Вот и сегодня он, разбирая нужные и не совсем нужные, по его мнению, бумаги, нет-нет да поглядывал на часы, что стояли на каминной полке. Время близилось к обеду, а он, как истинный гурман, привыкший, в силу своего финансового достатка, к кулинарным изыскам, никогда не отказывал себе в желании побаловать вкусовые рецепторы полости рта. Рабочий день обещал выдаться неплохим. Мировые новости не несли в себе никакой угрозы, за исключением воплей о распространении пандемии, а бумаги требующие рассмотрения представляли собой обычную рутину, не требующую от него интеллектуального перенапряжения. После обеда должна была состояться встреча с конгрессменами-однопартийцами, вдруг изъявившими желание публично поддержать его кандидатуру на предстоящих выборах. Под конец рабочего дня члены его предвыборного штаба, под предводительством неутомимой и знойной красотки Хоуп Хикс, обещали какую-то интересную схему по дискредитации соперника, что тоже внушало определенный оптимизм. Ожидание обеденного перерыва прервал осторожный стук в дверь личного секретаря.

— Войдите, — гаркнул Трамп недовольно, зная, кто сейчас появится на пороге. Пожилой и длинноносый, как тукан личный секретарь Фрэнк Палмер не замедлил появиться на пороге кабинета и уже одним этим изрядно подпортил настроение шефа. Обычно старина Фрэнки старался лишний раз не показываться на глаза Президенту, памятуя, что его фигура на этом посту — плод стараний Меланьи, отчаянно не желавшей видеть в окружении мужа того, кто бы мог соперничать с ней в плане женской привлекательности. Селекторная связь для этого подходила как никогда. Однако, если Палмер все же рискнул лично появиться пред светлые очи господина Президента, то это, как правило, означало некую непредвиденную ситуацию, требующую не доверять разговор бездушному селектору. Секретарь с озабоченным видом остался стоять у плотно прикрытой двери, вытянув руки по швам, как заправский военный, коим он и был в прошлом.

— Что там у тебя? — насупился Трамп, предчувствуя, что предстоящий обед может быть перенесен на более поздний срок из-за какого-то срочного дела.

— Сэр, к вам с крайне важным и неотложным вопросом Госсекретарь и Начальник Комитета Штабов, — выпалил он, сделав при этом страшные глаза, как будто уже догадываясь о грядущих неприятностях от этого нежданного визита.

— Оба по одному и тому же вопросу? — не стал скрывать удивления Президент.

— Да, сэр, — подобострастно проговорил секретарь, подпуская в голос таинственности.

— Хмм, — озадаченно хмыкнул Трамп, почесав в задумчивости свой нос. Тут, действительно, было от чего задуматься. Никогда ранее эти два совершенно разных и, кажется, даже не совсем ладивших друг с другом человека не проявляли такой настоятельной солидарности. Кожей своего тела Трамп почувствовал, что их визит не принесет ему ничего хорошего. Однако и не пускать их тоже было никак нельзя, поэтому, вздохнув поглубже, как перед прыжком в воду, он произнес почти обреченно. — Хорошо, пусть войдут.

— Мне остаться, чтобы вести стенограмму беседы? — робко поинтересовался Палмер.

— Оставайтесь, — милостиво согласился Президент, здраво рассудив, что лишний свидетель явно не помешает.

Менее чем через минуту Помпео и Милли стояли перед Президентом, ожидая приглашения присесть на стоящие возле стола мягкие кресла. У обоих был вид крайне озабоченный, а на пухлом лице Госсекретаря еще и явно просвечивался непонятный, но бросающийся в глаза страх. Немного потомив обоих визитеров в состоянии неопределенной напряженности, Президент, сжалившись, махнул рукой, разрешая присаживаться.

— Судя по вашим озабоченным физиономиям, случилось нечто экстраординарное? — хмуро предположил Трамп и тут же продолжил, не дожидаясь ответа. — Может «толстый Ын» перешел 38-ю параллель? Или того хуже — Израиль, без нашего ведома, напал на аятоллу?

— Никак нет, господин Президент, — опроверг его предположение Помпео мертвенно бледными губами, явно не желая подыгрывать.

— Тогда что же, черт побери?! Что вы замерли как истуканы острова Пасхи?! Ну, говорите же?! — уже всерьез начиная волноваться прикрикнул на гостей хозяин Овального кабинета.

— Господин президент, — умело подхватил эстафетную палочку у Госсекретаря Милли, — все гораздо хуже, чем вы могли бы предположить. Русские собираются начать Третью Мировую войну.

