— У меня никогда еще не было столько свободного времени. Что мы делаем дальше?

— Давайте зайдем в тот торговый центр, как его назвал лейтенант Ферус. Я хочу взглянуть на него изнутри, — сказала Белла.

Юлиан и Марко согласно кивнули, а на лице Дариуса взыграла дьявольская улыбка:

— А вечером заглянем в то кафе с шикарной террасой, о котором трындят все кому не лень. Проводишь нас, Белла? Или лучше не стоит, наверняка тебя там опять будет ждать тот молодой офицер-гражданин, — девушка с глазами, похожими на пару ограненных сапфиров, открыла рот, пытаясь что-то сказать, но Дариус не дал ей такой возможности. — Стефан, Марко, вы же сами видели, как этот лейтенант несколько дней заходил к нам в палаточный городок.

Коренастый парень с густыми, как у филина, бровями отозвался:

— Да, мы были там. Хотя лейтенант Галиан, как он назвался, в основном общался с Беллой, а не с нами. А потом они куда-то ушли вдвоем.

Фарфоровые щеки Беллы налились румянцем.

— Э-э-э, мы всего лишь гуляли и обсуждали все, что с нами произошло… — ее внимание привлек Стефан, внезапно помотавший головой.

Юлиан вступил в разговор:

— Тебе не за что оправдываться.

— Знаю я! — смущенно выпалила она.

Дариус залился смехом, чем привлек к их компании взгляды толпы Вольных, показавшихся из ангара, и группы проходивших рядом вестландцев. Однако Белла с беспокойством смотрела на Стефана. Высокий светловолосый юноша наконец поднял голову, заставив Дариуса замолчать, и с теплой улыбкой на улице кивнул Белле.

***

До начала военной операции «Гидра» оставался один день. На террасу опустился томный вечер, а сияние закатного солнца так и осталось где-то за слоем дымчатых облаков. Город вдалеке горел тысячей маленьких огоньков, образующих замысловатые узоры из света. Одинокая дорога, протянувшаяся от Вероны до военной базы, в желтых лучах фонарей была подобна мосту меж двух миров.

Терраса располагалась на крыше двухэтажного кафе на территории военной базы. Это уютное, несмотря на свою многолюдность, заведение служило привычным местом отдыха вестландских офицеров. Десятки аккуратных столиков из лакированного дерева утопали в красочной зелени клумбовых цветов и карликовых деревьев. Над головами посетителей мерцали пестрые созвездия лампочек. На краю террасы, возле плетеной ограды, за разговором коротали время Теос и Белла. Пролетали минуты и часы, пока они делились воспоминаниями о прошлом, переживаниями о настоящем и мечтами о будущем. Теос любовался тем, как в переливающемся свете поблескивают роскошные золотистые волосы его собеседницы, порождая различные оттенки прекрасного.

Спустя полминуты самозабвенного чаепития он заметил Алана, скользящего под сенью мерцающих лампочек. Его бледно-голубые глаза отчаянно пытались найти свободное место. Алан продвигался с подносом все дальше по террасе до тех пор, пока не увидел Теоса. После чего он направился прямиком к его столику, но застыл на полпути, вероятно, обнаружив, что место напротив него уже занято, резко развернулся и зашагал в другую сторону. Теос хотел окликнуть товарища, но тот уже садился за только что освободившийся столик, рядом с которым в компании двух вестландских девушек-военных расположился лейтенант Ферус. Оранжевый свет напольной лампы падал на его каштановые волосы, смеющееся лицо, имеющее тонкие и приятные черты, и темно-зеленую форму, выделявшую его на фоне здешних обитателей базы. Затем Теос заметил на себе взгляд двух искрящихся в вечерних красках сапфиров. Он чувствовал себя вместе с Беллой так, будто знал ее уже целую вечность, хотя в их общении ощущалась некая недосказанность. Теос понимал, что ему не хватило бы духу приблизиться к такой девушке, встреться они в мирное время. Но в экспедиции страх быть отвергнутым растворялся в тени смерти, и немыслимое становилось возможным. Присутствие Беллы помогало ему на время забыть боль от потери Марианны и отбросить переживания о родителях, что остались в охваченной войной Республике. Он ощутил в глубине груди болезненный укол.

