Откуда пахнет кровью, Пенси находит почти сразу. Неряшливые темно-красные пятна на светлом полу приковывают ее внимание. Болезненное любопытство тянет посмотреть, что же там за остатками видерса, хотя чутье просит этого не делать. За белыми ветвями в осколках стекла и плитки лежит тело охотника. Пенси с трудом опознает залитое кровью лицо, а потом поднимает взгляд вверх. Да, этого беднягу действительно сбросили вниз с далеких небес. Пенси чувствует, как тревожно колотится ее сердце и потеют ладони. Она шла наверх с ужасной новостью, но, судя по всему, здесь тоже произошло что-то страшное.

Снаружи она сразу находит следы столкновения: обрушенные громогласом стены, выемки, оставленные снарядами из огнестрела, следы крови на цветной мостовой, выбитые окна, разряженные ловушки. Она ступает медленно, держась стен и оглядываясь по сторонам, но когда ветер доносит весьма разборчивые обычные слова, переходит на бег. Охотники расположились возле крайнего дома, совсем рядом с центральной дорогой, что ведет к огромному зданию. Взгляд сразу отмечает ряд тел в стороне, а в тишине четко слышны стоны и плач.

— Пан Роб! — зовет она, мысленно холодея: а вдруг тот не выжил. На ее крик тут же оборачиваются испуганные бледные лица.

— Предки! Девочка, Пенси, ты жива! — Пенси с трудом узнает старейшину. Он выбегает ей на встречу, точнее пытается — пан Роб подволакивает ногу, тяжело опираясь на сделанный на скорую руку костыль. На лице старейшины рваная рана, а его куртка залита уже высохшей кровью. — А ребята? А Каравер?

Пенси медленно поводит головой из стороны в сторону. Среди оставшихся в живых охотников она пострадала меньше всего и выглядит самой чистой. Даже Тоннор баюкает сломанную руку. На мгновенье они сталкиваются взглядами, и она с трудом удерживается: ей хочется пристрелить этого слизня из огнестрела. Хотя он же не виноват, что пол так внезапно провалился под ногами остальных. А ненависть… что ж, в окружении трупов и раненых людей ее злость будет выглядеть бледно. Она не простит его, нет, но бросаться громкими словами сейчас не будет.

Старейшина отводит Пенси в сторону. Они проходят мимо упакованных телег, по всей видимости, Рональда закончила со своим заданием, ненадолго задерживаются у выложенных в ряд тел охотников — если прибавить лежащего в здании, их ровно десять. Всего восемь человек из двадцати четырех вернутся из этой экспедиции. Но пан Роб не останавливается, тянет ее за дом и замирает, давая возможность рассмотреть то, что там находится. Пенси сглатывает вязкую слюну. Это страшно: то, что случилось внизу, и то, как это произошло наверху. Когда молчать становится невыносимо, она спрашивает:

— Как это произошло? — и внимательно слушает старейшину.

— Я еще толком даже не приступил к исследованию здания, как вернулся Тоннор с плохими вестями. Его пришлось оставить с Рональдой, а свой отряд я забрал к тому месту, где вы провалились. Потерять сразу двух Удачливых мы не могли. Я знал, что Лоухи в любом случае поставит твою жизнь выше своей и попробует выпихнуть тебя наружу…

— Из-за контракта?

— Не совсем, — вздыхает старейшина. — Старый-добрый Каравер последние годы искал благородной смерти. Да только она обходила его стороной, хватая других — и юных, и не очень. Но не его. Он согласился участвовать в экспедиции, только если рядом будет еще один Удачливый.

— Молодой и рисковый, так? — Пенси хмыкает, такая теория вполне вписывается в то, что она слышала о Каравере и что смогла понять о нем за эти дни. Но насколько нужно отчаяться и какой силы одиночество чувствовать, чтобы быть уверенным в своем желании пожертвовать собой?

— Мы обязаны были вас найти. Но сколько бы ни искали, все пути вниз были перекрыты. Доходило до абсурда: чутье подсказывало, что ход есть, но посреди пути появлялась стена. Я даже разрешил использовать громоглас. Но всё без толку. Мы провозились почти три дня. К этому времени Рональда закончила с укладкой добычи и присоединилась к поиску, — старейшина вздыхает и прячет взгляд. — Вчера я решил, что у нас больше нет ресурсов, чтобы оставаться в городе… Сегодня мы должны были выдвигаться. Прости.

