Я кошусь на него и спрашиваю себя, правильные ли выводы сделала, основываясь на серебряных цепях и черной коже.

– Твой мастер?

– Мой учитель, – говорит парень, и выражение на его лице до боли серьезно. – Я еду в Баббл-сити учиться у него. Я пять лет был у него подмастерьем, но мы ни разу не встречались вживую. Это так здорово!

– Понятно.

Я слушаю его невнимательно – печатаю сообщение Викингу. «Смерть от шоколада». До чего же бессмысленное занятие! Шоколад – это единственная сладость, которую позволяет себе Лалабелль.

– И чему он тебя учит?

– Ну, пока только основам. Толкованию снов. Гаданию. Манифестации цели. Паре заклинаний. Астрологии.

– Магии? – Я стараюсь, чтобы в голосе не звучало слишком много сомнения. – Ты сказал, что никогда не встречался с ним вживую. Он учил тебя через астральную проекцию? Или во сне? Или как-то еще?

– Нет. По видеочату. Это был онлайн-курс. Но когда я приеду в город, у нас начнется реальная работа.

– А что это? – спрашиваю я.

– Ну, сначала мне нужно приступить к чтению древних текстов. Потом он позаботится о том, чтобы найти мне слугу-эльфа, который исполнял бы мои поручения. Если повезет, через год я смогу вызывать ангелов, выходить за пределы своего материального тела и вспоминать все мои прошлые жизни.

– А у тебя их много? – со скепсисом говорю я.

За свою жизнь Лалабелль встречалась только с двумя, кто называл себя магами. Первый был вместе с ней на одном ночном ток-шоу и правильно отгадал, что у нее в сумочке. Второй присутствовал на праздновании дня рождения ребенка одного важного политика. Ни один из них не упоминал об ангелах.

– У всех много, – с жаром говорит парень. – Мой мастер говорит, что души бесконечно переходят из тела в тело. Поэтому некоторые люди кажутся очень старыми даже в детстве. А другие – новички, у них всего три или четыре жизни. У лучших магов очень старые души. Между нами… – Он понижает голос и тревожно смотрит на меня большими глазами. – Думаю, я новичок. Потому что плохо понимаю, что происходит.

Его голос все такой же пронзительный, но сейчас это меня не раздражает.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – признаюсь я. И улыбаюсь ему.

Он робко улыбается в ответ.

– Знаешь, а я раньше не встречался с Портретами.

– Я тоже.

– Ты единственный, что она сделала?

– Нет, – говорю я и прикидываю, сколько можно рассказать ему. У меня ощущение, будто я уже нарушила правила тем, что пустила его в машину. Но ведь он даже не знает, кто такая Лалабелль. – Я тринадцатая.

В его глазах зажигается огонек.

– Тринадцатая! – восклицает он. – Счастливое число!

– Разве? Мне казалось, оно несчастливое, – говорю я, и парень энергично мотает головой.

– Только для званых обедов. – Я бросаю на него взгляд, и он откашливается, вид у него взволнованный. – Ну, в том смысле, когда тринадцать гостей. Иуда тринадцатым пришел на тайную вечерю. А еще Локи. В скандинавских мифах. Он последним пришел на пир. Но тринадцать – это счастливое число.

– Ты в этом уверен? – спрашиваю я, прищурившись и глядя в зеркало заднего вида. Там, позади нас, что-то движется по дороге. Слишком крупное, чтобы быть обычной машиной.

– Ну, в календаре майя тринадцать лунных месяцев, – продолжает мой попутчик, счастливо не подозревая о том, что я отвлеклась на другое. – В иудаизме мужчиной становятся в тринадцать. В зодиаке тринадцать созвездий. Тринадцать сокровищ Острова Британия[7], а рядом с королем Артуром, который спит на Авалоне, двенадцать рыцарей. И во всех германских языках это первое составное число…

– Угу, – говорю я и оглядываюсь. Теперь я вижу, что это минивэн, чья белая краска сияет на солнце. Он поднимает за собой пыльное облако. Я ставлю на пол стаканчик с мороженым.

– Конечно, все это совсем не счастливое, – радостно продолжает мой попутчик. – Но с математической точки зрения счастливое. Это естественное число в последовательности, сгенерированной решетом.