Какое я имею право наслаждаться жизнью в такое время? Родителям угрожает смертельная опасность, гибнут люди, а я сижу тут...

Но затем его осенило. Внезапно ему вспомнились слова Беллы, которые она произнесла при их знакомстве: «Это лучшее, что нам остается». Простая фраза, но ее смысл открылся ему только сейчас.

Мне нужно перестать корить себя в том, над чем я не властен. Вернись в настоящее.

Он взглянул в ее чуткие глаза:

— До возвращения в Эллиад осталось недолго.

Он кивнул:

— Мои мысли настолько очевидны?

— Тяжело не думать о близких и доме, но от того, что переживаешь о них, становится только хуже. Мне знакомо это чувство… В столице сейчас должно быть намного безопаснее, чем на окраине Республики.

— Как только в Александрии стало опасно, родители скорее всего уехали в наш загородный дом либо эвакуировались на юг страны. Вот только спокойно отсиживаться они точно не будут, особенно мама. Она никогда не могла пройти мимо бездомных кошек или собак и не покормить их. Иногда так вообще приносила животных домой. Отец каждый раз на нее ругался, но и сам не мог выбросить никого обратно на улицу. И уж тем более они не оставят в беде людей.

Сапфировые глаза блеснули:

— У тебя добрые родители. Теперь понятно, в кого пошел их сын.

— Глядя на тебя, я могу то же самое сказать и про твоих родителей.

Белла чуть наклонилась вперед:

— Мне посчастливилось родиться в хорошей семье. У отца была своя оранжерея с лилиями и тюльпанами, поэтому в доме всегда стоял душистый аромат цветов. Вместо того чтобы дарить нам букеты, он просто приводил нас в оранжерею и показывал плоды своих трудов. А мама преподавала рисование и пение в школе. Я многому у нее научилась.

— Моя мама тоже работала учительницей, только математики. Думаю, они бы нашли общий язык.

Златовласая девушка отпила из чашки с чаем и с печальной улыбкой произнесла:

— Да, хотела бы я на это посмотреть, но мой дом и моя семья навсегда остались в прошлом…

Теос стиснул столешницу одной рукой.

— Прошлое не вернуть, но впереди есть будущее. К тому же, семья — это близкие тебе люди, связаны ли вы кровными узами или нет. Белла, ты всегда можешь на меня положиться, — наливаясь румянцем, произнес он. — А еще у тебя есть друзья, которые тебя обязательно поддержат.

Девушка вновь распрямила плечи, приободрившись:

— В этом я уверена. Мы с ребятами привыкли присматривать друг за другом, пусть некоторые этого и не признают… Так было с тренировочного лагеря, а теперь, когда нас всего пятеро, мы будто и в самом деле стали одной семьей.

Белла принялась с особым энтузиазмом рассказывать о товарищах: добром и отзывчивом Стефане; угрюмом и рассудительном Марко; храбром и веселом Дариусе; сдержанном и целеустремленном Юлиане, за холодным ликом и выверенным действиями которого, как она верит, скрывается горячее человеческое сердце; а также о энергичной и чувственной Майе, предприимчивых братья-близнецах Джино и Анжело, дурашливом Салли и других ребятах, уже покинувших мир живых.

— Прости, я опять утомляю тебя своей болтовней, — одернула себя Белла.

Теос помотал головой.

— Ничего, я тебя понимаю. Ценность друзей сложно преувеличить, — ноющее ощущение растеклось по его груди. — Моя подруга, Марианна, она погибла, но… когда-то мы часто вот так же сидели с ней в кафе, рядом с Военной Академией, где тогда учились. Она любила рассказывать о своих переживаниях, проблемах в семье, жизни высшего общества, в которой ей не хотелось участвовать. Я ее слушал, но сейчас понимаю, что по-настоящему не слышал... Я был погружен в свои мелкие заботы и лишь ждал, когда сам смогу выложить все, что творится у меня на душе… Если бы сейчас я только мог вернуться в те дни, счастливые только потому, что мой друг был жив.

Белла тихо произнесла, отводя взор в сторону:

— Я не Марианна и не смогу ее заменить, но я рада, что мы можем вот так поговорить, выслушать друг друга, при этом не думая ни о чем другом и оставаясь самими собой...