— Вы и так задержались дольше положенного, — качает головой Пенси. Сама бы она оставалась так долго, как могла. Но у старейшины гораздо больше обязательств: подвергнуть опасности экспедицию ради нескольких охотников он не мог.

— Но лучше бы мы продолжили поиски, — тяжело опирается на костыль пан Роб. — Оставались, так сказать, последние приготовления и распределение груза. Так что я всё же отправил Тоннора и еще нескольких ребят посмотреть на то высокое здание, так, напоследок. Глупец!

— Что они сделали?

— Стреляли по окнам, звон стоял такой, что даже мое сердце не выдержало, — с тихой яростью проговаривает старейшина. Пенси не удерживается от удивления.

— Они в своем уме? Это же Черный лес, а не сад двоюродной бабушки! Это чужой город! — от возмущения перед глазами темнеет, и ей приходится опереться о стену дома. — Это Тоннор придумал, да? Отомстить решил?

— Кто ж признается, — скрипит зубами пан Роб. — Он единственный выжил среди четырех дураков. Ему впору Удачливым называться: провалились под землю все, кроме него, да и руинники его не трогают…

— Боятся заразиться придурью, — зло бросает Пенси и вновь поворачивается к тому, на что привел ее посмотреть старейшина. Картина настолько же неприятная, как и ряд мертвецов неподалеку.

— Они пришли неожиданно. Нас спасло только то, что мы были разделены на несколько групп и полностью экипированы к дороге. Иначе не выжил бы никто.

— Они пришли защитить то, что было им дорого.

— Ты думаешь…

Их разговор перебивает появление рядом еще одного охотника. Пенси с трудом узнает в потерянном мужчине телохранителя Рональды. Тот проходит мимо них, идет вперед, падает на колени и поднимает руку. Только тогда Пенси видит, что в ней зажат тяжелый острый нож. Она едва успевает перехватить занесенную руку и не дать совершить охотнику то, что он хотел сделать.

— Нет, — говорит она.

— Они убили Рональду! Кто я теперь без нее?! — мужчина поднимает на Пенси лицо и слепо смотрит вперед обезумевшими пустыми глазами.

— Нет, — твердо стоит она на своем.

— Ты, как ты смеешь? Да тебя здесь не было… — в голосе охотника слышится рыдание.

— Это не вернет тебе Рональду, — вынимает нож из ослабевших пальцев Пенси и просит. — Оставь в покое тело, просто оставь. Они мертвы.

Охотник исчезает так же тихо, как и пришел, спотыкаясь, вяло передвигая ногами и роняя слезы. А Пенси остается стоять над телами руинников.

Одному люди прострелили крылья, скорее всего, он еще долго сопротивлялся, даже упав на землю. В его теле не менее трех дюжин снарядов огнестрела: грудная клетка напоминает месиво. Пенси уверена, что часть из них попала в него уже после смерти. Вторая — хрупкая и смертоносная, наверное, это она украсила пана Роба — и не только его — такими длинными и кровоточащими царапинами. Руинница была похожа на Ланалейтис, но не владела таким же жутким голосом, иначе ее бы ни за что не спутали ловушками и разрубили на куски — отдельно покрытые мехом когтистые лапы, отдельно голова с острыми изящными дейд. Третья тоже оказывается женщиной, на это указывают широкие округлые бедра, но выше пояса тело покрывают ожоги и не хватает руки. Странно, что лицо руинницы почти не тронуто боем — пара царапин не в счет: у нее белая гладкая кожа, высокий лоб, красиво очерченные губы, ровный нос и крупные выразительные глаза. Пенси хотела бы сказать, что в этих глазах цвета яркой зелени застыла ярость, но нет. Смерть стирает все мысли и эмоции.

Пенси наклоняется, касаться тела не хочется, но нужда сделать это есть: дрожащими пальцами она закрывает глаза мертвой руиннице.

— Что скажешь? — спрашивает старейшина, и она в ответ лишь качает головой:

— Выберемся ли мы, я не знаю. Но чтобы был хотя бы шанс уйти отсюда живыми, нужно оставить тела, как есть. Не трогайте их.