- Рыцарь, в дверь ломись! - заорал Хастред, а сам бросился на сближение с вратарем, чтобы убрать его с пути напуконова разбега. Тот то ли угадал, то ли и сам в темноте видел чуть дальше носа, но собрался, наступать прекратил, напротив — сместился на пару шажков, чтобы собой прикрыть искомые ворота. Хастред недолго думая (в кои-то веки мыслитель отошел в сторонку, допустив до кормила деятельного крушилу) нырнул вперед, скользнув на брюхе по скованной ночным морозцем земле, перед собой подал бердыш и хлобыстнул им по лодыжке темной фигуры. Силы неловкого удара едва ли хватило бы, чтоб выбить ногу из-под тела, но оно как раз делало шажок в ту сторону, перенося тяжесть, и одной запинки хватило, чтоб верхняя часть перевесила и плашмя завалилась набок. Тут же с топотом пронесся мимо (едва не наступив Хастреду на голову) рыцарь, перепрыгнул через упавшего и вбился всеми своими многочисленными стальными пудами между воротными створками. Одну из них раскололо надвое, вторую выворотило из косяка вместе с петлями, и Напукон провалился в открывшийся зев штольни. Только краткий вскрик позволил себе бесстрашный рыцарь, катясь вниз по наклонному коридору и дребезжа своими покореженными доспехами, словно сборщик металлолома на воскресной копошильской улице. Настоящий мужик, можно смело рекомендовать в почетные гоблины... если, конечно, доживет до конца маршрута.
Следом проскакал Альций, комично подковыливая, словно одну ногу повредил. Хастред подпрыгнул мячиком, чтобы успеть вклиниться между ним и лежащим вратарем, покуда тот не пустил в ход клинок, но маг к изумлению и сам не растерялся, а направил конец посоха на злодея и пустил из него россыпь радужных шариков, похожих на мыльные пузыри. Разбойник, этими шариками щедро осыпанный, немедля прервал попытку подняться и издал совершенно неуместный, но очень успокаивающий громкий храп.
- Ай, молодца, - порадовался Хастред и хлопнул мажонка ладонью по спине, закинув его ко входу в штольню, а сам обернулся поглядеть на оставшееся позади поле боя.
Лучше бы этого не делал.
Как бы удачно ни проскочили, вот теперь стали очевидны недоработки скоростного прохода. Опамятовавшись, разбойники снова начали сгребать и засвечивать костры, кто-то попросту выхватывал горящие поленья на манер факелов — словом, преимущество темноты было ликвидировано. Даже разрозненных пятен света хватило, чтобы назревающая паника сменилась пониманием, что никаких баллист и отрядов на подступах не водится. Зато по склону спускались, щетинясь копьями, но определенно не собираясь их обращать против разбойников, воины кнеза; сами же разбойники, обозленные и через одного окровавленные, как раз сосредоточили внимание на распахнутом зеве штольни и застывшем перед ними единственном противнике.
И самые шустрые уже даже начали приближаться, нацеливая рогатины и вульжи.
Ну, не все же коту масленица.
Вообще-то в фантазиях, что у Хастреда звались планами, как-то так рисовалось, что ворота штольни изнутри можно прикрыть, оставив толпу долбиться снаружи. Запоздало дошло, что эти два хлипких куска дерева так и так простояли бы недолго. Но теперь и того не светило. Гоблин скакнул через дрыхнущего, походя рубанув его наотмашь по шее — скоро каждый лишний боец станет проблемой, так что пусть вовсе не просыпается. А заскочив в штольню, обнаружил, что приемный коридор, ведущий вглубь и под небольшим углом вниз, укреплен на старомодный манер немалым количеством бревен: настил под самым потолком коридора, ограждающий от падения случайных каменных глыб на голову, держался на долгой веренице похрустывающих от тяжести старых столбов-подпорок вдоль обеих стен.
Выбирать было особо не из чего, а подстегнутый возбуждением мозг услужливо подал идею — не так чтоб неплохую, но по крайней мере симпатично альтернативную большому количеству острых железок под ребра. Так что Хастред, не теряя времени, вскинул бердыш и долгими режущими движениями прошелся по полусгнившим канатам, стягивающим бревна в должных местах. А потом бросил оружие в глубину коридора, раскинул руки и ухватился за два ближайших опорных столба, отжимая их от стен на себя и вперед.
