– Эй! А развязать? – удивился Рома. – Я же свой!..

– Вот как с командованием вашим договоримся, так и будешь «свой», – погрозил ему пальцем Нагибатор. – А пока я за тобой слежу, задохлик!

И ведь действительно следил… Всю ночь гигант дремал, периодически открывая глаза и хмуро поглядывая на пленника, а утром отправился до ветру. И через пять минут его грозный рык поднял на уши весь лагерь. Отошёл гигант недалеко – за густые кустики метрах в тридцати от лагеря. Там он спустил штаны, да так и вступил в бой со спущенными штанами… Как так произошло – не знаю. Но Нагибатор весьма успешно, семеня как пингвин, уворачивался от ударов двух вышронских всадников – правда, не имея возможности бить в ответ.

При виде вооружённой подмоги один вышронец направился прямиком на нас, а вот второй – рванул в лес.

– Стой! Держи второго! – заорал Нагибатор, пытаясь догнать удирающего мелкими прыжками.

Догонять пришлось мне. И вот тут-то я и понял, что я – просто зверь… Поначалу выглядело всё глупо: решашиарх так и уносил седока широким размашистом шагом прочь, а я бежал следом, пока, наконец, ящер (который снизу) не обернулся и не заметил погоню. Он поднажал, снова оглянулся – и понял, что погоня всё ещё тут. Решашиарх вызов принял и рванул во весь опор, так что вышронцу у него на спине осталось лишь обхватить шею скакуна и громко подвывать от ужаса. Ну и тут я – прямо как в старом анекдоте – тоже включил вторую передачу. В последний раз я так бегал, когда после плена рвался в Железную долину – успеть пообщаться с Аришей. Но в этот раз я был ещё более стремителен и быстр: как гепард, перескакивал через кочки, ямы и лежащие на земле ветви – и всё гадал, когда же споткнусь и что-нибудь себе сломаю.

Но неудачником сегодня был не я, а несчастный решашиарх. В очередной раз оглянувшись, он выпучил глаза, на долю секунды в удивлении уставившись на меня, – а когда снова повернул голову по курсу движения, то столкновения со стволом дерева было уже не избежать. Я, конечно, в игре всего навидался, но вот тут решил притормозить и прикрыть глаза, чтобы этого не видеть…

Бум!..

– Ви-и-и-и-и! – это поведал миру разведчик вышронцев, который по воле ещё не открытого его сородичами свойства тела (а именно, инерции) отправился дальше, когда его скакун попытался в последний момент отвернуть и всё-таки влепился в дерево.

Решашиарх успел наполовину осуществить свой замысел: его голова, шея и спина оказались в стороне от препятствия, но вот самоуверенная задница с длинным хвостом зацепила крепкий ствол. В общем, огромного ящера занесло и впечатало головой в соседнее дерево, после чего тот ещё секунду в такой позе поразмышлял над своей горькой судьбой – и просто решил отключиться. А вот его незадачливый наездник приземлился в листву, проехался по ней и свалился в овражек, по дну которого тёк один из многочисленных местных ручьёв.

Я счастливо миновал все стволы по пути к овражку – и даже попытался затормозить, но мои ноги, натруженные непродолжительным спринтом по лесу, отказались нормально выполнять приказ… Впрочем, плохому знатоку физики, как известно, всегда мешают ноги, а не всё та же проклятая инерция. Проехав на пятках последние пару метров до овражка, я повторил путь вышронца почти в точности. Да чего уж там, я прямо на него и свалился…

– Й-а-а! – выдал ящер, пуча на меня буркалы так, будто собирался ими стрелять.

– Ё-о-о! – согласился я, лёжа на разведчике и пытаясь собрать свой организм в единое целое. И всё потому что, судя по ощущениям, части тела у меня друг от друга просто-напросто отделились.

Когда я сумел – как истинный примат, идущий по пути эволюции – наконец встать на четвереньки, разведчик врага всё ещё пребывал в глубоком нокауте. Оставалось его только спеленать и отправиться назад, кляня свой собственный энтузиазм, толкнувший меня в проклятую погоню. Решашиарха я добивать не стал… Нет, вовсе не по причине любви к ящерам, а просто потому, что он успел очухаться и сбежать.

В лагере народ уже столпился вокруг Нагибатора, выясняя нескромные подробности произошедшего.