— Вы с ума сошли Марк?! — не поверил Трамп услышанным словам. — Русские, конечно, узурпаторы и авантюристы, но ведь не сумасшедшие же?!

— Да, это с какой стороны посмотреть…, — туманно высказался Начальник Объединенного Комитета Штабов.

— Не говорите загадками, Марк! Это вам не идет. Вы военный, а не политический интриган, как ваш спутник, — кивнул в сторону Помпео Президент. — Говорите четко и прямо.

— Так точно, господин Президент! — подтянулся в кресле Милли. — Говорю четко и прямо. По сведениям из источника, пользующегося абсолютным нашим доверием, русские собираются на нас неожиданно напасть 7-го сентября в 3 часа ночи по вашингтонскому времени.

— Вы в своем уме?! Или шутить изволите?! — невольно вырвалось у Президента, но сразу же осекся, потому что знал — Милли был начисто лишен чувства юмора.

— Никак нет, сэр, я не шучу. Удар буде нанесен внезапно, посреди ночи и без предварительного объявления войны, — четко, как по написанному, отрапортовал генерал.

— Подождите-подождите, — ухватился Президент за свой нос, как за спасительную соломинку, — но насколько я сведущ в делах войны, то русским перед этим нужно хотя бы как-то обезопасить свое посольство. Начать эвакуацию семей и обслуживающего персонала, или на худой конец приготовиться к осаде комплекса посольских зданий, начать уничтожать документы и прочие материалы. Разве не так поступили дипломаты любой из стран готовящейся к боевым действиям? Но насколько я знаю, ничего подобного не наблюдается, иначе бы меня уже уведомили спецслужбы, день и ночь, наблюдающие за русскими.

— В этом-то и заключается все коварство восточных варваров, — сделал попытку иронично усмехнуться бывший директор ЦРУ. — Русские усыпляют нашу бдительность столь незамысловатым маневром. Что им до незавидной судьбы нескольких сот своих людей, если на кону стоит победа в многолетней борьбе с несокрушимой доселе цитаделью свободы?! — не без пафоса воскликнул толстяк с тонкими и злыми губами избалованного ребенка. — И вообще, господин Президент, я не уверен в том, что их посол Антонов в курсе замыслов своего руководства. По всей видимости, им просто решили пожертвовать в решающий момент битвы.

— Ну ладно, Майк, вы меня почти убедили в подлости и коварстве русских даже по отношению к своим гражданам, но тогда объясните мне, почему нет никаких признаков к подготовке превентивного удара? Ведь даже неспециалисту должно быть ясно, что перед тем как нанести упреждающий удар надо провести кропотливую подготовку, а именно, вывести системы на исходные огневые позиции, провести подготовительные регламентные работы, в конце концов, просто отменить отпуска и выходные офицерскому составу стратегических ядерных сил. Да и какими бы варварами они не были, все равно они должны были бы хоть как-то позаботиться о номенклатурных кадрах, загодя вывезя их в относительно безопасные места и убежища, — выложил Президент свой последний козырь сомнений.

— Разрешите мне ответить на ваш вопрос? — опять взял инициативу генерал.

— Валяйте.

— Если бы к превентивным действиям готовилась наша сторона, то мы, без сомнения, поступили бы так, как вы и сказали. Мы бы загодя перебазировали наши стратегические ракетоносцы поближе к предполагаемому театру боевых действий, развернули ударные подводные лодки и корабли с «томагавками» на борту по периметру России, а корабли, снабженные системой «Иджис» на предполагаемых трассах русских ракет для отражения ответного удара. Но если «Огайо» можно хоть как-то скрыть от подслеповатого ока спутниковой группировки русских, то спрятать развернутые в боевые порядки надводные корабли не удастся ни при каких обстоятельствах, — сожалеюще развел в сторону руки Милли. — Но структура ядерной «триады» русских несколько иная, позвольте еще раз напомнить вам, господин Президент. Около 70 % носителей ядерного оружия у них сосредоточено на ракетах шахтного и мобильного базирования, примерно 25 % — на подводных носителях и лишь 5 % — на авиационных. И если из космоса мы можем легко проследить за устаревшими в своем большинстве русскими субмаринами и немногочисленными авиационными силами стратегического назначения, то вот достоверно убедиться в предстартовой готовности из шахтных комплексов мы не можем абсолютно. Они и так находятся в постоянной пятиминутной готовности к нанесению ответно-встречного удара, исходя из их последней военной доктрины, а приготовления к превентивному массовому пуску ракет мы удостовериться не сможем до тех пор, пока ракеты не покинут свои шахты.