Я решил приземлиться у главного входа, недалеко от дороги, ведущей в город. Из базы данных я знал, что в этот храм можно входить всем разумным, кому нужна помощь и кто может оплатить свою просьбу. И тем, кто готов заработать, помогая нуждающимся. Почему этот храм относится к «светлым» я понимал с трудом: из потока информации было понятно только то, что религия этого храма не приемлет заказных убийств, грабежа и бессмысленного кровопролития. Этого хватает, чтобы причисляться к «светлым»? База знаний заполнялась небрежно, в её формулировках сквозил скептицизм и презрение к отсталости религиозных убеждений обитателей этого мира, поэтому, после своего дела, я решил разузнать побольше об этом храме и божестве, которому он посвящён. Лишним точно не будет.

К моему удивлению, опустившийся возле каменной постройки явно иномирный корабль не вызвал среди посетителей слишком уж большого внимания. Хотя люди останавливались, внимательно разглядывая машину, они не выглядели удивлёнными. Это хорошо: наверняка они не станут лезть ко мне как чужеземцу. Запуская процесс разъединения, я в последний раз сверился со своими заметками и правилами храма и расслабленно откинулся в мягком ложе.

*      *      *

Перед выходом из корабля я замотал приготовленные вещи банды Надайла в зелёную парусину, чтобы не привлекать внимания посетителей. Хоть в храм и разрешён вход с оружием, неизвестно, как посетители отреагируют на эти вещи. Алтарь Архана оказался слишком лёгким для своего размера: не больше восьми килограмм. Вчера я не обратил на это внимания, но сегодня это удивило довольно сильно. Дав команду на открытие двери и спуск лестницы, я подошёл к креслу, где в сумке покоились три сердца, и со всей возможной осторожностью повесил её на плечо. Пора.

Первое что я услышал, выйдя из корабля – пение птиц. Гомон крылатых созданий был удивительно красив, хотя и громок, а утренняя прохлада отодвинула подступающую усталость. Проходящие мимо люди бросали заинтересованные взгляды, но никто не лез с расспросами. Я же рассматривал их с огромным любопытством, стараясь не таращиться. Мужчины и женщины, ничем не отличающиеся от жителей моего мира, были одеты так разномастно, что глаза иногда невольно провожали следом то одетого в кожаный доспех высокого парня, то простоволосую женщину, закутанную в чёрную мантию. Переключив зрение, внимательно вгляделся в светящееся нечто. То, что светилось в груди, больше всего напоминало маленькое солнце. Небольшое, размером в половину кулака, оно светилось таким же тёплым и мягким светом как… храм?! В памяти что-то шевельнулось, но разум, отключенный от мощного псевдоразума машины, отказывался вспоминать, откуда и что я мог знать об этом.

Войдя внутрь, я не останавливаясь прошёл первое строение насквозь, отметив, что это, на первый взгляд, обычный трактир. Однако, чем внимательнее я всматривался, тем больше деталей проявлялось. Первое – широкий зал, уставленный столами, был полупуст, однако обстановка за теми столами, что были заняты, больше походила на деловой совет, чем на праздное веселье. Второе – во второй половине зала у стен находились небольшие кабинки, в открытой двери одной из которых я увидел чистый стол, за которым сидел курящий трубку старик. Бросив на меня равнодушный взгляд, он отвернулся, но, словно очнувшись, подался вперёд, пожирая глазами покрытый тканью щит. Не останавливаясь, я прошёл дальше, впервые встретив здесь разумных не человеческой расы.

Из дверей, ведущих в главное строение, вышел гигант с тремя спутницами. Малеоры – очень воинственный и вольный народ. Судя по костяным накладкам на одежде, мужчина явно шёл по пути Хотора – пути охотника. Чуть меньше двух с половиной метров, круглый разрез жёлтых глаз, долгая плоская переносица и мощные челюсти и шея. Густые рыжие волосы, растущие не только на голове, но и на мощных шее и плечах, заплетены в идущие вдоль тела толстые косы. Из одежды только плотные штаны, широкий ремень, который прикрывал своей огромной бляхой живот и солнечное сплетение малеора, и высокие сапоги на мягкой подошве, если судить по его бесшумной походке. Женщины отличались от своего мужа отсутствием волос и относительно низким ростом – их глаза были на уровне моих, а я, в свою очередь, был среднего роста: метр и восемьдесят сантиметров. Одежда женщин тоже отличалась: у каждой по-своему украшенный амулетами и нашивками жилет и покрытые рунными узорами штаны. Что ж, в желании быть красивыми наши женщины похожи. Внимательно посмотрев мне в глаза, малеор усмехнулся и негромким рычащим голосом обратился к своим жёнам:

– Не толпитесь, марики*, пропустите охотника, у него достойная добыча!

