Каллиопа все время молчала, что меня удивило. Каллиопу Деррик можно было называть по-разному, но точно не тихоней.

Взглянув в ее сторону — это довольно сложно, потому что рука Кипа все еще лежит на моей шее, и он, кажется, не собирается меня отпускать, — я вижу, что она сосредоточена на своем телефоне, сильно нахмурив брови.

Интересно.

— Ты готова идти, Кэл? — спрашиваю ее.

Она поднимает голову. Хмурый взгляд исчезает. Выражение ее лица ровное и безмятежное, собранное.

— Я вызвала машину, — она показывает телефон. — Вы двое идите и займитесь диким сексом где-нибудь на обочине дороги или пляже.

Хоть я и злюсь на Кипа, перспектива дикого секса заманчива.

— Мы не оставим тебя одну, — ворчит Кип, очевидно, не в таком восторге от перспективы дикого секса, как я.

Каллиопа закатывает глаза.

— Я стою перед полицейским участком в городе, в котором уже много лет не было серьезных преступлений.

В основном она права. Юпитер — одно из самых безопасных мест, где я когда-либо жила. Он небольшой, и многие люди знакомы между собой, присматривают друг за другом. Но еще он туристический, поэтому каждое лето население растет, а вместе с количеством людей увеличивается количество пьяных драк, краж, вандализма и тому подобного.

Даже вне туристического сезона он не застрахован от проблем с наркотиками или домашним насилием. Время от времени к нам просачиваются реалии окружающего мира.

Но, к сожалению, такова жизнь на планете Земля.

— Мы не уйдем, — повторяет Кип своим тоном «я не принимаю возражений».

Как и у меня, у Каллиопы немедленная реакция на вышеупомянутый тон. Я не осуждаю ее за это.

Ее рука ложится на бедро, одна бровь приподнимается, и она наклоняет голову, чтобы посмотреть на него. Поза, которая должна быть повсеместно признана женской боевой стойкой.

— Ты реально думаешь, что сможешь защитить меня лучше, чем я сама, Кипперс? — спрашивает она. — Давай не будем забывать, кто регулярно избивал тебя в детстве.

Хватка Кипа вокруг меня усиливается. Когда я поднимаю глаза, клянусь, вижу, что его щеки немного покраснели.

— Ты была в два раза крупнее, — парирует он. — Ты была гребаным монстром.

Я шлепаю его по руке.

Каллиопа усмехается.

— Он не врет, — говорит она. — Может, я и сбросила детский жирок, но все еще гребаный монстр, Кипперс. И понимаю чувства альфа-самца, потому что состою с таким в родстве, поэтому настаиваю, чтобы ты спрятал свой член. Мы знаем, что он большой. Не нужно размахивать им.

Я подавляю смешок.

Кипу явно не смешно. Но он и не злится. Выглядит удивленным и несколько задетым словами Каллиопы. Насколько я знаю, они выросли вместе, как брат и сестра, и рискну предположить, что это не первый раз, когда она его дразнит.

— Черт возьми, — бормочет он, проводя рукой по волосам, а затем целуя меня в макушку. — Мужчину, который в итоге будет с тобой, ждет гребаное испытание.

Она подмигивает мне.

— Если он будет соответствовать всем требованиям, которых нет у большинства мужчин. Спасибо за отличную ночь, детка. Повторим в ближайшее время, — это адресовано мне.

— Точно, — говорю я, посылая ей воздушный поцелуй.

Кип ведет нас к грузовику, не отпуская меня до тех пор, пока не открывает пассажирскую дверь и не поднимает меня в кабину, положив руку на задницу. Я не злюсь.

Когда он садится на водительское место, замечаю, как подъезжает черный седан, и Каллиопа подходит к нему, ее брови нахмурены, выражение лица несколько серьезное, но решительное.

— Интересно, — говорю я больше себе, чем Кипу.

Он тоже смотрит на Каллиопу, садящуюся в машину, и его губы сжаты в тонкую линию.

— Да, — бормочет он. — Но это же Каллиопа. И нам лучше не вмешиваться, чтобы не было последствий.

Я свирепо смотрю на него.

— Откуда ты знаешь, что они будут?

