Мне вспоминается, как при осмотре сокровищницы шаха Ирана в Тегеране мы с особенным вниманием разглядывали бесчисленные рубины и изумруды, украшавшие одежду, оружие или просто лежавшие, как в музее, на ярко освещенных стеклянных витринах. Большинство рубинов, по-видимому, происходило из Бирмы — стародавнего поставщика этих чудесных кроваво-красных камней. А вот изумруды, судя по цвету и облику ограненных и особенно неограненных кристаллов, несомненно, пришли в сокровищницу шаха с наших Уральских гор, в этом не было никакого сомнения. Было приятно, когда сопровождающий нас служитель подтвердил уральскую родину зеленых самоцветов. Вероятно, прекрасные камни Урала поступали в Персию еще по древним караванным путям, связывавшим Русь с южными странами. Камни из наших знаменитых уральских месторождений казались почти родными. Но вдруг в одном из драгоценных головных уборов мы увидели удивительного оттенка и красоты крупный изумруд. Очень знакомый, но, без сомнения, не уральский. Так это же колумбийский^ Но служитель в сомнении, он не помнит, чтобы здесь были колумбийские изумруды, хотя нужно проверить по записям в книгах. Ну что ж, возможно, это и ошибка, и мы уходим из сокровищницы полные впечатлений от сотен чудесных самоцветов, и они еще долго играют перед глазами неповторимой палитрой зеленых, красных и голубых тонов. А наутро нам позвонили из сокровищницы шаха и сообщили, что они проверили по книгам происхождение взволновавшего нас изумруда и он действительно оказался колумбийским.
Мне пришлось посетить Колумбию еще раз, и вновь с колумбийскими друзьями мы отправились для продолжения начатой работы в район Музо, бродили по залесенным ущельям и горным склонам, проверяли наши выводы и предположения, которые начали приобретать уже вполне осязаемую форму. Дело в том, что разработать схему геохимических поисков изумрудоносных пород, надежно укрытых почвами и густой тропической растительностью, оказалось гораздо труднее, чем это представлялось сначала. В отличие от всех прочих месторождений изумрудов мира породы Музо после лабораторных исследований не показали повышенных содержаний каких-либо металлов — спутников бериллия, а также и самого бериллия. Могло показаться, что у этих пород отсутствуют так нужные нам геохимические признаки, которые позволили бы отличать и выделять их при проведении геохимических поисков. Но этого не может быть. Ведь горячие растворы, принесшие в черные углистые сланцы карбонат кальция — кальцит и немножко бериллия, неминуемо должны были повлиять на химический состав первоначальных сланцев. Нужно только разобраться, что же еще они могли принести в измененные породы.
Ответ пришел после микроскопического исследования изумрудоносных сланцев. Под микроскопом в тончайших прозрачных пластинках-шлифах, приготовленных из сланцев, повсюду были видны мельчайшие прямоугольные пластинки — кристаллики альбита. Они проникали по тонким трещинкам в прозрачные зерна кальцита или гнездились в скоплениях черного углистого вещества, как бы расталкивая своими геометрически правильными гранями углистые чешуйки. Присутствие альбита в изумрудоносных породах значило, что растворы, образовавшие месторождение изумруда, несли в своем составе натрий, элемент, достаточно широко распространенный в горных породах земной коры, но в общем-то мало типичный для обычных углистых сланцев.
Для этих пород гораздо более характерен другой широко распространенный щелочной элемент горных пород — калий. Решаем провести дополнительные анализы всех наших проб на калий и натрий. После получения первых же цифр убеждаемся, что мы на правильном пути. В донных осадках речушек, собирающих воды, которые омывали изумрудные породы, натрия содержится в десять раз больше, чем в илах рек и ручьев, текущих за пределами этих продуктивных на изумруды геологических зон. Обратная картина наблюдается с калием. Та же самая закономерность оказалась характерной и для почв, перекрывающих изумрудоносные породы.
Таким образом, по содержанию калия и натрия в донных осадках и почвах, а лучше всего по отношению содержания этих элементов, по-видимому, можно выделять скрытые под покровом джунглей участки пород, продуктивные на изумруды. А это уже кое-что. Значит, можно рекомендовать проведение широких геохимических поисков изумрудоносных пород путем систематического отбора проб донных осадков из многочисленных речушек и рек, пересекающих заросшие джунглями склоны Восточной Кордильеры, и последующего анализа проб на натрий и калий. А как только будут выявлены продуктивные площади, можно перейти и на опробование почв, с тем чтобы уже более точно оконтурить изумрудоносную зону.