– Решетом? – Мы уже едем с той скоростью, которую машина разрешила мне включить, однако я все равно давлю на кнопки – так, на всякий случай.

– Ну, решетом Эратосфена[8].

– Он тоже маг? – говорю я. Я слушаю его рассеянно. Минивэн почти рядом. Теперь я вижу эмблему на капоте. Желто-белый цветок. Это значит что-то важное.

Я видела его раньше. Лалабелль раньше видела.

– Гм, – говорит Попутчик. – Твоя машина что-то тебе говорит.

На приборной панели из мрака выплывает белый текст:

«Представитель власти просит вас остановиться в соответствии с законом GZ28999 ДЕЛЬТА. Если вы решите, что данная остановка была напрасной/опасной/незаконной, пожалуйста, сообщите нам об этом, как только продолжите свое путешествие».

– Что за… – начинает говорить Попутчик, но я лишь мотаю головой, плотно сжимая губы. Машина сбрасывает скорость и съезжает к обочине.

– У нас проблемы?

– У тебя всё в порядке, – говорю я.

Я знаю это наверняка, и более того, знаю, где видела этот цветок. Если б его не было, я прочитала бы надпись на боку минивэна.

«Митоз».

Второй раз за день мне суждено увидеться со своим создателем.

Минивэн останавливается рядом с нами, и некоторое время между машинами клубится пыль. Потом со щелчком отъезжает боковая дверь, и из салона появляются двое. Один из них – пожилая женщина в костюме и жемчугах и на шпильках, которые совсем не подходят для того, чтобы ходить по обочине. Кажется, она и сама это поняла, если судить по выражению на ее лице; ступает очень осторожно, локтем прижимая к себе висящую на плече компьютерную сумку. Я через закрытое окно слышу, как она чертыхается.

В спутниках у нее крепкий мужчина с закатанными рукавами. Он несет серебристый чемоданчик, и в поверхности этого чемоданчика отражается солнце. Едва я вижу этого мужчину, мне тут же хочется доверять ему.

– Кто… – спрашивает Попутчик.

– Это инженер, – говорю я и отстегиваю ремень. Рука сама тянется к кнопке опускания стекла. Когда они подходят к нам, салон машины уже заполнен горячей пылью, от которой у меня пересыхают рот и нос.

– Полагаю, вы Лалабелль Рок, – инженер улыбается мне и кладет одну руку на крышу машины.

Я киваю, и он смотрит мимо меня на Попутчика, а потом присвистывает и выпрямляется. Я слышу стук по крыше, а потом звук открываемых металлических застежек.

– Лалабелль, Лалабелль… – бормочет женщина себе под нос, достает из сумки тонкий планшет и что-то просматривает в нем. – Какой номер модели? Что-то я не вижу новых в системе.

– Подождите минутку, – говорит инженер, и у него что-то звякает в руках. Под тем углом, что я смотрю на него, он кажется мне обезглавленным. Мне виден только его галстук, желтый с маленькими уточками.

– Гм, – говорит Попутчик. – Прошу прощения, а что происходит?

– Ой, извините, – говорит женщина и заглядывает в салон. – Вам не о чем беспокоиться. Если она не пройдет проверку, мы вас подвезем. Это вы сделали тот звонок?

Я оборачиваюсь; вид у Попутчика озадаченный.

– Какой звонок?

– Касательно нее, – говорит женщина и хмурится. – А знаете, она не выглядит подделкой. Моя сестра любит Лалабелль Рок. Она заставила меня смотреть тот фильм с пчелиной фермой тысячу раз, наверное…

– Без обид, Конни, – говорит инженер и садится на корточки. Когда он встает, в руке у него серебристый инструмент. – Но это по моей части, не по твоей. Лицом ко мне. Не моргать.

– Эй… – слышу я голос Попутчика, однако доверяю инженеру, поэтому поворачиваюсь лицом к окну.

Он поднимает свой инструмент, и на мгновение перед моим левым глазом появляется трехдюймовое острие. Раздается тихий щелчок, я вижу алую вспышку. Затем инженер отходит, возвращается к своей коллеге.

– П-РОК-Л. Семь, восемь, девять, шесть, один, три, один, три.

– «Эл» как Эхо, Лима[9]?