Что удивительно, никто из партизан оставаться не пожелал. Все дружно вместе с ударниками развернулись и гордо двинулись в сторону зарослей.

Я не психовал и прекрасно понимал, что делаю. Мои действия могут казаться импульсивными со стороны (того и добиваюсь!), но сейчас из Обители выходят сотни людей. И эти люди меня не знают, они мне не доверяют и не считают лидером, что внаглую и продемонстрировали командиры. Я не знаю, каким правителем была Ариша, но ей они хотя бы привыкли подчиняться. А, значит, именно с Аришей я и буду взаимодействовать, а не с этими левыми людьми. И если они хотят нашей помощи, то пусть зовут её…

– Эй! – наконец, на нас обратили внимание «союзники». От них отделился обвешанный доспехом господин и кинулся догонять. – Стойте! Подождите!

За ним устремилось ещё несколько командиров с встревоженными лицами.

– Идём дальше? Или пусть побегают? – уточнил у меня Борборыч.

– Пусть побегают! – отмахнулся я.

Обвешанный доспехом господин проявил завидную прыть для своей полноватой комплекции. И доспехом он был именно обвешан. Это ведь всегда видно – умеет ли человек носить броню, будь то современный бронежилет или реконструкция доспеха. Одни надевают защиту в бою, а другие просто вешают на себя доспех, оберегая свою тушку.

– Остановитесь! Вы же писали в письме…

– Писал, – кивнул я, останавливаясь. – Какие первые два слова были?

– Эм… – пузан в броне пытался одновременно вспомнить и отдышаться. – Не помню…

– Первые два слова были: «Дорогая Ариша», – напомнил я, когда до нас добрались остальные командиры. – Вот скажите, кого-нибудь из вас зовут Аришей? А?

– Нет, но… – господин неуверенно глянул на подошедших командиров.

– Так, а чего вы тогда припёрлись?! – взорвался я. – Где Ариша, мать ваша королева?!

– В тюрьме за… – пузан важно поднял вверх указательный палец, но я оборвал его объяснения.

– Да меня не волнует, где она была! Сейчас она должна быть здесь!.. Как в тюрьме?.. – Нет, я, конечно, догадывался, что в Обители не всё ладно, но ведь не до такой же степени…

– Мы её сместили вчера за… – важно начал господин и снова был прерван.

– Ты – уже труп! – сказал я и повернулся к спутникам пузана. – И вы тоже! Причём, триста раз, если у вас ещё остались все триста раз.

– Это наше внутреннее дело! – возмутился полненький господин.

– У вас больше нет внутренних дел! – проговорил я, цедя каждое слово. – Ни одного грёбаного внутреннего дела, кроме несварения желудка. Знаешь, как легко получить несварение желудка?

– Поз…

– Когда у тебя в желудке торчит что-то стальное – он перестаёт переваривать! – объяснил я. – Но вот это уже точно будет твоё внутреннее дело! Триста раз!..

– Люди были недовольны, – заметил один из командиров. – Сначала война, потом это…

– Кто был недоволен? – спросил я, поворачиваясь к тому. – Как зовут недовольных?

– Ну… – командир замялся.

– Где Степан Лиходеев? – спросил я.

– Это неважно! – то ли закричал, то ли заканючил пузатый господин.

– Он… тоже в тюрьме, – ответил более адекватный командир.

– То есть вы ещё и моего посла в тюрьму упекли? – вот тут-то я вообще выпал в осадок.

– Он бросил свой пост! Он поддержал… – начал было пузан, и я, наконец, не выдержал.

Но я не выдержал слишком поздно… Рядом был человек, который к подобным вещам относился гораздо более болезненно, чем я. Вот пузатый господин что-то изрекает, вот рука Нагибатора сжимает ему щёки, так что он может только мычать, а вот – его ноги отрываются от земли…

– Если ты, жирдяй, ещё раз вякнешь без разрешения… – сообщил ему Нагибатор. – …Или хотя бы пошевелишься без разрешения, я лично закину тебя к вышронцам. И ещё подскажу им, как можно быстрее и веселее сделать тебе много приятного! Понял меня, тюфяк?

– М-м-м-м! Э-э-э-э! М-м-м-м!

