– И последний вопрос, мой адмирал. Как быть с бригадефюрером СС Вилигутом? Он является идейным вдохновителем этой экспедиции и отчасти ее спонсором через организацию Аненербе. Деньги не маловажный аспект, как вы понимаете. Боюсь, он в курсе нашей заинтересованностью этой экспедицией.
– Думаю, что да, в курсе. Но это не меняет сути. Он не глуп, но предан своей идиотской идее о происхождении арийской расы. Дети света заключали браки с детьми камня, потом все перемешалось и черт его разберет как! Или еще лучше, что арийцы много миллионов лет назад пришли с Луны! Это его так пристукнуло, когда лежал в психиатрической клинике. Но Гиммлеру это нравится, значит, какое-то время он будет у него в фаворе.
На этом их разговор закончился. И события стали развиваться довольно быстро, как бы этого не хотел Штайберг.
После отказа Шефферу английским правительством в прохождении по территории Индии, он решил в нарушение всех правил все же начать экспедицию и обратился напрямую к Гиммлеру за поддержкой. Через голову бригадного генерала Вилигута которому это крайне не понравилось. И тот решил заблокировать денежную помощь от организации Аненербе, о чем и доложил Гиммлеру, ссылаясь на отсутствие средств.
Однако в Германии нашлось немало сторонников идеи превосходства арийской расы в среде бизнесменов и деньги для проведения этой экспедиции все же нашлись. Но не обошлось без скандала. Разведывательная деятельность государств будущих участников войны не утихала ни на час. Британской разведке стало известно о готовящемся прохождении через Индию сотрудников СС во главе с Эрнстом Шеффером, которому уже было отказано в данном мероприятии. Посыпались взаимные претензии и ноты протеста. Тем не менее, Генриху Гиммлеру вместе с министром иностранных дел Иоахимом фон Риббентропом удалось погасить скандал и добиться разрешения о проходе данной экспедиции по территории колониальной Индии. Какие факторы повлияли на решение правительства Великобритании, осталось неизвестным, но основная причина, скорее всего, крылась в изменении внешней политики страны туманного Альбиона. Дорога в Тибет была открыта, и вдохновленный Эрнст Шеффер со своей разношерстной компанией в апреле 1938 года все же прибыл в Калькутту.
В Калькутте с Шеффером оказалось дополнительно еще двадцать человек. Если имена двух из них были хорошо известны, это переводчик и тебетолог, то имена остальных были неизвестны никому. Не трудно догадаться, что это и были сотрудники СС, разведчики Канариса и люди отдела гестапо IV-E-2, ведающие странами Запада, Севера, Юга и Востока. Все эти лица были заброшены в Индию с расчетом на длительную работу.
Обстановка в Азии накалялась с каждым днем. Шеффер оказался на острие ножа, так как большинство официальных лиц в Индии и в самой Калькутте не без оснований считали, что члены данной экспедиции весьма далеки от науки и преследуют не благие цели, а ищут возможности закрепиться в колониальной Индии для дальнейшей работы на Третий Рейх и на его разведку.
Надо было что-то делать и первое, что пришло в голову Шефферу, это организовать прием в самом посещаемом месте Калькутты и объяснить всем заинтересованным лицам, цели и задачи его экспедиции
Но кто в Калькутте возьмётся за организацию такого рода мероприятия, ученый не знал. Оставалось надеяться на совет рекомендованных еще в Берлине людей, которые обосновались в городе довольно давно и знали обычаи и традиции, ну, по крайней мере, что касалось европейцев. Одним из таких жителей был Генрих Розенберг. Член экспедиции, который всюду совал свой нос, Ганс Штайберг, тоже обмолвился, что лучше кандидатуры для контакта с европейской частью населения Калькутты, чем Генрих, его друг, не найти!
– Послушайте, господин Шеффер, вам лучше всего обратиться за помощью к моему давнему знакомому, Генриху Розенбергу. Он тут давно, знает всех состоятельных и влиятельных жителей, а также дружен с администрацией города и имеет связи в правительстве колониальной Индии, – сразу по прибытии в Калькутту, заявил Штайберг.
