АЛЕКСЕЙ (с уверенностью). Однозначно не сдадут. Тем более это написано на твоём прекрасном, гордом и загадочном лице. (С жёсткой ноткой.) Ясно, любовь моя?
МАРИНА. Уже любовь? По-моему, ты меня ещё даже в гости не звал. А прогулка у нас вторая по счёту. Не забыл?
АЛЕКСЕЙ. Я влюбиться не имею права?
МАРИНА. Значит, со старухой, что с тобой была, ты уже расстался?
АЛЕКСЕЙ. Вспомнила! Да я с ней два года назад расстался! К ней теперь какой-то задёрганный бизнесчел ездит. Тоже её моложе. (Пауза.) Кстати, мама у меня только потом всё узнала.
МАРИНА. Как и я. (Небольшая пауза.) А ты нормально поступил. В этот свой… Но студентки тебя разочаровали. А может, удовлетворили?!
АЛЕКСЕЙ. А ты чего… Серьёзно ревнуешь? (Через паузу, быстро.) Так ты скажи, я тебе такую крутую нежность организую… (Жёстко.). Все твои интеллигентные родители целенаправленно свалятся к моим мускулистым ногам!
МАРИНА. Наверное… Особенно если узнают, как мы вдвоём сделали тех трёх уродов.
АЛЕКСЕЙ. Ты вот, кстати, умная, что тренировки не бросила.
МАРИНА (не сразу). Нет, конечно, спасибо, что ты мне подсказал именно эту секцию. И папа с мамой были умными — согласились. Бабушка вообще на них нажала… А ты как тогда на меня смотрел? В койку не звал. Значит… Что имел в виду?
АЛЕКСЕЙ. А чего? Помог хорошей девочке по-соседски. Типа как филантроп. Правда… Я дальше тогда не думал.
МАРИНА. Тем более у тебя в твои шестнадцать лет образовалась…эта… Другой ведь уровень.
АЛЕКСЕЙ. Вы повторяетесь, мисс Марина Земцова.
МАРИНА. Так… А сейчас… Знаешь, что добавь? «Когда у меня везде всё, вы уже взрослая и полностью похорошели». Будет полная лав-стори!.. Если, конечно, я захочу!
АЛЕКСЕЙ. А я всё пойму. Чего захочешь. Только… Морального слабака из меня не делай. Я не такой.
МАРИНА. А ты какой? Сильнее Васи Прилеганова?
АЛЕКСЕЙ (не сразу). А ты его знаешь?
МАРИНА. А мы с ним в одном классе. То есть теперь — были. Ты не запомнил, наверное.
АЛЕКСЕЙ. Он же больной. Диабетик.
МАРИНА. Это ещё при тебе вся школа поняла. (После паузы.) Нет… Ну надо же… Одни, кстати, просто испугались. Другие решили, что он теперь неполноценный. А он, между прочим, и Ницше… И вообще, такую литературу читает… Я, например, не осилила. А ты вообще не старайся. И по краеведению на олимпиадах Вася выделился… Его, между прочим, ни одна тусовка не удовлетворила. Ты это понимаешь?!
АЛЕКСЕЙ. А с кем он может разобраться? Его же любой силовой разговор в реанимацию отправит. (После небольшой паузы.) Я вот помогал ему… Например, защитил…
МАРИНА. Понять не могу, как тебя тогда не посадили. Или альтернативно не порвали. В смысле — на куски.
АЛЕКСЕЙ. Просто надо разбираться чисто. Плюс оппонента прессовать психологически. Так, чтобы мстить потом не решился. А Васёк вообще… Любую группу научился просекать фиг за сколько… Не пацан, а сигнализация! При этом не трус. Тяжело ему. Но не боится.
МАРИНА. На случай, если вы общаетесь. Я ему очень нравлюсь.
АЛЕКСЕЙ (не сразу). Контактов искал?
МАРИНА. Зачем? Мы и так в классе встречались. Говорим нормально. Только о любви — ничего. Я просто чувствую. А он в себе держит. Всем бы так уметь.
АЛЕКСЕЙ. Да уж…
МАРИНА. Мне Вася не нужен. Как парень. И он это знает. Но мне его жалко. Мозги у него, тут ты и сам давно понял. А здоровья ноль.
АЛЕКСЕЙ. По жизни вообще всё возможно. Вон, мой отец… Знаешь, как его делали? Ладно, хоть инвалидом остался. А долго не жил всё равно. Только… Я помню, как он говорил: «Жизнь надо преодолевать. Даже если человек вот такой».
МАРИНА. Значит, его морально никто не подавил.
АЛЕКСЕЙ. А мне с моим здоровьем трусом, что ли, быть? И держаться я умею. Это тоже надо.
