В игру вступили «Носороги» экспедиционного корпуса, выпустившие из пушек 165-мм калибра десятки разрушительных снарядов, что с жадностью вонзались в композитные борта вражеских танков. Гулкая канонада, порожденная духовым оркестром гладкоствольных орудий, смешалась с пробирающим до мурашек лязгом металла. Остеррианский отряд таял на глазах, но по-прежнему на полном ходу шел на сближение. Юлиан осознал, что противник намеревается использовать «Гончих» как щит, которым прикроется от мощных залпов «Носорогов».
Ферус обратился к отряду:
— Упорные, гады! Внимание на тактические экраны. Действуем согласно новой тактической схеме. Сместимся южнее и обойдем врага с правого фланга, пока наши «Носороги» прижмут их с противоположного края. Не дадим им спрятаться за нами!
Юлиан развернул «Гончую» и двинулся маршрутом, проложенным штабом. Помимо него на тактическом экране отображались приоритетные цели, подлежащие уничтожению в первую очередь, и источники наибольшей опасности. Такая доскональность в предоставлении информации напомнила ему работу штаба в их первом сражении с мятежниками. Они зашли на потрепанную группу остеррианских танков дугой. Отряды «Гром» и «Молния» бок о бок устремились в разрозненный строй противника, пронзая того снарядами. Впрочем, реальность была далека от красивых схем, изображенных на экране. В действительности они окунулись в хаос сражения, где боевые машины стреляли друг в друга на ходу и демонстрировали чудеса маневрирования. Юлиан сменил тип боеприпасов на скудные числом бронебойные оперенные подкалиберные снаряды, обладающие исключительной проникающей способностью на близкой дистанции благодаря малой площади поперечного сечения и наконечнику из обедненного урана.
— Что бы ни случилось, держимся вместе, — обращаясь ко взводу, Юлиан заметил, как на тактическом экране вспыхнула одна из меток. — Огонь по Йотуну на девять часов!
Остеррианский тяжелый танк только что разделался с «Гончей», поэтому не успел развернуть башню, прежде чем тыл его корпуса прошили четыре снаряда. Топливный отсек, заполненный сжиженным водородом, сдетонировал, разорвав гиганта на части. Паукообразный боевой дрон подкрался к борту «Гончей» Стефана, но перед тем как тот успел впрыснуть взрывоопасный яд в металлическое тело жертвы, его располовинило сфокусированным лазерным лучом, выпущенным из танка лейтенанта Феруса. В поле зрения Юлиана попали две «Саламандры». Легкие танки ловко сражались в паре. Один из них уже не мог двигаться и походил на помятую консервную банку.
— Стефан, Майя, займитесь «Саламандрой» на восемь часов, я разберусь с той, что на двенадцать. Белла, прикрывай нас с тыла.
Златовласая девушка раздробила боевого дрона выстрелом из пушки, пока автоматизированный лазер ее «Гончей» разрезал механические лапки другой насекомоподобной машины. Юлиан нажал на спусковой крючок и дернул ручку управления, резко смещаясь влево. Прогремело два выстрела, но только один попал в цель. Снаряд с лязгом пробил борт «Саламандры» и разорвался внутри.
Как только Стефан и Майя покончили со своим противником, боевой дрон-арахноид, высотой не превосходивший человека, прорвался через сумятицу битвы и выстрелил из ствола 72-мм калибра по танку кудрявой девушки. По полю боя пронесся жуткий звон металла. Попадание едва не стало для нее фатальным, но снаряд прошел по касательной траектории. «Гончая» отделалась лишь глубокой вмятиной на корпусе. Боевой дрон активировал лазер, но его тотчас снесло перекрестным градом 14-мм пуль, выпущенных танками Стефана и Юлиана.
— Майя, ты в порядке? — послышался взволнованный голос Стефана.
— Я думала, что мне конец.
Красные пиктограммы стремительно гасли на экране. Ситуация на центральном участке поля боя выглядела для остеррианцев еще более удручающе. Кассетные боеприпасы разделялись в воздухе и обрушивались в самое сердце вражеских порядков нескончаемым убийственным ливнем. Внезапно периферия тактического дисплея вновь засияла красным.