В общем этот этап работы можно считать законченным. Написан отчет, направлены статьи в научные журналы, теперь дело за практической проверкой наших выводов.
Она не заставила себя долго ждать. В мае 1973 г. Программой развития ООН в соответствии с предложенными рекомендациями был организован «Проекто де Эсмеральдас» (Проект «Изумруды»), в задачу которого и была поставлена проверка разработанных нами геохимических признаков присутствия изумрудоноснык зон, скрытых под почвой и густой тропической растительностью. В данном случае проект представлял собою довольно большую геолого-поисковую экспедицию, которая начала работу в джунглях Восточной Кордильеры в начале 1974 г. В составе экспедиции трудился международный коллектив из пяти высококвалифицированных экспертов, каждый из которых представлял определенную геологическую специальность, и девяти колумбийских геологов. Руководителем проекта был назначен мой давний и хороший знакомый голландский геолог Питер Баккер.
Геологи немедленно приступили к опробованию донных осадков многочисленных речек и ручьев, прорезавших узкими долинами ярко-зеленые залесенные склоны холмов и невысоких гор. В лаборатории экспедиции, оснащенной современным аналитическим оборудованием, отобранные в джунглях пробы донных осадков без задержки анализировались в первую очередь на такие обычные элементы, как натрий и калий. До тех пор, пока в пробах калий резко преобладал над натрием, никто не беспокоился. Это было в порядке вещей. Но вот в пробах из какого-либо бокового притока появились высокие содержания натрия. Стоп. Это то, что нужно. Весь склон, с которого идет снос в этот приток, должен быть внимательно обследован. При необходимости, если все закрыто растительностью, нужно провести дополнительное более детальное опробование донных осадков и почв, с тем чтобы выяснить, где же залегает изумрудоносная зона. После этого следует вскрыть зону канавой, шурфом или небольшим карьером и определить, насколько целесообразна экономически ее эксплуатация с целью добычи изумрудов. Конечно, первая оценка может быть сделана лишь приблизительно. Для более точного промышленного заключения необходимо проведение значительных объемов горных работ. А это проекту уже не под силу.
В течение года геологи и геохимики, работавшие в проекте, при помощи геохимических методов обнаружили несколько не известных ранее изумрудоносных зон. Одна из них, в долине речушки Пачо, оказалась особенно интересной. Шаг за шагом, исследуя распределение натрия в почвах, геологи подобрались к небольшому обрывчику в верховьях ручья. Уже издали они увидели в черной, как уголь, породе переплетение тонких белых жилок кальцита. Конечно, в обнажении пришлось покопаться. Но несколько, хотя и мелких кристалликов ярко-зеленого изумруда, разве это не награда, заслуженная геологами в течение многих месяцев работы в жарких джунглях Восточной Кордильеры.
И вот в конце 1974 г. я вновь был направлен Секретариатом ООН в Колумбию для того, чтобы оценить результаты проведенных работ и совместно с персоналом экспедиции разработать рекомендации для продолжения поисков и разведки изумрудов. Опять Богота, встреча со старыми друзьями и многочисленные новые знакомства. Внешне город заметно изменился, появилось много новых высотных зданий, тут и там виднелись еще недостроенные здания. Строительный бум, о котором я читал перед выездом в американских газетах, видимо, продолжался. Но если не задирать голову, а просто смотреть вдоль одной из широких авенид города, то все кажется таким же как и было. Пестрый, шумный поток оживленных горожан заполняет тротуары. Еще бы, по прошлогодней переписи население Боготы достигло почти трех миллионов. Мужчины в белых рубахах и шляпах, черноглазые колумбийки в ярких руанах, полуголые ребятишки, неизвестно зачем снующие в толпе в ту и другую сторону. То и дело на улицах попадаются фрутерии, аромат фруктов от которых перебивает даже запах бензиновой гари от множества машин, проносящихся по улице. Трудно побороть соблазн, чтоб не зайти в первую же попавшуюся фрутерию и не выпить только что приготовленный сок апельсина, гуаявы или такого типично колумбийского удивительно вкусного фрукта, как куруба.