Заулыбавшись, женщины расступились в стороны, пропуская меня ко всё ещё распахнутым дверям.

– Охота и правда вышла доброй, малир*. Но она только начинается.

Жёлтые глаза азартно блеснули, и, довольно взрыкнув, малеор ударил когтистой рукой по защитной бляхе со сценами охоты на рогатых зверей.

– Ветра в лицо тебе, человек! Хочу однажды услышать в своих угодьях песню о твоей охоте!

– Ветра в лицо, малир. Когда-нибудь в твоих владениях прозвучит песня о мести Талила.

Из груди малеора раздалось клокотание и, довольно оскалившись, он такими же мягкими шагами направился вглубь зала. За ним неслышными тенями поспешили его жёны, одарив меня напоследок своими клыкастыми улыбками.

Я проводил их взглядом и мысленно поблагодарил Талилу, которой в детстве кто-то из наших многочисленных гостей подарил книгу о разумных народах, с которыми контактировала Империя Детринар, а мы потом зачитывали эту книжку до дыр, мечтая увидеть всё вживую. Но если в детстве я мечтал увидеть малеора в боевом доспехе, то сейчас во мне слабо цепляется за жизнь надежда не столкнуться с их охотничьей стаей в бою. А ещё я искренне поблагодарил деда, который надёжно вбил в наши головы, что с собеседником нужно говорить на понятном именно ему языке.

(*Марики – на человеческом языке по смыслу больше всего подходит «жёны-спутницы в охоте».

*Малир – достойный охотник)

Войдя в главный зал, я остановился в пятне бьющего из окна солнечного света, рассматривая скульптуру в центре зала. Семиметровый щёголь в изысканном даже для Империи наряде сидел на каменном троне, задумчиво глядя куда-то вдаль. На секунду задумавшись, я понял, что смотрит он как раз в сторону разрыва реальности. Интересно. В левой руке, лежащей на подлокотнике, мужчина сжимал рулон свитка, а из ладони вытянутой вперёд правой нитями расходились лучи света, бьющие в грудь стоящим полукругом статуям разумных. Я насчитал четырнадцать малых статуй, среди которых были люди, корфы*, нактиды* и даже двое гуманоидов, расу которых я не смог определить.

(* – корфы – высокоразвитый народ, строящий свои города под водой, в специальных куполах. Слепы, но благодаря своим технологиям с помощью специального эхолота могут видеть окружающее пространство.

* – нактиды – раса коричневокожих карликовых гуманоидов, заработавших себе славу отличных машиностроителей)

Пока я осматривался, из-за главной статуи вышел высокий старик в длиннополой одежде, осмотрел зал и, заметив мою нагруженную фигуру, направился в мою сторону. Нас разделяло шагов двадцать, и пока старец приближался, я успел хорошо его разглядеть. Морщинистое тонкое лицо и убранные назад длинные седые волосы. Чёрная длиннополая одежда опоясана широким ремнём, на котором висел увестистый кожаный тубус, покрытый золотыми рисунками.

– Здравствуй, иноземец. Моё имя Беледан, я служитель КоаДива. Я вижу, ты впервые в его доме. Что привело тебя к нему?

– Здравствуй и ты, Беледан. Я – Талил, мне нужна помощь, чтобы мои друзья обрели покой, – с этими словами я опустил свою поклажу на пол, аккуратно снял с плеча сумку и раскрыл её горловину.

Когда я извлёк первый цилиндр и протянул жрецу, его лицо перекосилось в гримасе отвращения, а тубус на поясе отчётливо скрипнул под сдавившей его рукой. Опомнившийся Беледан протянул руки, аккуратно, как ребёнка, взял сосуд, а его лицо вернуло себе спокойное выражение.