Стало темнеть, и видимость заметно ухудшилась. Заросли разошлись, уступая место перекрёстку дорог. Слева проступили очертания здания автомойки и кафе, огороженные забором из ржавой арматуры. Внутри кто-то хозяйничал. Из разбитых окон доносилось утробное рычание и треск костей, – или, может быть, мебели?.. Что бы это ни было, проходить рядом с этим местом нельзя. Засевшее здесь существо должно быть очень сильным, настолько сильным, чтобы не страшиться издавать такие громкие звуки. Обычно твари стараются скрыть своё присутствие и охотиться в стае или из засады. Значит, надо возвратиться.

Из других вариантов оставалась прореха в зарослях, которую Дед заметил по пути сюда. Не слишком большая, но достаточная для прохода. Раньше там была дорожка, ведущая к АЗС. По ней можно было бы срезать путь к улице Розы Люксембург и обойти эту злополучную автомойку. Хотя ветра не было, но всё же не хотелось рисковать и долго оставаться на месте. Также стоило постараться не выдать своего присутствия запахом давно немытого тела и пропитанной потом одежды.

Синцов развернулся и пошёл обратно, не забывая оглядываться. Через несколько десятков метров справа показалась та самая прореха. В последний раз бросив за спину взгляд, старик шагнул на тропу. Стволы высоких деревьев сплошной стеной стояли вдоль дороги, врастая друг в друга. Между ними сплетался кривыми ветвями уродливый молодой подлесок из тонких берёз, тополей и осин, образуя непроходимые участки. С трудом продираясь через высокую спутанную траву, которая цеплялась за ноги, старик двигался прямо по тропе, стараясь не шуметь и не забывая озираться по сторонам. Вскоре заросли расступились, и перед Григорием предстала неширокая площадка с навесом и несколькими рядами заправочных автоматов. Дальше к навесу примыкало здание заправочной станции.

Дед встал на окраине зарослей, прислушиваясь, готовый в любой момент нырнуть обратно. Однако никаких признаков жизни в здании станции не было. Аккуратно приблизившись к раскрытым стеклянным автоматическим дверям, старик снова прислушался и, убедившись в своих выводах, шагнул внутрь.

Пустые ряды стеллажей, когда-то заполненных товарами, были кем-то безжалостно разгромлены и теперь обломками лежали на полу. Стойку администратора постигла та же участь. А на что он, собственно, надеялся? Найти еду? При мыслях о еде в животе заурчало. Пошарив немного по полкам и ничего ценного не обнаружив, старик подошёл к широкому оконному проёму. Обзор как раз выходил на начало улицы, по которой он скоро двинется. Впереди, словно окаменевший исполинский спрут, серыми щупальцами расстилалась автомобильная дорожная развязка. Одно из щупалец, оборудованное по обеим сторонам металлическими отбойниками, заканчивалось там, где начиналась улица Розы Люксембург. Эта прямая улица, огороженная высокими противоударными и противопыльными щитами, отделявшими частный сектор, была почти свободна от останков автомобилей.

– Значит, тут мне предстоит пройти? Что ж, пока это было не сложно, – сказал Дед, вглядываясь в пространство перед собой.

Быстро темнело, туман становился всё плотнее, постепенно скрывая из виду некогда многонаселённый город. Старик одёрнул плащ, перевесил патронташ удобнее, распределив боезапас, проверил заряженность оружия и, тяжело выдохнув в резиновую маску, шагнул в проём окна.

***

Пробежав несколько сотен шагов вдоль ближайших домов, Филатов замер: до ушей сталкера донёсся протяжный вой – призыв стаи к охоте. Дмитрий резко обернулся: «Неужто учуяли?» – промелькнуло в голове. Перевесив автомат на плечо, быстро достал бинокль и прильнул к окулярам. В полумраке из здания университета, наполовину скрытого туманом, сквозь разбитые окна первого этажа появились фигуры. Они неспешно трусили вдоль стен на четырёх лапах. Однако нет, не по его душу. Стая насчитывала уже с десяток особей. Чёрными тенями совершенно неслышно псы двигались в сторону улицы Розы Люксембург. «Что могло их заинтересовать? Никак добычу учуяли». Филатов посмотрел, куда они направились.

