Ближе к рассвету орудийные казематы пароходов озарились вспышками. Снаряды угодили в скалы, в прибой, пара перемахнула через крепостную стену и упала в бухте. Тем самым пришельцы подтвердили дурные намерения. Последняя надежда, что в Арадейс прибыли мирные негоцианты с вооружённой охраной, растаяла с пороховым дымом.

Ответный залп получился точнее: эскадру накрыло стразу же, на головном корабле полыхнул взрыв от удачного попадания. Пушкари радостно заголосили, а вражеские корабли под обстрелом отошли мористее.

Рикас окликнул Айну.

– Считай, в бою ты за мной присмотрела, брат-сестра. Пираты натешились и отвалили.

В голосе промелькнула грустинка. Как же, победа добыта слишком просто. Главное – безо всякого участия взвода Рикаса.

– Не торопись. Как-то всё слишком легко и глупо. Похоже, они только отвлекли ваше внимание. У тебя есть подзорная труба?

Летучее дворянство славится отменным зрением, развитой способностью подмечать малейшие существенные детали с высоты птичьего полёта. Айна указала на смутную продолговатую тень, обозначившуюся у входа в бухту.

Одолженная у пушкарей подзорная труба показала странный предмет, похожий на спину кита. Он неторопливо скользнул к заграждению. Пока Рикас убеждал командира развернуть часть пушек в направлении прохода, тёмное веретено приблизилось вплотную. Если бы в ушах не звенело от пушечной пальбы, защитники крепости услышали бы, как звякнула цепь, протащившись по гладкой палубе загадочного плавсредства.

– Подводная лодка! – хором воскликнули брат с сестрой, вспомнив эпическую сагу о битве при Нирайне, когда их отец сумел приспособить субмарину контрабандистов для атаки на ламбрийский флот.

Командир гарнизона лишь хмыкнул странному предположению. О посылке отряда вниз он даже слышать не захотел. В распоряжении Рикаса имелся только его взвод. В принципе – достаточно. В железной сигаре не может быть много народа, даже если в бой вместе с десантом кинется экипаж корабля.

– Задавим чёртовых морских крыс! – закричал молодой офицер и опрометью бросился по лестнице вниз. Сапоги пехотинцев загрохотали вслед, звуком напоминая небольшой горный обвал. Айна отправилась следом, исполненная тревоги гораздо больше, нежели энтузиазма. Она – не военачальник, но любой здравомыслящий человек в подобной ситуации должен предположить, что враг, спрятавший козырь в рукаве, мог заготовить бессчётное количество сюрпризов. Ибо цель – богатый и никогда не подвергавшийся разграблению Арадейс – лежит на расстоянии револьверного выстрела.

Внизу Рикас обернулся.

– Вот это – жизнь! Отец утверждает, что намахался шпагой на три жизни вперёд? Плевать! Моё всё ещё впереди. А он пусть протыкает соломенные чучела и муштрует юнцов в безопасном Винзоре. Не отставай, сестрица, пропустишь веселье.

В этот день княжич ошибся несколько раз. В том числе – о месте пребывания Алексайона Алайна, а также роде его занятий. В день нападения на Арадейс князь впервые за много лет переступил порог кабинета, где в юности познакомился с герцогом Мейкдоном.

За двадцать с лишним лет Майрон, столица герцогства Кампест, изменился разительно, шагнув в будущее широким шагом. Город разросся, новые кварталы скорее напоминают Атену с её просторными проспектами и рядами высоких домов, но, разумеется, Атену довоенную, процветавшую.

Замок хранит традиции. Обстановка выполнена из тёмного дерева, драпировки выдержаны в фамильных чёрно-фиолетовых тонах с золотом, удивительно напоминающих стиль похоронных заведений. Непривычным для Алайна было видеть в кресле покойного герцога его наследника – Горга Мейкдона, вступившего в совершеннолетие с избавлением от опеки родственников-регентов.

Последний участник встречи, самый именитый и внешне наименее представительный из трёх синьоров, скромно пристроился в кресле сбоку, пока князь нервно расхаживал у окна. Им был герцог Филлис Виндзор, сюзерен Алекса Алайна, принявший у того вассальную клятву в весьма юном возрасте, вопреки велению матери. Он же попытался разрядить грозовую атмосферу, буквально пронизавшую залу, как только взгляды князя и фиолетового герцога встретились в безмолвном поединке.