МАРИНА (медленно). Мой папа говорит, что люди на свете вообще живут в противовес катастрофам. Но плохо это понимают. А ты как думаешь?
АЛЕКСЕЙ. Лично меня прогибаться под катастрофы не тянет! (Быстро встаёт без помощи рук.)
МАРИНА. Насиделся, Алёша Уцепин? (Встаёт тем же образом.)
АЛЕКСЕЙ. Насиделся, Мариночка Земцова. Может, пойдём?
МАРИНА. Не возражаю.
АЛЕКСЕЙ. Всё-таки на пруд?
МАРИНА (резко). Афродиту в мини-бикини я перед тобой сыграть ещё успею. Потерпишь! У меня же дела. Давай выйдем сейчас отсюда. И домой меня проводи.
АЛЕКСЕЙ (через небольшие паузы). А вообще… Ты со мной… отношения… строить будешь? Давай точно.
МАРИНА. Сам решай. Я в мои семнадцать лет к отношениям пока не рвусь. Может, и рано. У людей вообще весь двадцать первый век пока что впереди. Только тебя я буду ревновать. И дополнительно воспитывать. Заведёшься из-за этого — держать не буду. Я ведь без парня не останусь.
АЛЕКСЕЙ. Нет, ну… Ты точно умная не по возрасту.
МАРИНА. А ум — не возраст. Это мне бабушка уже давно сказала. Пошли, любимый.
АЛЕКСЕЙ. Пошли, любимая.
Уходят, так и не заметив ПРИЛЕГАНОВА.
3
НЕМАЯ КАРТИНА
ПРИЛЕГАНОВ молча сидит на скамейке. Даже наедине с собой он сейчас боится выражения своего лица. А значит — и того, что чувствует. Натягивает на себя маску непроницаемости, хотя для кого ему стараться, если рядом людей нет? Наконец встает с места, как-то ощутимо подтянувшись. Берёт в руку пластиковый пакет. Вначале делает несколько шагов в сторону рампы. Потом поворачивается и уходит вглубь сцены.
4
Перемена декораций. Пруд, вдоль берега которого проложено несколько дорожек. Через пруд перекинут старый гранитный мост. Справа от моста небольшие рощи. За ними — дворец. Близко к зрителю, также справа, но довольно далеко от моста и дворца — гранитные же ступени, уходящие прямо в пруд.
Здесь много ГУЛЯЮЩЕЙ ПУБЛИКИ. Некоторые, особенно молодые — в мундирах, партикулярных костюмах и дамских туалетах пушкинской эпохи. Остальные — в современной одежде. Музыка звучит уже достаточно громко. И вообще, становится шумно.
ПРИЛЕГАНОВ «глух и слеп» ко всему окружающему. Он стоит на мосту, опираясь одной рукой на перила. В другой держит пакет. Вздыхает тяжело. Потом замечает плавающего в пруду АНДРЕЯ НЕРЕИТИНОВА. Видит, как он подплывает к ступеням, ухватившись за них, легко вылезает на берег. Потом АНДРЕЙ оглядывается, но налево, в сторону моста не смотрит. ПРИЛЕГАНОВ, видимо, сомневается — окликать или нет…
АНЯ показывается на прибрежной тропинке правее ступеней. Судя по её платью и шляпе, она должна изображать кого-то вроде Татьяны Лариной на прогулке.
АНДРЕЙ. Хелло, Энни!
АНЯ. Андрюша… Ты что, купался?
АНДРЕЙ. Освежился. Поплавал немного. А потом снова хотел тебя искать.
АНЯ. Ну, с этим шествием… Сейчас хоть наш номер отработали — уйти можно.
АНДРЕЙ. А всё хорошо вышло… Погоди! (Быстро, но без суеты проходит к кусту, за которым лежит его одежда. Нагибается и поднимает хороший букет цветов, подходит к АНЕ. Старается не задеть и не забрызгать её платье. Ловко опускается на одно колено. Вручает букет.) Держи, Анюта! АНЯ. Ой…
АНДРЕЙ (в той же позе). Я, честно, не помню, как там лучше вручать. Меня папа… (Пауза.) Задёргал с этим этикетом. Держи крепче!
АНЯ. Спасибо.
АНДРЕЙ. Я хотел лично тебе. И помять боялся. Поэтому к вам туда не лез…
Говоря это, АНДРЕЙ одним движением встаёт с колена. Потом дожидается, пока АНЯ освободит от букета одну руку. Не приближаясь к девушке вплотную, берет её за руку. Тихо ступая босиком, ведёт АНЮ вперёд, как в полонезе, вдоль пруда к мосту…
АНЯ. Постой… Ты что, вот так пойдёшь? В плавках?
АНДРЕЙ. Зачем? Ты где-нибудь встань… А я пока оденусь. Это быстро.
