— Подожди, мы точно знаем, что система взломана, что нас всех наверняка слушают и пасут, что на станции больше арабов нет, а значит этот «утренний привет» был с другой станции. Вот здесь можно предполагать сколько угодно, — цифровой сигнал передаётся здесь без помех на любое расстояние.
— Ладно, я спрошу его про второго. Я спрошу его про бомбу. Я спрошу его, кто хакнул связь. Я спрошу его, есть ли ещё где-нибудь такие же, как он. А ты… Ты, Костя иди в номер и всё там спокойно проверь. Потом мы соберём всё воедино и ещё раз подумаем. Иди! Возьми с собой Мишу! Саня останется здесь. Всё!
Егоров и Миша вышли из комнаты. Логопед подошёл к кейсу и открыл в нём ноутбук в специальном защитном армейском корпусе стального цвета.
— Саня, свет! — коротко произнёс он.
Саня спокойно подошёл к настенному выключателю у двери, свет в комнате полностью потух. Полную темноту нарушало только слабое мерцание экрана компьютера и маленькое зеркальце, которое вдруг начало быстро вращаться и мерцать как звезда с высокой частотой. Логопед что-то нажал и сидящий вдруг вскрикнул и дёрнулся, как будто его ударило электрическим током.
— Отлично, значит, голос у тебя не пропал, — монотонно констатировал себе под нос Логопед, продолжая что-то высматривать в экране.
Так продолжалось ещё пять минут, пока Логопед на английском языке не начал медленно задавать вопросы, причём в пол голоса на микрофон в ноутбуке, а сидящий спокойно на них отвечать, как будто никакой секретности в его информации не существовало вовсе.
— Как тебя зовут?
— Заир ибн Салих.
— Откуда ты приехал?
— Из Герата.
— Это Афганистан, — подсказал Саня, вмешавшись в разговор.
— Я знаю, — спокойно ответил Логопед и продолжил.
— Зачем ты приехал на станцию «Восток»?
— Чтобы выполнить своё задание.
— В чём оно заключается?
— Я должен активировать бомбу, которую привёз с собой.
— Где она находится, в дипломате у меня в номере.
— Кто вами командует?
— Его зовут Алиаскар ибн Амджад.
— Это он взломал систему безопасности?
— Да.
— Как он это сделал и где он находится?
— Он захватил один из радиолокационных антенных модулей, он специалист по таким задачам.
— Сколько вас ещё с такими бомбами?
— Трое, плюс один человек в системе безопасности одной из станций.
— На каких станциях они находятся?
— Амундсен-Скотт, Ноймайер, Принцесса Елизавета.
— На какой станции находится ваш человек в системе безопасности.
— Я не знаю.
— Как его зовут.
— Я не знаю.
— А как Алиаскар добрался до модуля?
— Он приплыл сюда на корабле, затем высадился на побережье, и на сновигаторе доехал до места расположения.
— Откуда у него сновигатор?
— Он собрал его самостоятельно.
— Что за корабль? Где он сейчас находится?
— Они спрятались в районе шельфового ледника Шеклтона, это арктическое судно проекта «Двадцать сто восемьдесят три».
— Ни фига себе! — опять вмешался Саня, — а ребята довольно серьёзно подготовились!
— Так ладно, — снова продолжил Логопед, — что будет, если ты не выйдешь на связь или Алиаскар почувствует, что что-то пошло не так?
— Он прикажет остальным активировать бомбы немедленно.
— А чего вы ждёте?
— Пока на станциях в жилых комплексах соберётся максимальное количество гостей.
— На что рассчитана атака?
— На членов масонского ордена.
— Вы воюете против масонов?
— Не только, но приоритетно против них.
— Ладно, на него нет больше времени! — с некоторым пренебрежением резко высказался Логопед, — остальное пусть с него снимают в Центральном Штабе. Мне он больше не нужен.
— Давно хотел тебя спросить, — внезапно поинтересовался Саня, — как работает эта "Транскрипция", и почему они так быстро и просто всё рассказывают?
