Эллен ещё не было, скорее всего, она ещё учится в колледже. Тут же я подумала о том, что для неё это не безопасно. Я была бы более спокойна, если бы она сидела у меня дома весь сегодняшний день, с оружием в руках, заперев все окна и двери. Телефонный звонок напомнил мне о кузине и её проблеме. Вот будет забавно, если это звонит тот маньяк? Что ж, сейчас я с ним сама поговорю и заставлю отстать от моей сестры! Я решительно взяла трубку, предварительно прожевав кусок хлеба — свой обед я уже начала есть.

— Алло?

В трубке непонятное шуршание. Потом я услышала звук улицы, ветра — ветер такой, что прямо задувал в трубку. Вообще, я люблю ветреные дни. В такие дни погода всегда отличная. Несмотря даже на то, что весна. Вот весна и ветер — компромиссное всегда сочетание!

— Алло! — переспросила я более решительно.

Снова молчание, шуршание. Я собралась уже положить трубку, и услышала всхлип.

— Привет, Клотильда.

Салли Айнрос, моя одноклассница, девушка Джиллса. Почему же тон её такой безрадостный и безысходный?

Салли чрезвычайно редко мне звонила. Мы с ней не особо дружим, относимся друг к другу хорошо. Мы с ней дрались плечом к плечу против школьной мафии — Кэти Рикас и её подельников, и Салли бесстрашно тогда нам помогла. То, что она позвонила мне сейчас, удивительно. Тут же вспомнила, что в школе её сегодня, кажется, не видела.

— Клотильда, я… в общем, встретиться с тобой надо.

— По поводу? — с любопытством насторожилась я. Вот такого, чтобы Салли приглашала меня на встречу, никогда не было.

Голос совсем упавший. Что случилось? Что-то с Джиллсом? Она с ним поссорилась, и ей нужен дружеский совет, нужна жилетка, чтобы она выплакалась? Но ведь Салли больше дружила с Таис, с другими девочками. Догадки терзали, заполонили бессонную уставшую голову и… полностью отключили бдительность.

— В четыре тридцать. Около… — прерывалась она, будто бы плакала или всхлипывала. — Около дома номер пятьдесят девять на улице Тополей.

Тут она почти со стоном выдохнула в трубку. Сдерживала рыдания? Крик? Мой голос сделался деревянным:

— Хорошо. В четыре тридцать. Договорились. А что случилось?

— Клотильда… Я тебе потом скажу. Прости, — а вот это слово «прости» словно рапирой пронзило мне сердце.

Короткие гудки.

Куда ей перезвонить? Она из дома звонила? И что это за место, куда она меня приглашает? Что там, на этой улице Тополей? Я нашла телефон Салли и набрала ей домой. Скажу, что связь сорвалась. Скажу, что ничего не поняла, что беспокоюсь, и пусть Салли объяснит причину волнения.

Трубку взяла, по-видимому, её мама.

— Здравствуйте, будьте добры Салли.

— Её нет дома.

— Ах. Извините, когда она будет?

— Я не знаю, честно скажу. Она ещё не приходила со школы. Наверное, зависла у своего молодого человека.

Взглянула на часы. Без десяти четыре. Улица Тополей довольно далеко от моего квартала Хороший Путь. Я открыла карту Укосмо и по указателю отыскала улицу Тополей. Она оказалась на востоке, на окраине. До неё можно доехать троллейбусом, а потом пройтись пешком.

В коридоре замешкалась, выбирая куртку. Уже теплеет с каждым днём, но сегодня — ветер. Надену-ка я куртку чёрную, с подкладкой. Ой, что это такое у меня твёрдое в кармане внутреннем? Да это ж нож Рома, который агент 004 мне дал! Выкладывать и прятать уже некогда, оставлю в кармане, так и быть.

Троллейбус бодро катил на северо-восток. На нужной мне остановке вышло мало людей. Улица Тополей — типичный тихий спальный район. Я отыскала направление нечётных домов и уже среди них принялась отыскивать 59-й дом. Странное место встречи: у дома.

Дом номер 47, 49, 51. Все маленькие шестиэтажные, однотипные. Вот и 59 на подходе. Глухой забор, за ним какой-то объект. Безлюдный переулок, в котором гуляет пара мартовских кошек. И несколько собак-бродяг околачивается. Потому что рядом помойка. Нахмурилась я. Ещё из подъезда вышел зловредный старикашка и, чуть меня не толкнув, стал ворчать себе под нос. Около помойки — пустырь, на нём ржавые качели.

