– Теть Паш, куда ты опять? – из подъезда выскочила моя соседка Ирка. Шебутная и беспокойная деваха… Вон, седьмой десяток уж разменяла, а все не угомонится. И чего ее черти в такую рань подняли? Хотела же по тихому сбежать, пока не засекли.

– Куда-куда, – буркнула я в ответ, шустро передвигая ноги. – на кудыкину гору! Ты Ирка за внуками лучше смотрела бы, они у тебя вчера в кустах курили, а не за мной следила, как коршун. Правильно Витька тебя бросил, с такой пилой разве ж уживешься. Ни шагу без пригляда не сделать… а мне на работу надо. Устала я дома сидеть.

– Теть Паш, – захохотала, заухала злыдня-Ирка, – тебе на прошлой неделе девяносто три исполнилось. На пенсии ты давно. Какая работа? И кто тебя потом по всему городу искать-то будет, если ты опять адрес забудешь?

– Врешь, не было такого, – я уже запыхалась и теперь тяжело дышала, хотя так и не прошла пяти метров от двери подъезда до дороги, где начиналась свобода.

Ирка была не права. Я прекрасно помнила свой адрес, но зачем мне возвращаться домой, где никого нет? Вот и соврала… А чего? Меня ребятки-полицейские на машине покатали по городу и в отделение отвезли. Молодые такие, красивые… Посмотреть приятно. Молодость вспомнить. Уж я бы таких молодчиков-то не упустила. Дюже на красоту мужскую падкая была. Потому и замуж не вышла. На кой черт мне с одни мужиком всю жизнь жить?

– Теть Паш, – Ирка-следилка легко сбежала по ступенькам и догнала меня, – ну что же ты, а? Идем, я тебя домой отведу… Я блинов напекла, сейчас принесу… с медом, как ты любишь…

– Ну если только с медом, – вздохнула я. Опять не получилось ускользнуть от бдительной соседки. Надо завтра прямо ночью уходить, пока все спят. А потом пережду чуток на скамейке в парке и на работу пойду устраиваться. Не из-за денег, пенсии-то мне хватает. Скучно мне дома. Как-то быстро старость пришла, не нажилась я еще.

– Ну, вот, теть Паш, – Ирка притащила меня домой и усадила за стол, – ты подожди, я сейчас быстро за блинами спущусь накормлю тебя.

Ирка хлопнула дверью, а я осталась одна. Включила радио, а там по английски балакают. Я нарочно на эту станцию настроила. Язык выучить хотела. А вдруг пригодится?

И сейчас поупражняться решила, что диктор говорил, все за ним повторяла. Хорошо у меня получалось, ловко:

– Ассе магист понтаут рехабин номантивш ас мо дейюс…

Я говорила, ломая язык, и вдруг отовсюду повалил пар. Или дым. Белый, густой. Мою крошечную кухоньку в хрущевке мгновенно заволокло, я даже испугаться не успела. Сидела, открыв рот от удивления. Ни запаха нет, ни жара, ни влажности. Хотя я даже рук своих не видела. А потом ударил гром… прямо в комнате. У меня в ушах противно зазвенело, а под носом стало мокро от крови.

– Кто такая? – раздался густой бас недовольного мужика.

Я вытерла ладонью кровь, оставляя красные следы на коже:

– А ты кто такой? – нахмурилась я. – И что ты делаешь на моей кухне?

– Я Асмодей, демон преисподней. Ты зачем меня вызвала, смертная?!

Дым-то развеиваться стал, проглядываться. И так уж этот демон красив был, что глаз не оторвать. Да еще в одних штанах стоял. С голым торсом. У меня аж сердце зашлось.

– Дак, полюбоваться, – не растерялась я, – мне может помирать завтра, и не доведется больше на торс мужской глянуть.

– Ну, смотри, – захохотал Асмодей и тряхнул головой, царапая потолок рогами. Высокими, длинными и витыми.

Дым почти выветрился, и теперь я могла рассмотреть Асмодея целиком.

Голова великовата, конечно, раза в два, а то и три больше, чем у людей. Но иначе рога такие массивные нелепо будут смотреться. Шея толстая, крепкая… еще бы, рога такие носить… тут мощь нужна.

Плечи широченные, мышцами, как канатами перевитые, даже большая голова к месту, ручищи огромные, ладони, как лопаты. А на пальцах когти. Длинные, черные, будто лаком покрытые.

