— Идиот, не дергайся! Я бы на твоем месте радовался, что все закончилось. Далеко не всем так везет. И загляни в полевой госпиталь, вдруг голову стрясло.

Взводы собрались вместе. Отряд «Молот» пришел в движение по команде капитана Хорста. Танковая колонна неслась по черной земле, накрытой изорванным покрывалом из весенних трав. Они почти взобрались на возвышенность. Спереди по-прежнему доносились выстрелы танковых пушек, а снаряды со свистом пронзали небеса. Танковая колонна, куда входил отряд «Молот», направилась на правый фланг, оставляя за собой серый шлейф.

Юлиан ощутил, как на лбу и спине проступили капли холодного пота. Сердце забарабанило в груди в темпе боевого марша. Он осознал, что уже и не помнил, когда чувствовал нечто подобное. Эмоции давно потускнели. Он испытывал лишь бледные отголоски страха и радости, словно хилые ростки, пробивавшиеся через твердую скорлупу подсознания. Однако сейчас, когда случайное попадание снаряда могло оборвать нить его жизни, когда мрачная фигура смерти показалась на горизонте, он наконец ощутил на себе дыхание жизни. На тактическом экране горели красные и синие пиктограммы вражеских и союзных «Гончих». На нем же отмечались приоритетные для их взвода цели, а также оптимальная траектория движения. Эти данные поступали напрямую из мобильного штаба. Юлиану в составе первого взвода отряда «Молот» одному из первых предстояло встретиться лицом к лицу с противником.

Он был лучшим на курсах военной подготовки, а в точности стрельбы из танка с ним могли конкурировать лишь обучавшие их инструкторы. За исключительные результаты курсы боевой подготовки он окончил сразу в звании капрала и получил модификацию «Гончей» «Стрелок», оснащенную пушкой с удлиненным стволом 105-мм калибра. Она имела прицельную дальность стрельбы, увеличенную почти на тысячу метров относительно стандартной, то есть составляла четыре с половиной километра, как и у «Носорога». Вспомогательным вооружением его «Гончей» служили 14-мм автоматизированные крупнокалиберные пулеметы на вращающейся платформе. Кроме того, все «Гончие» оснащались шахтами для отстреливания дымовых шашек, двумя высокопрочными пневмотроссами, расположенными на передне-боковой поверхности корпуса, и системой активной защиты «Горгона», предназначенной для уничтожения снарядов и ракет на подлете.

— Юлиан, бери на себя дальние цели, мы с Беллой займемся ближними. Главное — не подставляйте борта и тыл, если не собираетесь досрочно отправиться на тот свет!

Рычаги управления стали продолжением рук, а оптический экран и наружные сенсоры — его глазами и ушами. Все посторонние мысли отступили. Он увидел первые машины противника и без промедления навел прицел на правый борт одной из облезлых «Гончих» мятежников, оставив ближайшие вражеские танки товарищам. Расстояние до цели — тысяча шестьсот метров.

Он сбросил скорость и нажал на курок ручки управления. Вражеский танк уже разворачивал башню в его сторону, но не успел ни выстрелить, ни сдвинуться с места. Прогремел приглушенный залп 105-мм пушки. Отдача вжала его в жесткую спинку сиденья. Весь танк дернулся по инерции. В тот же момент соседние «Гончие» разразились оглушительной канонадой.

Он попал точно в цель. «Гончую» противника окатила красная вспышка, вырвавшаяся из дыры в борту. Всюду грохотали взрывы. Металлические осколки, подобно брызгам смертоносного дождя, разлетались по полю боя. «Гончие» мятежников на глазах превращались в решето. Несколько отчаянных снарядов свирепо просвистели вблизи и обрушились на колонну союзных танков.

Юлиан следовал намеченному на тактическом экране маршруту. Красные пиктограммы, обозначающие вражескую технику, исчезали одна за другой.

— Не прекращать огонь! — яростно прорычал Лукиан.