Он заводит грузовик и оглядывается на меня.

— Детка, с Каллиопой всегда так. Я люблю ее, как сестру, но она — оружие массового уничтожения.

Улыбаюсь этому описанию.

— Да, видимо, этого и хотят мужчины. Им нравится подчинять взрывных женщин.

Его взгляд… проницательный.

— Может быть, — говорит он. — Или, может быть, они уничтожают все на своем пути, делая так, что невозможно пережить радиацию.

***

Есть нечто, что я называю «монтаж романтической комедии», что вставляют почти в каждый голливудский романтический фильм или сериал. Это происходит сразу после милой встречи или после первого свидания, или когда герои переспали в первый раз.

Появляется монтаж, на котором они сидят в кафе, смеются, целуются на кухне, вместе валяются в постели, в общем — мелькающие картинки влюбленной пары.

Потому что чертовски сложно написать о том, как люди влюбляются. Это не момент из фильма. Это подборка моментов, каждый из которых совершенно уникален для любой пары. То, что заставило одного человека влюбиться в другого, может заставить другого пуститься в бега.

Красные флажки для одного человека являются зелеными для другого.

Люди непостоянные, странные существа. Любовь еще более непостоянная и странная.

Следовательно, монтаж романтической комедии.

И мне кажется, что за последние несколько месяцев я пережила нечто подобное.

Наши моменты с Кипом. Ссоримся из-за того, какой фильм посмотреть, какой сериал выключить. Трахаемся на диване. Я сижу на балконе с вином и книгой, пока он готовит ужин, как делает каждый вечер. В саду, черт возьми. Он входит, когда я принимаю ванну, доливает мне вина, целует в макушку и молча уходит.

Нет, я не влюбляюсь.

Мне просто все это нравится.

Я не только привыкла к жизни с Кипом — я больше не испытываю ненависти. На самом деле, это становится чем-то весьма приятным. И не только в сексуальном плане.

Конечно же, будут последствия.

Потому что, хоть Кип никогда не говорил этого вслух, я тоже взрывная женщина.

Я была уверена, что подготовилась ко всему, что может произойти в этом браке. Ну, была не совсем готова к сексу. Но я не бестолковая. Несмотря на ложь самой себе, маленькая часть меня ожидала, что это произойдет.

Конечно, с того момента, как мы познакомились, он меня раздражал. Его дерзость и общий настрой выводили из себя. Но я все равно хотела трахнуть его, даже когда яростно презирала.

Да, я в полной заднице. Со всеми бывает.

Так что секс был не совсем исключен.

Он готовит для меня. Приносит кофе в постель каждое утро. Знает, какая марка чипсов мне нравится, и запасся ими в кладовой. Он почти… милый. Но я недолго размышляю над этим. Это слишком грязно. Слишком опасно.

Есть одна вещь, о которой я не думала. Даже в своих самых смелых мечтах.

Две полоски.

Первый месяц я не позволяла себе в это поверить.

На самом деле, первый месяц я даже притворялась, что это не правда.

Не думала, что способна на такое. Но оказалось, что страх, отрицание и небольшая доля посттравматического стрессового расстройства создают идеальную среду для самообмана.

К тому же ребенок не должен был прижиться.

Никогда.

Анализы это подтвердят.

Лучше просто подождать, пока природа возьмет свое. Я не удивлюсь, если так и будет. Что еще более важно, я не буду опустошена, когда это произойдет.

Каждый раз, когда я шла в ванную, готовилась к крови. Каждое утро, просыпаясь, готовилась к предательским судорогам.

Черт, каждый раз, когда мы с Кипом занимались сексом — а это было часто, — я почти ожидала, что матрас намокнет. В идеале мне нельзя заниматься сексом. Это безответственно, и, если бы я испачкала матрас кровью, скорее всего, любое влечение между нами бы сразу погасло.

«Ты довел меня до выкидыша».

Да, так и было в тот раз.

Я даже не должна хотеть секса из-за того, что со мной произошло. Я не позволяла ему¹² прикасаться ко мне, из-за чего он приходил в ярость. У меня абсолютно не было желания заниматься сексом, я не хотела, чтобы меня трогали.