– Полно вам, благородные. Я краем уха наслышан о ваших непростых и, скажу откровенно, весьма двусмысленных отношениях. Однако попрошу о сдержанности, во благо триумвирата. Синьор Горг, поверьте, стоило немалых усилий уговорить князя сопровождать меня, даже для пользы дела.

Филлис, вопреки стараниям главы его гвардии, вырос в типичного лорда-управленца, избегающего драк и риска. Он относился экономно не только к своей, но и чужой крови, никогда не дрался на дуэли и не давал поводов. От ненужных конфликтов герцогство уберёг элит-офицер Алайн с лицом, изобильно испещрённым шрамами былых битв. Казалось, жестокий повар когда-то порезал на нём морковь словно на разделочном столе, нимало не заботясь, что это лицо живого человека. Морщины, неизбежные для мужчины за сорок, внесли разнообразие в причудливый рельеф кожи.

За два десятилетия сравнительно мирной жизни князь утратил часть озорной свирепости. В молодости эта черта магнитом тянула женщин, на мужчин действовала вызывающе, послужив причиной множества дуэлей, часть которых вполне возможно было избежать. Сегодня вызов читался в глазах хозяина Майрона.

– Не скрою, мне неприятен визит синьора Алайна, и я не пытаюсь скрыть истинные чувства под завесой дипломатического протокола.

– Хорошо, синьор герцог. Тогда предлагаю расставить всё на свои места, – Алекс переступил с ноги на ногу и машинально положил руку в перчатке на эфес шпаги. Прикосновение к привычному предмету обычно действовало успокаивающе на него самого, других – отрезвляло, мало кто пережил схватку с князем.

Горг не предложил ему присесть, отчего напряжение сгустилось ещё более. Нет сомнений, Филлису, заявись он один, Мейкдон пожал бы руку и усадил рядом, а лакеи развили бы угодливую суету вокруг дорого гостя в стиле «чтоизволите».

– Говорите прямо, князь. Злые языки называют вас моим кровным отцом.

Алекс коротко кивнул, наблюдая за сыном. До чего силён контраст между единоутробными братьями! Старший Иэрос всегда говорит округло, внимательно отслеживая реакцию визави. Трудно догадаться, что за мысли роятся в его кривой голове. Горг, воспитанный Мейкдонами из боковой линии, сохранил слишком многое от фактического родителя, в том числе неистребимую прямоту северных горцев. Если считает, что нужно сказать правду – скажет, даже если эта правда не понравится кому-то. А уж внешнее сходство подогревает сплетни до предела. Достаточно располосовать лицо, и герцог окончательно будет выглядеть моделью рисунков, оставленных покойной Эльзой Мейкдон в память о её коротком и бурном романе с юным легионером Алайном.

– Злые языки могут трепать всё, что угодно. Но я действительно останавливался в этом замке за девять месяцев до вашего рождения.

– Отплатив отцу за гостеприимство подлым образом.

– Трудно назвать гостеприимством арест, – встрял Филлис и тут же получил обжигающие взгляды с двух сторон: не лезь не в своё дело.

– Оставьте ваши предположения при себе, синьор князь. Ровно также я отношусь к порочащим сплетням, что после моего рождения отец интересовался не женщинами. Это Иэрос легкомысленно зовёт вас родственником, намекая – отец его брата ему не чужой. Для меня же это равносильно объявлению бастардом.

– И лишению прав на герцогскую корону, – снова влез навязчивый Филлис. – Синьоры, в жизни бывает разное. Гораздо важнее, чем это дело считается, нежели является на самом деле. Горг Мейкдон – законный правитель Майрона. Надеюсь, у присутствующих нет возражений? Следовательно, он рождён от покойных герцога и герцогини Мейкдон.

Фиолетовый чуть успокоился.

Алекс в согласии склонил голову. Его невоинственный сюзерен, лысоватый и очкастый уже к тридцати годам, выиграл эту битву единственным словесным выстрелом. Вот кого нужно было отправить за океан увещевать блудного законного сына, пусть такое поручение герцогу не по чину.