Юлиан прицелился и выстрелил по движущемуся танку. Бронебойный оперенный подкалиберный снаряд, особенно эффективный на ближней дистанции, пронзил топливный отсек, расположенный внизу тыловой части «Гончей». Вокруг вражеской машины раздулся пылающий шар. Возле подбитого танка мятежников, оставляя за собой пару алых дорожек, полз бледный, словно утренний туман, парень. Его форму покрывал толстый слой грязи. На молодом лице отсутствовали какие-либо эмоции, кроме одной безумной жажды выживания. В то же мгновение чья-то пуля прервала его мучения. Пылающая человеческая фигура, отчаянно размахивая руками, выбежала перед «Гончей» Юлиана. Он навел на нее прицел и нажал на курок. Пулеметная очередь тотчас положила конец всем страданиям. Легкая рябь облегчения пронеслась по поверхности его сердца.

Мятежники, уступавшие экспедиции числом в четыре раза, оказались в катастрофическом положении. Атакованные с двух направлений вражеские танки за считанные минуты прекращали свое существование под перекрестным огнем эллиадских войск. Широкое поле, раскинувшееся между уничтоженным фортом мятежников и городом, напоминало лунную поверхность, испещренную кратерами. Уцелевшие «Гончие» и пехотинцы противника беспорядочно отступали к занятому ими поселению, которое обращалось в руины от непрерывного артиллерийского обстрела. В это же время пехота экспедиционного корпуса прочесывала поредевший от стального дождя лес. Впереди осторожно продвигались солдаты в форме коричневого цвета. Головы Вольных закрывали плотно прилегающие военные шлемы с защитными очками. Следом за ними шли бойцы из числа Жителей Республики в темно-зеленой форме. Их тела оберегали пуленепробиваемые пластины и бронежилеты. Тяжелые пехотинцы, набранные только из граждан, высаживались из грузовиков и отрядами направлялись в сторону леса. Они были облачены громоздкие сине-серые бронекостюмы, полностью скрывавшие уязвимые человеческие тела внутри, словно сплошной латный доспех. В руках они держали крупнокалиберные автоматические винтовки и пулеметы.

С начала сражения в его поле зрения не попадали только «Голиафы» — самые совершенные машины войны Эллиада, про которых даже среди Вольных ходили восторженные слухи. По рассказам ветеранов отряда, этот элитный тип механической тяжелой пехоты сражался в могучих боевых костюмах, в несколько раз превосходивших человека величиной. Посеревшее небесное полотно рассекали конвертопланы из авиационного крыла экспедиции, похожие на гигантских стрекоз бледно-стального цвета. Ввиду своей хрупкости они держались поодаль и обеспечивали поддержку для наступающих бронетанковых и пехотных подразделений, попутно обозревая передвижения противника. Автоматические пушки и тяжелые пулеметы конвертопланов истребляли остатки вражеских сил.

Подобно раскату грома в тишине ночи по связи раздался чей-то громкий голос:

— Всем верным солдатам и офицерам Республики, говорит командующий экспедиционным корпусом генерал армии Коллионис. Мятежники убегают, не дайте им уйти! Каждый из этих трусов и предателей должен быть уничтожен, никаких пленных. Для них нет лучшего милосердия, нежели смерть! Пришло время смыть пятно позора с лица нашей Родины. Помните, мы сражаемся во благо Республики Эллиад!

Казалось, на мгновение все замерли, потрясенные услышанным. К этому моменту противник уже утратил волю к сопротивлению и лишь пытался спастись бегством или сдаться в плен, поэтому в его полном уничтожении не было никакого смысла. Юлиан не испытывал к мятежникам неприязни, равно как и не желал им смерти. Возможно, он и сам последовал бы их путем, если бы не младший брат, заточенный за стенами коррекционного лагеря.

Он заметил, что мятежники отступают к городу по определенной, ломаной траектории, а не по прямой, либо, в случае пехоты, стараются скрыться в гуще леса. Информация, всплывшая на экране, показала, что под толщей земли скрывается минное поле. Он приблизил изображение города и увидел, что мятежники бегут еще дальше, минуя само поселение, обстрел которого по-прежнему не утихал. Больше никто не держал оборону, будто это место уже покинули все, кроме горстки несчастных, брошенных на съедение хищнику.

— Огонь по отступающим танкам мятежников, выполняйте приказ! — капитан Хорст развеял затянувшееся замешательство, подтвердив приказ командующего.