Столбы стояли крепко, что называется намертво. Вот когда не впрок пошли высокие моральные устои бабушки, которая могла бы и согрешить с каким-нибудь кобольдским водолазом, дабы пустить по наследству чудовищную силищу! Вспомнилось, как после взятия Хундертауэра Хастред взялся объяснять неучам суть физики, для чего пригласил Вово в качестве необоримой силы. Предложил всем желающим посостязаться с гобольдом в перетягивании каната, дабы уяснили, что одолеть его нереально; а потом при содействии упомянутой науки взялся за канат сам — то есть намотал его в пять оборотов на вбитый в камень стальной столб, подумал и для верности добавил еще три оборота, а потом небрежно прихватил одной рукой и предложил Вово попытать удачи. Юный гобольд вежливо изобразил усилия и удивление, когда дело у него не пошло; но потом неподалеку крикнули что-то про пирожки, и дабы перейти к исследованию этого, куда более любопытного, феномена Вово потянул канат уже не вполсвиста, а эдак осознанно. Хастреда забросило через его голову на другую сторону площади, выдранный из камня столб перелетел через него и застрял, наполовину уйдя в городскую стену, а физика сочла Гобляндию не самым благоприятным местом обитания и ушла из нее навсегда под восторженные аплодисменты зрителей.
Кстати, будь сейчас веревка и пара блоков... или полчасика, чтобы как следует прикинуть схему нагрузок и тяговых усилий... но все что было — это топот за спиной и холодеющая в предвкушении холодного острия спина.
И дождалась — в правый бок мощно и чертовски болезненно ударило, проникнув сквозь кольчугу. Видимо, стрела или арбалетный болт, копейное острие прорвало бы рану куда более широкую и болезненную, да и никакого обратного движения не почуялось. Зато новый всплеск адреналина добавил силы, и столбы с хрустом отлепились от стен, заваливаясь вовнутрь коридора. Над головой обрекающе заскрипел лишенный опоры настил, посыпалось каменное крошево, и гоблин изо всех сил метнулся в глубину штольни, пытаясь выскользнуть из-под назревающего обвала.
Снаружи завопили в бессильной ярости, но звук этот потерялся в тяжелом грохоте сыплющихся бревен и горной породы, которую потолочный настил до сих пор удерживал. Как ни быстро Хастред рванул, а сыпаться начало быстрее, тяжеленный удар в правое плечо вмиг отсушил руку, потом нога запнулась о прыгнувшее под нее бревно, и остаток пути до тупика, у которого коридор сворачивал налево, книжник летел уже кубарем, полностью потеряв управление телом. Тяжелые штуки накатывались вдогонку, но с какой стороны и как от них отбиваться — понять было сложно, осталось только прижать к груди левую руку в попытках сохранить хотя бы ее. Несколько тупых ударов в спину и бока, вспышка боли там, куда прилетело на входе, когда древко стрелы попыталось выломаться из раны, по голове тоже задело пару раз, но этим как раз гоблина не пронять... а потом Хастред обнаружил, что его волокут за ногу по каменному неровному полу. Дождавшись, пока перед глазами все перестанет вращаться, гоблин определил, что тащит его Альций, заливаясь при этом горючими слезами; а там, откуда его тело вытягивается, накапливается чрезвычайно солидный затор из бревен и каменных глыб, через который поди еще пробейся.
Только не говорите, что это был единственный вход, попросил внутренний хастредов меланхолик с сардоническим смешком. Было бы довольно иронично самозахорониться заживо, спасаясь от смерти.
- Чего ревешь? - выдохнул Хастред первое, что само прыгнуло на язык, поскольку дальше этого момента роль свою не прописывал, а в импровизации был не силен, предпочитая целыми томами заучивать и цитировать классиков.
- Боязно! - возопил маг, отпустив его ногу и вытирая рукавом ручьи слез.
- Это да. А ревешь-то чего?
Альций истово отмахнулся от толстокожего дурака и отступил в сторону, продолжая содрогаться и всхлипывать. За его спиной успел подняться на четвереньки Напукон, он дышал тяжело, но по крайней мере в слезах не тонул. Коридор, перпендикулярный входному, шел на несколько десятков шагов по прямой, заканчивался массивной клетью для спуска по вертикальной шахте, а примерно посередине отнорок вел направо, и оттуда выбивался свет. Ха. Стоило подумать, что тут, в достаточном тепле и уюте, у разбойников могут быть зимние квартиры, или по крайней мере штабные помещения.