– Ну что же, значит попросите его навестить меня в гостинице в удобное для него время. Буду очень признателен вам за беспокойство, – Шеффер говорил вполне искренне, хотя понимал, что эти два типа не так просты, и еще не раз доставят ему массу неприятностей..
Он отдавал себе отчет, что экспедиция напичкана далекими от науки людьми, но по другому это мероприятие и не могло состояться. Слишком много заинтересованных ведомств Германии приняли в ней участие.
Экспедиции разместилась в Гранд-отеле на Чоуринги-роуд 15. В Чоуринги ранее располагался театр, которым владел армянин из Исфахана. В 1911 году театр сгорел дотла, и предприимчивый импресарио выкупил это место и построил современный отель в экстравагантном неоклассическом стиле. Отель вскоре стал популярным местом среди английского населения Калькутты.
Место размещения было выбрано не случайно. Канарис и его департамент, конечно, знали, что собой представляет этот отель, и что за люди в нем останавливаются. Поэтому заранее в нем были сняты номера для всей экспедиции.
– Я завтра же попрошу Генриха подъехать, он с удовольствием посвятит вас во все сплетни города, расскажет о местной жизни и посоветует где лучше всего провести прием и пресс-конференцию, – Штайберг улыбнулся и вышел из номера.
Стояла изнурительная жара, хотя какая еще может быть погода в Индии в Калькутте в конце апреля. Это самый жаркий месяц в году. Практически нет осадков и от палящего солнца негде спрятаться. Штайберг устал после изнурительного путешествия по воде. Он не переносил качки и ощущал себя полностью разбитым. Но стаканчик виски, который он принял еще утром, помог ему сбросить напряжение последних дней.
– «А жизнь налаживается» – подумал сотрудник Абвера и вышел на ослепительно-яркую солнечную улицу.
До квартиры, где проживал его старый знакомый Генрих Розенберг, было довольно далеко, и, тем не менее, Штайберг решил прогуляться и сложить первое впечатление о городе, где ему, возможно, придется задержаться. Опытный разведчик, он понимал, что чем лучше он узнает город, тем в дальнейшем ему проще будет в нем работать. Но какого же было его удивление, когда весь хаос всей колониальной Индии обрушился на него, как только он ступил на тротуар! Тысячи снующих по грязным улицам людей, скотина, бродящая по проезжей части и пешеходным дорожкам, разноголосый говор, яркие сари женщин, огромные назойливые мухи, шум проезжающих автомобилей, крики рикш и толпы нищих разного возраста и одеяния. Все это в один миг обступило немца и закружило в водовороте бурлящей жизни.
Нищие, лежащие на земле, хватали за штаны, беззубо улыбались и клянчили еду, ватаги мальчишек неотступно следовала за ним в надежде поживиться, если удастся стащить у него кошелек или выпросить пару монет. Все они не казались несчастными, и как показалось Штайбергу, выглядели вполне довольными. Конечно язвы, которые они демонстрировали, выглядели ужасно, но что-то комичное и нереальное не позволяло немцу до конца осознать всю глубину несчастья этих людей. Он не испытывал к ним жалости или сострадания, брезгливость и желание побыстрей покинуть этот город и страну закралось в сердце.
– «Какой контраст!»– подумал немец.– «А ведь совсем недавно я прогуливался по чистым и ухоженным улицам Берлина».
Эта мысль неожиданно пришла ему в голову, последние винные пары покинули его голову, и он бодро зашагал по направлению к Park Street. Именно на этой улице и проживал Генрих Розенберг. Точный адрес ему дали в канцелярии Канариса, и про письмо адмирал тоже не забыл и перед самым отплытием ещё раз вызвал его к себе. В этот раз разговор был совсем короткий, начальник Абвера вручил письмо для Розенберга, и с улыбкой пожелал хорошего плавания.
Цветастый вид Калькутты раскинулся перед ним во всей красе. Торговцы всякой всячиной, рикши, худые с пыльными ногами, оборванные, зазывающие клиентов, брадобреи, обслуживающие посетителей прямо на улице, пестрые сари женщин, охра на проезжей части и тротуарах, бесконечное число нищих и калек, худые и беззубые дети, играющие на улицах, и трущобы, трущобы, трущобы….