– И ещё… – опуская господина на землю, продолжил Нагибатор. – Сними доспех и отдай его тем, кто будет сражаться. Ты всё равно сбежишь! Он тебе, когда будешь драпать, только помешает.

– Да что же это такое?! – возмущённо начал господин, только оказавшись на земле и…

Сразу докинуть его до позиций вышронцев Нагибатор, конечно, не смог – до них было слишком уж далеко… Но метров десять господин по воздуху в нужном направлении проделал, в итоге приземлившись с металлическим грохотом. Подняться он уже не смог – хотя вроде бы даже барахтался, двигая ручками и ножками…

– Двадцать минут! – снова напомнил я командирам. – И либо здесь будет Ариша, Степан и все остальные заключённые, которых вы отправили вчера в тюрьму, либо выкручивайтесь сами. Паруса уже на горизонте!..

Я указал на море, и командиры, вздрогнув, глянули в указанном направлении. Впрочем, я понимал, что они не успеют. Причиной тому были вышронцы, которые, наконец, собрались в единый кулак и начали наступление. До нас они доберутся минут за десять. Но главное – несколько командиров всё-таки метнулись в сторону города, не выдвигая больше вопросов и претензий, а остальные – кинулись к своим бойцам.

Поток людей, бегущих от вышронского нашествия, всё не иссякал. И так на так, нам надо было лезть в бой – просто чтобы люди могли уйти.

Вы сражаться будете? Или как вчера?

– Будем! – кивнул я.

В этот момент над строем ящеров взметнулось целое облако стрел, ринувшись в сторону бойцов, вышедших из города.

Игроки с Вышрона нападают на игроков с Земли. Надеюсь, обе стороны покажут своё боевое искусство и стойкость!

Большинство стрел завязло в поднятых обителевцами щитах, но некоторые, судя по крикам боли, всё-таки нашли свою цель. Вышронцы налетели на наших союзников, и, переглянувшись с Борборычем, я поднял руку, привлекая внимание бойцов.

– Ну это… – на ходу придумал я коротенькую речь. – Давайте им наваляем уже!

– Р-ра-а-а! – радостно взревели ударники.

– Нет!.. – застонали партизаны.

А затем мы дружно, сбивая строй, устремились на врага. Вышронцы, конечно, этого ждали: наперерез нам кинулись всадники на решашиархах и пара сотен пехоты. Но в этот раз пехоту встречал слитный строй копейщиков. А я, Нагибатор и все бойцы, у кого была хорошая скорость, со всех ног кинулись к всадникам. И прежде чем те успели среагировать – вступили в бой.

Первый решашиарх свалился с одного удара. Мало того, что я сам бежал, делая замах на ходу, так ещё и он двигался навстречу. Совокупная сила удара оказалась такой, что у меня чуть молот из рук не вырвало…

Паники добавил и квестовый зверь, метнувшийся из леса за спины врага и принявшийся кусать ящеров за ноги, выдирая из них куски кожи и мяса. Бойня вышла знатная!.. К счастью, я её почти не запомнил. Я бил – и меня били, меня кусали – и я тоже кусался. И даже плевал по глазам кислотой так, что мой желудок, кажется, решил переварить не только себя, но и находившиеся рядом лёгкие – в груди вообще всё горело.

Через двадцать минут боя я просто перестал слышать команды Борборыча, да и приказы обителевских и вышронских командиров… Над битвой раздавался стук, звон, крики ярости, страха и боли, хлопали тетивы, звенел металл о металл, шипели добиваемые решашиархи, хлюпало под ногами – в общем, нормальные звуки боя, когда все заняты и некогда командовать. Да и не слушает уже никто в такой свалке приказов…

В какой момент наши враги закончились – я тоже не уловил. Просто мне попался особо толстый вышронец, почти обнуливший мне жизнь. Каким-то чудом, воспользовавшись тем, что он поскользнулся, я сумел по нему попасть – и теперь методично его добивал, а он упорно дёргался после каждого удара.

– Филь, это как бы – доспех… – заметил остановившийся рядом Борборыч, и только тогда я обратил внимание, что за щелями избиваемого мной «врага» пусто. Его тело давно развеялось чёрной пылью.

Просто я не заметил своей победы… Бывает… Наверно… На всякий случай я огляделся, понял, что все смотрят на меня, и решил, что надо что-то сказать:

– А ведь дёргался… Как живой!..