Хорошо, ты сможешь прикрыть их и дать им уйти, но неужели она правда собирается стоять против атакующих одна?

Ты не видишь ее лица, спрятавшись под стойкой, но можешь по голосу угадать ее улыбку. Ту широкую дикую улыбку, выжигающую все вокруг радиоактивным концентратом радости.

— Рут идет сюда, надо только продержаться. И если ты мне поможешь, то мы их выдавим.

— А если бы меня не было?

— Но ты здесь.

Безупречная логика.

«Крестоносцы» под стойкой внезапно не слушаются Амелию безоговорочно, как раньше, а выжидающе смотрят на тебя. Не придумав ничего лучше, ты пожимаешь плечами и киваешь. Подбираешь два пистолета вдобавок к двум личным, все еще ждущим своего часа на поясе.

Они подхватывают щиты, ты подхватываешь тело. Переваливаешься через стойку вместе с ним и бежишь вперед, выставив труп перед собой как щит. В это же мгновение, пока внимание переключается на тебя, «крестоносцы» бросаются в крыло, к лестнице. Ты невероятно быстр, подошвы трупа прекрасно скользят по красным лужам, их алые брызги достигают твоих коленей. Мафиози у входа всаживают в труп сотню пуль — одна, самая удачливая, пробивает тело навылет и застревает в твоем боку, и ты отпускаешь свой щит, останавливаясь.

...Тебе нужны две руки для по-настоящему скоростной стрельбы.

Перед тобой — стена. Черная броня, смазанные лица, сотня тысяч дул.

Время замедляется, и каждый выстрел становится приглушенным. Датчики показывают, как Амелия медленно и тяжело приближается к тебе — за тобой как за укрытием, пока ты лопатками не чувствуешь ее долгий вздох.

Стена редеет, броня и лица бросаются под прикрытие стен.

Тебе нужна передышка, тебе нужно перезарядить пистолеты, ты считаешь выстрелы и последний близко.

Ты улыбаешься под шлемом. Если умирать, то только так, но смерть сегодня не в планах. И ты уже в полной мере оценил пользу напарников — главное начать стрельбу первым и не давать врагам даже пошевелиться.

Амелия выхватывает пистолеты с твоего пояса на вдохе. На выдохе — ты разворачиваешься и вы меняетесь местами. Ты поспешно меняешь обоймы, на автомате продолжая считать выстрелы.

— Последний, — говоришь ей на ухо.

И вы меняетесь снова.

Адреналин отпускает тебя, и мафиози все не уходят, хотя их уже гораздо меньше, выстрелы все реже, и они больше не стоят перед тобой стеной в сотню тысяч. Ты замедляешься, понимая, что тебе осталось совсем немного. Несколько тел валятся в широкий дверной проем уже совсем не из-за огнестрельных ранений — из их лиц, из всех отверстий льется кровь, и Амелия судорожно дышит в твое плечо.

Но их все еще слишком много!..

И где Гектор?..

И пора бы уже появиться Рут!..

...Сначала ты думаешь, что это она.

Но фигура, вызвавшая панику у входа, совсем на нее не похожа. Она маленькая, она худая, она в огромных для нее шмотках, которые раздуваются парусами, когда она прыгает на мафиози и сбивает его с ног — и сворачивает ему шею быстрее, чем он падает.

На ней черный мотоциклетный шлем, и никогда во всей своей жизни ты не был так счастлив видеть виджиланте.

Кто-то поливает их огнем со стороны улицы. На твоем лице под шлемом, теле под одеждой, даже на ступнях под кожей ботинок, из каждой поры выступает пот, реки пота, моря пота. Остатки адреналина заставляют сердце бешено стучать, зубы скрипят, и от улыбки сводит скулы.

Часть «крестоносцев» выбралась из здания и наконец-то пришла на помощь. Среди них Рут — она проносится мимо тебя к Амелии.

Тень добивает кого-то из последних противников, поднимает голову, смотрит на тебя и... разворачивается к небольшому репортерскому дрону, чтобы показать пальцами «V» и ляпнуть что-то идиотское об уличной справедливости для своего ролика.

Ты надрывно смеешься, уперевшись руками в колени, и не можешь остановиться.

Гектор не находит лучшего времени, чтобы появиться.

