— Значит, решено? — нетерпеливо воскликнул Чембара. — Классическая вселенная вместо квантового вакуума?

— Обсудим, — вмешался Левкипп. — И при консенсусе…

— Которого не будет, пока вселенная — квантовая, — напомнил Эрвин. — Те восемь колонистов…

— Послушайте, — Чембара был нетерпелив. Существуя уже в вечности, он всё еще измерял собственное время секундами короткой жизни, прожитой на Земле. — Послушайте! Вы поддерживали колонию, вы поддерживали равновесие и разумный смысл в мире, но создали его не вы! Была другая колония другой Земли…

— В бесконечно далеком прошлом, — сказал Левкипп.

— Это была ошибка! А вы приняли ее как должное.

Ответом было молчание.

— Знак согласия? — произнес Чембара.

— Ужасно, — подал голос Нильс. — Классическая определенность? Никакой свободы воли? И в мире невозможно станет рождение такой личности, как ты, Чембара, свободный от любых стереотипов? Ты для того и придумал — не терпишь конкурентов?

— Напротив, — спокойно отозвался Чембара. — Просто в классическом вакууме вместо единственной квантовой вселенной с бесконечным множеством запутанных состояний мы создадим бесконечное число классических миров, взаимодействующих друг с другом. Не понимаю! — воскликнул он. — Я должен объяснять вам преимущество такой физики?

— Боже… — пробормотал Эрвин. — Мир, где будущее таково, каким каждый хочет его видеть…

— Счастье…

Кто это произнес?

— Для всех…

Кто сказал эти слова?

— Даром? — в чьем-то голосе прозвучало недоверие.

Нет, конечно. Бесконечно большая энергия квантового вакуума — достаточная плата.

Никто и отвечать не стал.

— Итак, — деловито произнес Чембара, — это мир, который мы создадим и будем познавать заново.

— Хильда, — тихо произнес Эрвин. — Я обещал вернуться…

Эрвин прожил еще три года и умер в январе тысяча девятьсот шестьдесят первого. Похоронили его в Вене, и, когда гроб опускали в могилу, физическая суть Эрвина, то, что называют душой, в существовании которой он всегда сомневался, уже стала частью бесконечного в пространстве-времени физического вакуума, вспененной квантовой реальности.

В колонии появился новый обитатель, и мир изменился.

— Я вернусь, Хильда, — сказал Эрвин.

— Все мы вернемся, — поддержал его ехидный Левкипп. — Кто куда. Кто как. Кто зачем. Эй, Чембара, ты сможешь воскреснуть! Слышишь, чокнутый?