На груди волосы густые, кудрявые, и дорожка завлекательная по животу с кубиками вниз под пояс уходит. Брюки черные, кожаные, в обтяжку. И ниже есть на что глаз положить. Приличная такая выпуклость. Даже в спокойном состоянии очень впечатляющая. А еще хвостище с кисточкой правую ногу обвивает. И ступни босые с когтями. Как он, интересно, носки носит-то? Рвутся же…

– Ну, как? – Осклабился демон, – насмотрелась? Нравлюсь?

– Нравишься, – не покривила я душой, – чего уж. Есть на что посмотреть. Была бы молода и потрогать бы не отказалась…

Демон довольно загоготал, запрокидывая голову назад.

А потом склонился надо мной, об стол облокотился, глазищи свои карие с огненно-рыжими всполохами вылупил, и спросил вкрадчиво:

– А хочешь на полвека помолодеть?

Тут уж я не выдержала зафыркала.

– Ты, демон, как там тебя, Асмодей, думай чего говоришь-то. Мне, милок, девяносто три года миновало. Если я на пятьдесят лет помолодею, сорок три будет. Считай молодость уже позади. Вот если бы мне семьдесят пять годков предложил скинуть, да нынешние мозги оставил бы, я бы еще может быть подумала…

– Я же душу твою заберу, смертная, – снова зашептал демон, – на муки вечные!

Я снова зафыркала от смеха. Аж сердце закололо.

– Ты, демон, с головой-то явно не дружишь? Мне девяносто три года, говорю… Я две войны пережила, застой, перестройку, девяностые, кризисы разные экономические, а теперь вот еще и пандемию переживаю… Да, разве ж после такого адом меня напугаешь?

– Значит не боишься?

– Не боюсь, – улыбнулась я, – а вот жизнь еще одну хочу прожить… Только чтобы все по-другому было. Чтобы жизнь моя легкой и светлой была. Чтобы дом у меня был свой, не хочу всю молодость по углам мотаться, – говорила я с трудом. В груди как стеклом колотым посыпали, каждый вздох отдавался невыносимой болью.

– А взамен душу мне отдашь? – довольно осклабился демон.

– Отдам, – выдохнула я из последних сил.

– Да будет так! – Рявкнул демон так громко, что у меня снова зазвенело в ушах. Куснул палец так, что выступила капля черной крови, и сжал мою холодную ладонь… ту самую, которой я кровь вытерла.

И громогласно захохотал, подняв лицо к небу.

Вот только он не успел. В этот самый момент я все таки умерла…

После смерти было холодно. Я поежилась и поплотнее закуталась в одеяло… И тут же поняла, что-то не так. Всплеск адреналина в крови заставил резко вскочить, хватая ртом воздух. Что происходит?! Где это я?! Явно не в больнице.

Я сидела в постели в незнакомой комнате. Небольшой, квадратов двадцать. Светлые обои в мелкий цветочек, паркет, белый, высокий платяной шкаф напротив, туалетный столик с трехстворчатым зеркалом, зачем-то накрытым куском ткани, и фикус в керамическом горшке на полу. Слегка приоткрытая дверь в ванную комнату. Справа окно за плотной и непрозрачной серо-розовой шторой. Из-за нее в комнате было немного сумрачно. Картина в простенке, прикроватная тумба в углу, кровать с металлической спинкой и моя рука… нет! Не моя! Я дернулась, пытаясь оказаться подальше от чужой руки. Но она дернулась вслед со мной…

Я охнула и прижала прижала не свою руку к своей груди, которая тоже явно была не такой, как полчаса назад. Слишком упругая. До меня стало доходить. Я вытянула руку вперед. Сжала и разжала пальцы. Рука слушалась идеально. Значит, улыбка растянула губы до ушей, у меня получилось!

Это не сон и не бред! Это не больница и хоспис! Это результат моей сделки с демоном! Чтобы убедиться, я откинула одеяло и, задрав длинную ночную рубашку, оголила ноги. Красивые, стройные, с узкими аккуратными ступнями и розовыми пяточками. Вытянула перед собой руки. Длинные, тонкие пальцы с остренькими, старательно подпиленными ноготками. Идеально! И грудь, и талия, и попа! Ощупала себя и осталась довольна.