Подул сильный влажный ветер, и качели заскрипели, покачиваясь. Я принялась бродить взад-вперёд, описывая геометрические фигуры около забора, подъезда, помойки и качелей. Ещё около качелей стояла обшарпанная скамейка. По мере того, как я ходила, то один, то другой объект оказывался у меня за спиной. Когда качели со скамьёй казались в очередной раз вне поля моего зрения, и я повернулась к ним, на скамейке я увидела…

Нет, не Салли. А машину. Машина, медленно крадучись и абсолютно бесшумно, въезжала во двор и остановилась между двумя домами, загораживая собой проулок — выход на более широкую улицу, где начиналась цивилизация. Передние колёса чуть не наехали на кошку, которая с диким воем пустилась как ошпаренная в неизвестном направлении. Номера забрызганы грязью и неразличимы, стёкла тонированы. Весь вид этой машины не предвещал хорошего.

Я услышала визг тормозов позади себя. Сзади тоже во двор въехала машина и встала так, что заслонила искорёженную временем и лужами маленькую пешеходную улочку, ведущую в этот двор.

Я осознала, что нахожусь в самой настоящей западне: путь справа от меня отрезан машиной, впереди — стена дома, без окон, слева — сплошной бетонный забор с колючей проволокой, сзади — заброшенный дом с заколоченными окнами. Можно, конечно, бежать к подъездам домов тех, что справа окаймляют переулок, но, похоже, они наглухо закрыты. Сзади тоже путь отступления вдоль стены заброшки, однако туда заехала машина, явно нарушив правила движения по пешеходным зонам. А людей — никого. Тот злой дед, которого я увидела, давно уже ушёл. Собаки и те разбежались, не говоря уже о трусоватых кошках, озабоченных мартовскими брачными игрищами.

Сигануть через забор? Но что там меня ждёт, за колючей проволокой? Десять раз поранюсь. Начать кричать и стучаться в окна, кидать в них булыжники, чтоб вызывали полицию? Тоже не вариант. Я уже догадалась, что это за машины. Я подозревала, что нажила врагов, пару раз сцепившись в школе с Ханром, однако не ожидала, что нажила их в таком количестве.

Двери первой машины стали открываться. С водительского места вылез верзила, в спортивном костюме и кожаной куртке, на шее поблёскивала цепь. Его я видела в пятницу после уроков рядом с двором, где живёт сейчас Эллен. Он был с Ханром. Денгер? Надо же, столько слышала о нём, и наконец, предстоит познакомиться! Следом за ним с соседнего сиденья салона вылез сам Ханр. Он торжествующе ухмылялся. С задних сидений вылезли ещё типы. Все — косая сажень в плечах, на вид лет двадцать.

Из второй машины, такой же грязной, замызганной и с затонированными стёклами, стали вылезать ещё четыре субъекта. У трёх из них лица были все в татуировках и застарелых шрамах. Не это ли Довси, Биунбрак и Шайли, откинувшиеся зэки, о которых предупреждал Прэди?

Я стала пятиться в сторону заброшенного дома. У меня затеплилась надежда проникнуть в одно из его побитых окон, а там пробежать его насквозь и вылезти с другой стороны, уже на более людную улицу. План хорош, однако, те четверо, что вылезли из второй машины, сразу пресекли такую возможность, рассредоточившись возле стены заброшки. Они всё заранее просчитали. И свидетелей здесь нет. Я поняла, что меня могут убить.

Как назло, я не взяла с собой Степлер. Вот сглупила — так сглупила! Бывает же такое — идёшь гулять, берёшь Степлер, и ничего не происходит. А тут меня при весьма подозрительных обстоятельствах вызвала в непонятное место одноклассница, и я ничего не взяла. Стоп. Нож! Тот, который великодушно подарил мне напарник Террисон.

Те люди, что встали возле заброшки, окружая меня в полукольцо, демонстративно спрятали одну из своих рук в карманы. У них там могут быть и пушки! Однако, если они вздумают стрелять — сразу же попадутся, ведь выстрелы же можно услышать! Кто-то из обывателей наверняка вызовет полицию, услышав перестрелку, не перевелись ещё сознательные граждане. Впрочем, надеяться на них не приходится. Как теперь выкручиваться? Их восемь, они явно хотят меня убить.