— О-о-о, дорогой, куда ты полез… — сурово начал Логопед, но затем вернулся к обычному стилю дружественного разговора и продолжил, — в общем, схема работы "Транскрипции" такова: как ты знаешь, твоё левое полушарие головного мозга логическое, а правое отвечает за фантазию, поэтому с правой стороны подаётся режущий световой поток, вызывающий болевые ощущения. Препарат, который я ввожу внутривенно, кроме сильных седативов, содержит вещество, обостряющее чувствительность зрительного нерва и нано-частицы, которые управляются электродами на висках. Далее, я через компьютер могу посылать эти нано-частицы в любой отдел головного мозга и делать там, что захочу. Например, заблокировать всё, кроме одного отдела или намеренно раздражать определённый отдел. Таким образом, когда я нахожу область непосредственной информации, которая меня интересует, я блокирую её от всего остального, и начинаю стимулировать область повышенной ответственности, т. е. чувства самоотверженности и искренности и переживаний.
— А как ты находишь область с нужной информацией? — заинтригованно переспросил Саня.
— Это психологический фактор, — продолжал Логопед, — понятно, что человек в такой ситуации не будет думать ни о чём другом, как о задании и его подробностях, чтобы прикидывать в голове приблизительную структуру лжи для защиты основных интересов своей миссии. Чтобы соврать, ему надо обратиться к правому полушарию и как только он это делает, ему сразу становиться очень больно и неприятно, потому что его зрачки пытаются скользнуть вправо и там получают порцию резкого ослепляющего света от маячка. В действительности я вижу, на какой области его левого полушария сосредоточена нейронная активность, и локализую её, чтобы она не общалась с другими областями, в которых записана память о товарищах, друзьях, Родине, важности неразглашения и прочему, что помешает нашему продуктивному опросу. Ну, конечно же, есть ещё много различных деталей и тонкостей проведения этой процедуры, но в общем целом процесс выглядит именно так. Есть, к стати, возможность полностью стереть любую область головного мозга, т. е. сделать с человеком всё, что угодно, но к сожалению нет возможности восстановить или записать что-нибудь от себя. Поэтому инвалидов, к сожалению, пока не лечим, но сделать новых можем запросто!
— Я тебя понял, — иронизируя, ответил Саня, немного улыбаясь.
В дверь постучали. Саня подошёл и тихонько открыл замок. Снаружи осторожно приоткрыли. В образовавшемся проёме появилось обеспокоенное лицо майора Егорова. После чего он вместе с Мишей быстро зашёл внутрь и запер дверь за собой.
— Что у вас так темно? Вы закончили? — поинтересовался он запыхавшимся голосом.
— Действие препарата ещё не прошло, поэтому свет не включаем, — ответил Логопед.
— А-а… Ну и что он? Рассказал что-нибудь? — продолжил Егоров.
— Да, всё, что знал! А что у вас? — ответил Логопед.
— А у нас всё плохо, — продолжил Егоров в идиотской шутливой манере от некоторой предполагаемой безысходности, — в номере дипломат, нашпигованный гексогеном с добавлением ещё какого-то неизвестного говна синего цвета. А также, дистанционник от него и керамический "Глок 22С" сорокового калибра. С учётом всего возможно более худшего, что я могу предположить, радует уже то, что, по крайней мере, мы хотя бы на воздух уже не взлетим это точно! Система простая, рассчитана только на дистанционник, других элементов управления обнаружено не было. Да, собственно, и деактивирована сразу на месте, как и положено по протоколу — в соответствии с практической возможностью на момент обнаружения.
— Хорошо! — спокойно ответил Логопед, — теперь смотри, что надо сделать. Я сейчас ещё поработаю с болтовнёй нашего перца из Герата, его, кстати, Заир зовут, если надумаешь пообщаться. Вобью в нашу стандартную аудио программу его элементарные фразы, и пусть кто-нибудь в Центре Управления сидит с этой «радио-отвечалкой» в эфире на тот случай, если их координатор начнёт выходить с ним на связь. Короче, у них ещё бомбы есть, и они их сразу взорвут, если ему что-то не понравится.