— Они обезумели?! На нас идет подкрепление противника! Срочно отходим к Носорогам, иначе по нам ударят с фланга.
Мысленно Юлиан приготовился к новому столкновению, хотя за какие-то тридцать минут сражения уже истратил половину боезапаса. К его удивлению, вражеское подкрепление развернулось на полпути и так же быстро, как и возникло, убралось восвояси. Вместе с ним начали отступать и основные силы остеррианцев.
— Хорошая работа, дамы и господа. А теперь уходим к точке сбора, — удовлетворенно произнес лейтенант Ферус.
Юлиан глубоко вздохнул, только сейчас осознав, насколько душным стал воздух в кабине.
Глава 22. Кровь на руках и трещины в фундаменте.
Экспедиционному корпусу потребовалось не меньше часа, чтобы подсчитать потери, забрать с поля боя раненых, в том числе почти сотню пленных остеррианцев, и, наконец, выдвинуться на север. Победоносное сражение было разыграно как по нотам, и, казалось, о большем и мечтать не приходилось, но Алан не ощущал ни радости, ни гордости за свой личный вклад. Напротив, он задавался тяготившими его вопросами. Можно ли было обойтись без кровопролития? Не предложи он ловушку с деактивированным минным полем, которое практически невозможно было обнаружить при беглом сканировании местности, решился ли бы тогда генерал-майор Бергман на сражение? Не вступи они в бой с остеррианцами, сколько жизней удалось бы сохранить?
Противник потерял на поле боя восемь тысяч человек, а экспедиционный корпус — одну десятую часть от этого числа. Не замани они остеррианцев в ловушку, возможно, соотношение оказалось бы обратным. Но чем жизни эллиадцев ценнее остерианских?
Существовало ли правильное решение? Нет. Лишь выбор, правильность которого зависит от точки зрения. Существовало ли лучшее решение? Конечно, как и всегда.
Он взглянул на свои руки, которые еще никогда не казались ему такими неподъемными, и опустил ладони на стол, чтобы унять дрожь. Когда Алан поднял глаза, то вздрогнул от удивления: над ним склонился полковник Годвин.
— Лейтенант Верро, отличная работа. Сегодня вы второй раз спасли экспедицию. Похоже, это уже вошло у вас в привычку, — заместитель главы экспедиции похлопал его по плечу. — Мне определенно нравится ваш нестандартный образ мышления. Никогда бы не подумал, что кто-то всерьез предложит сделать экспедиционный корпус приманкой, чтобы заманить врага на «спящее» минное поле.
— Это была рискованная затея, но глава инженерных войск экспедиции сказал, что опасность самопроизвольной детонации мин близка к нулю, поэтому…
— Поэтому это и было замечательной идеей — она сработала как надо. К тому же мы с генерал-майором Бергманом доверяем суждениям полковника Истариса. Он — надежный человек и опытный военный инженер. Кстати, вы интересуетесь историей?
Алан моргнул, глядя в голубые глаза полковника Годвина:
— С тех пор, как научился читать. Почему вы спрашиваете, сэр?
Полковник с медными волосами улыбнулся.
— Ваша идея использовать «Гончие» на флангах, чтобы разделить и выманить вражеские танки под перекрестный огонь, чем-то напомнила мне то, как в древности использовали конных лучников. Не нужно делать такое удивленное лицо. Я, между прочим, и сам не прочь погрузиться в дни далекого прошлого перед сном, — он подмигнул Алану. — Так держать.
Генерал-майор Бергман, что-то обсуждавший с майором Райкетом, подошел к командирскому столу. Поскольку опасность миновала, а до места ночной стоянки оставалось еще около пяти часов пути, глава экспедиции, на голову возвышавшийся над Аланом, отправил большую часть штабного персонала отдыхать в жилой отсек. Один за другим, шаркая подошвами сапог о металлический пол, помещение покинули полковник Годвин, который позднее сменит Бергмана на посту, члены информационно-тактического подразделения, а также некоторые операторы систем связи и наблюдения. Алан задержался, чтобы утолить любопытство. Он дотронулся до засаленных черных волос и подумал, что пора бы принять душ, поднялся на ноги и повернулся к генерал-майору, чья могучая фигура восседала в кресле, подобно воину-королю из древних легенд.