– Пустил я струю по кустам, взгляд перевёл ниже, а там не ветки, а морда удивлённая! Он, понимаешь, следы вынюхивал, а тут такая неожиданность!..

Своего пленника я скинул ко второму разведчику, а сам отправился позавтракать и отдохнуть перед тем, как мы выступим в дорогу. Ну и, заодно, приложить пару тампонов из лечебной травы к полученным в результате погони ссадинам…

Выступили мы довольно рано – ведь нападение случилось едва начало светать – а раз уж все проснулись, то и заново уснуть сразу не получилось бы. Наскоро перекусив, привязав пленных вышронцев к дереву (благо вся нужная информация у нас и так была!) и развязав ноги Роме, мы направились в сторону ставки местного сопротивления.

По словам Ромы, партизаны окопались в тропическом лесу – на самой границе плато. С севера было три места спуска с высот, об одном из которых вышронцы пока что не знали. Вот оно и использовалось в качестве пути для диверсий. И пусть лес на этой стороне был не слишком широким, но и мы не могли через него двигаться тем путём, который использовали как обителевцы, так и вышронцы – вдоль реки, которая в отличие от Золотой, петлявшей как не в себя, текла почти прямо. Пришлось продираться через зелёный ад в отдалении…

К вечеру мы, наконец, выбрались к лагерю партизан. Лагерь организовали среди густой поросли бамбука, используя стену полезного сорняка как защитное укрытие. Вход в лагерь представлял из себя прорубленную среди стеблей просеку где-то в полтора метра шириной. И охранялся он из рук вон плохо – стояли возле него лишь пять стражников, которые особо и не скрывались.

– О! Яичко вернулся! – радостно крикнул один из них, когда шедший первым Рома вывалился из кустов.

– Да ты с друзьями!.. – удивился второй, когда к зарослям бамбука вывалились ещё и мы.

Стражники сразу перегородили проход, выставив в нашу сторону копья. Пришлось чуть потеснить Рому, выйти вперёд – и взять дело в свои руки.

– Степан тут? – спросил я.

– А тебе какое дело? – спросил стражник, заметивший Рому первым. Судя по медному наконечнику копья, он был в охране главным. – Вали давай…

– Я бы на твоём месте варежку закрыл. И быстро метнулся бы туда-сюда до командования! – заметил я. – Потому что я человек терпеливый… Но на самом деле, нет… В общем, долго тут стоять не буду!

– Никуда ты, сука, не пойдёшь!.. – засмеялся командир стражи и обернулся за поддержкой к подчинённым.

Но вот поддержки он как раз и не нашёл. То есть трое стражников всё-таки натянуто заулыбались, а вот четвёртый вздохнул и опустил копьё.

– Слышь, Пробка… Ты чего? – удивился командир.

– Ты бы последовал совету, Серый! – заметил тот. – Это же Филя из Мыса. Он у тебя сейчас копьё отберёт, а потом в тебя же его и воткнёт, чтобы ты больше не выпендривался.

Серый с сомнением посмотрел на меня, потом на своё копьё, опять на меня – и всё-таки сорвал злость на Роме.

– Яйцо, ты кого к нам привёл, придурок? – зашипел он. – Они же враги!..

У меня прямо руки зачесались сделать так, как описывал Пробка, но ведь я, на самом деле, не такой. Я просто копьё отберу и настучу по наглой башке древком. Я уже даже рукой дёрнул в его сторону, как в этот момент из прохода показался тот самый Степан Лиходеев. И, как оказалось, я его знал как Стёпу – видел во время последней встречи с Аришей.

– А, Филя! – устало сказал он, увидев меня. – Мы думали, вы позже заявитесь… Но хорошо, что пришли. Сергей, опустите копья и продолжайте сторожить. Роман?.. Брони нет… Значит, в плену побывал?

Роман по прозвищу Яичко лишь виновато склонил голову. Я с сожалением проводил взглядом копьё Серого, которое тот опустил и прислонил к побегу бамбука, с недовольным лицом дав знак подчинённым расслабиться и освободить проход.

Лагерь партизан напоминал скорее бомжатник, чем нормальное расположение вооружённых сил. Повсюду валялся разнообразный мусор, а ещё попахивало нечистотами и из укрытий были только хлипкие навесы. Зато людей внутри оказалось неожиданно много: несколько сотен человек, которые по факту, похоже, ничем не занимались, что само по себе было ошибкой… Но по усталому лицу Стёпы было понятно – ему сейчас просто не до того.