Между остовами машин прямо посередине дороги мелькнул силуэт. Человек! Он перемещался не скрываясь, быстрым шагом, заметно переваливаясь с ноги на ногу. Безумец какой-то. Разве он не слышал вой? Ещё немного – и псы, подкравшись к ни о чём не подозревающей жертве, бросятся в атаку, за секунды преодолев последние метры. Он и понять ничего не успеет, как будет разорван на кусочки. «Да кто он вообще такой? Может, мутант? Да нет, вроде не похоже. Вон, в плаще и противогазе, с ружьём, кажется. Надо выручать безумца, кем бы он ни был». Дмитрий снова перевёл взгляд на собак. Псы приближались.

Ещё не придумав, как именно действовать, сталкер кинулся к ближайшему дому, расположенному на перекрёстке. На ходу спрятал бинокль и извлёк фонарь. И поспешил дальше к перекрёстку, где, перегораживая выезд с улицы, поперёк дороги, на заросших густым бурьяном рельсах застыл трамвай. Его ржавый кузов кое-где даже сохранил жёлто-красную расцветку и большинство стёкол.

Прижавшись спиной к ржавому металлу, Филатов подумал: «Тут не отбиться, окружат, и… Что стоит здоровенному псу разбить стекло и ворваться внутрь, где его ждёт свежее мясцо?» Осмотревшись, Дмитрий отметил, что времени осталось немного, надо что-то предпринять уже сейчас. Безумец находился уже совсем рядом, но до сих пор, кажется, не подозревал о засаде.

Включив и подняв над головой фонарь, сталкер дважды обозначил им круг, после чего погасил свет. Человек застыл. Хорошо – значит, заметил. Но что ж он медлит, недотёпа? Но незнакомец не спешил что-либо предпринимать. Сталкер повторил знак фонарём ещё раз.

И тут…

***

Старик быстро – насколько мог – двигался между брошенными в спешке автомобилями, сбившимися в кучу в результате аварий, сгоревшими и разобранными на запчасти. Стараясь держаться подальше от скрытых в темноте домов частного сектора справа и трамвайных путей слева, Дед следовал по хорошо сохранившемуся асфальту. Путь от автозаправочной станции до сих пор был спокойным, и старик, уже изрядно вымотавшись, позволил себе немного расслабиться – и перешёл на шаг. То и дело из тумана выплывали серые, обветшалые здания когда-то жилых многоэтажек. Вон там был детский сад, а там мечеть. М-да, теперь эти руины наполнены призраками или, ещё хуже, живыми… Живыми монстрами.

Но город сейчас казался полностью мёртвым. В нём стояла такая нереальная тишина, будто старик сам стал призраком и теперь неслышно, словно по воздуху, двигался в вакууме. Или, как в старые добрые времена, удобно усевшись на видавшем виды диване, погрузившись в атмосферу, смотрел по телевизору какой-нибудь третьесортный ужастик какого-нибудь третьесортного режиссёра, с избитым и предсказуемым сюжетом. Где герои никогда не едят, не спят и не моются. И главное, у них никогда не заканчиваются патроны. Вот смеху-то!

И всё же почему, интересно, люди любили подобные фильмы и книги? Нашествие зомби, жуткий вирус, вторжение инопланетян, да и много чего такого. М-да, фантазия та ещё. И всегда в этих сюжетах человечество почти полностью вымирало. Так почему же? Может, подсознательно использовали фильмы как учебное пособие? Фух, бред какой! Конечно, было очень комфортно следить за стремлением выжить других людей, самому сидя в любимом кресле и посмеиваясь над неудачниками, саркастически комментируя их поступки, каждый раз удивляясь, как они нелогичны и непоследовательны. Что ж, теперь всем выдался шанс проявить себя и продемонстрировать, какие он крутые и как могут побороться за свою жизнь.

Или человечество просто каким-то образом предвидело свой конец? Ведь каждый день наблюдать вокруг, как злу всё сходит с рук, по телевизору транслируют, как люди убивают друг друга, грабят и совершают низкие поступки, а природа отчаянно пытается избавиться от нас, насылая различного рода катаклизмы, – это по-настоящему страшно. Повсеместное невежество и раскультуривание, скрытая пропаганда развращённости и распущенности. Беспредел чиновников разного уровня, разгул преступности среди тех, кто должен со всем этим бороться, – и человеку, в чьей душе ещё сохранились понятия о доброте, чести и долге, любви и семье, сложно не впасть в отчаяние…