Первым его замечает Амелия — ты слышишь ее удивленный вскрик и оборачиваешься, с трудом подавив еще один приступ смеха. Гектор с ног до головы забрызган кровью, но удивительным образом — он все еще такой же отвратительно желтый.

— Это... — в голосе Амелии искренняя растерянность.

— Нет, — понимаешь ты мгновенно, — это просто Гектор. А это его дурацкий костюм.

— Он просто... желтый, — Амелия с недоверием косится на тебя. — Но это было бы слишком глупо, да?

Теперь, когда она сказала про глупость... Но ты мотаешь головой.

Убедившись, что в него никто не стреляет, Гектор приваливается к стойке, и та, изрешеченная выстрелами и державшаяся только на мертвых телах, разваливается под его весом.

— Второй, — коротко говорит Гектор, пытаясь отдышаться, и указывает на Рут. — Второй такой же, как она. Но не она. Как тот парень из бара, Вик, помнишь?

Парень из бара...

— Скорпион?..

Амелия удивленно вскидывает брови, вы не сговариваясь бросаетесь в крыло.

— Мертв, мертв! — Гектор машет руками, потом добавляет с достоинством:

— За кого вы меня принимаете?

Он прав — там, на полу, еще один монстр в броне, киборг с лицом Скорпиона. Его клинки подвижные и гибкие, по трубкам с внутренней стороны лезвий капает черная, едко пахнущая жидкость.

Амелия связывается с настоящим Скорпионом и с яростью смотрит на его копию. Гектор догоняет вас и приваливается к стене.

— Ты цел? — спрашиваешь ты, имея в виду яд.

— Не знаю, — честно отвечает Гектор. — Но хорошо, что мы в клинике.

Ты отправляешь его к другим раненым.

Амелия слушает что-то, запрокинув голову к потолку, потом кивает.

— Света? — догадываешься ты. — Она взломала те двери?

— Да.

Вот оно.

Амелия тяжело дышит и нервными, автоматическими движениями приглаживает пиджак. С каждым жестом с него капает и капает кровь. Ее рубашка алая и мокрая насквозь. Не так ты представлял себе ее реакцию на эту новость, но, видимо, адреналин окончательно отпустил и ее тоже.

— И теперь мы пойдем, — тихо говорит она, — и встретимся с ним.

И вы идете. Сколько вас осталось на ногах и не занятых ранеными.

На третьем этаже относительно свежая — но все равно едва стоящая на ногах — группа во главе со Светой и Скорпионом. Последний так бледен, что сошел бы за призрака — шея кажется частью маски, такая же белая, как прицел на черном поле. Его ноги заметно дрожат, когда он выступает вам навстречу. Света стоит, сгорбившись и прижимая к животу дрон обеими руками, и ты готов поклясться, что под ним прячется отвратительно кровавая рана.

Амелия и Рут подходят к двери первыми. Автоматика громко потрескивает, тяжелые створки дрожат.

На полу разложен ноутбук, аккумулятор, знакомый тебе резак — очевидно, дверь уже пытались вскрыть физическими методами. Над клавиатурой замер незнакомый тебе «крестоносец», что только подтверждает, насколько же дерьмово ранена сейчас Света. Ты перехватываешь ее взгляд, и она криво ухмыляется. С краю ее губ выступает капля крови.

Человек у ноутбука смотрит на Амелию, и та кивает.

— Я первая, — говорит она, и никто не смеет с ней спорить.

Створки разъезжаются в стороны, и она шагает в проем. Ты ныряешь вслед за ней — и вовремя, створки тут же захлопываются. Ты все еще самый быстрый здесь! Слышится яростный вопль, и между двумя металлическими полотнами вклинивается знакомое лезвие. Но это не помогает — Рут застряла с той стороны.

...Ожидаемо, думаешь ты. Дракон все еще должен сделать свой шаг. Драконы не умирают так просто. И не открывают двери... так. Просто.

И не страшно, совсем не страшно. Вас двое, и Амелия живая колония нано, а ты чертов шпион. Вы дрались с монстрами сегодня. На вас смотрела сотня тысяч дул. В вас всадили сотню тысяч пуль. Вы убили кучу людей. Вы чуть не умерли сами.

Так что вам может противопоставить один человек, который спрятался от вас за тяжелыми дверями и толпами своих пешек? Командир без войска, царь без царства, вы уже убили его по частям — через Бумажного Веера и Красного Шеста. Две из трех его голов, две трети Роя.