Стены фургона — рекламные щиты. Ты читаешь:

— «Обслуживание банкетов»?..

— Не нравится? У меня есть другие.

Света возится с наладонником, и фургон мерцает разными цветами, меняя изображения — реклама всего подряд, от служб доставок до новых сайтов, — пока не останавливается на цифровом постере какого-то из последних боевиков. На афише много бездыханных тел, что прекрасно гармонирует с окружением.

Амелия запрыгивает на переднее сиденье, и девушки чмокают друг друга в щеки с преувеличенной манерностью, чтобы потом одинаково захихикать, и ты несколько секунд тупо смотришь на них, радуясь, что шлем скрывает выражение твоего лица. Не так ты представлял встречу босса и водителя... Черт, ты вообще все произошедшее представлял не так, но то, что Амелия и Света ведут себя как две подружки-школьницы, вдруг становится последней каплей.

Крест... это действительно тот Аркадийский Крест? Сборище хладнокровных убийц с мстительным мастермайндом во главе?

Бо укладывает тело и возится довольно долго, так что ты подходишь помочь. И останавливаешься — почти все пространство фургона между сиденьями у стен занимает спортивный мотоцикл. В стоячем положении его удерживают крепления на полу.

— Это для экстренных ситуаций, — поясняет Скорпион. — Ты привыкнешь. Забирайся, садись... Бо, да положи его у дверей и не парься.

Бо делает, как сказано, забирается последним, запирает двери и с сомнением смотрит на электронный замок. Для верности закрывает двери еще и на механическую задвижку.

— Потом получится, как в прошлый раз, — пророчит он и ногой отпихивает тело подальше от дверей, насколько позволяет колесо мотоцикла.

Пожалуй, лучше не спрашивать.

Ты с интересом смотришь на тело. Что бы ни случилось с наемником Стаи, когда того пытали Захар и ко, оно еще не воздействует на этого мафиози. Да и твои инстинкты молчат. То ли в нем не заложено той самоубийственной программы, превратившей его лицо в кровавую кашу, то ли на тебя умиротворяюще действует тот цирк, в котором ты оказался, и близость его главных артистов.

Фургон движется. Ты тормошишь бандита, пытаешься привести его в чувство, слушаешь пульс. Рут занята наблюдением за окружением с планшета, подключенного к внешним камерам, Скорпион и Бо рутинно болтают, но Амелия следит за тобой в салонное зеркало. Можно скинуть ей запись Захара и спросить прямо, сталкивался ли Крест с чем-то подобным, но... Крест и так слишком много знает, на твой вкус. И вы еще не настолько подружились, чтобы раскрывать все карты.

Оставив бандита в покое, ты пытаешься расположиться поудобнее на узком сиденье, с задним колесом мотоцикла, упирающимся в твои колени, и замечаешь, что вы уже выехали из Каски и... ох, нет.

В кузове фургона нет окон, но изображения с двух планшетов, один из которых держит Рут, дают подробное представление о происходящем снаружи. Сейчас раннее утро, и это не самый оживленный район — все еще слишком близкий к Каске для бурного времяпровождения в любое время суток. Машины движутся быстро, но трафик не назвать напряженным... Все это делает место прекрасным для старта одной из тех игр.

— Привет всем бегунам на короткие и длинные дистанции! — раздается голос ведущего, жизнерадостный настолько, что тебе сразу же хочется придушить его владельца.

— Извините, забыл отключить звук, — говорит Бо, уткнувшись в свой наладонник.

Он разворачивает панель пошире. А ты думал, что вот с Бо ты точно хорошо поладишь...

— Хочешь на переднее сиденье? — спрашивает Амелия с участием, и Бо радостно кивает.

Они неуклюже меняются местами, Амелия пододвигается ближе к тебе.

На крышу немедленно кто-то прыгает. С планшета ты можешь наблюдать за ними — модификантами всех мастей, решившими сегодня посостязаться.

Они стекаются к точкам стартов, как рыбы на корм. Кто-то выбегает из подворотни, кто-то прыгает с верхнего этажа ближайшего здания, кто-то, если тебе не показалось, выбирается из канализационного люка. У большинства железные ноги, у многих — еще и руки. Человеческие тела скрываются под яркими и гладкими спортивными костюмами, человеческие лица спрятаны за масками. По команде координатора они начинают движение.

На твоих глазах девчонка в белом костюме и с металлически-черными конечностями бросается едва ли не под машину в длинном и низком прыжке. В ее ногах и руках несколько лишних суставов, тело гибкое и тонкое, она движется по асфальту трассы как водомерка по озеру, ныряя под машины с высокой посадкой и огибая машины с низкой.

Парень с вывернутыми в обратную сторону коленями пригибается к земле, чтобы прыгнуть на два с лишним метра в высоту и приземлиться в точно выверенную безопасную зону.

Его противник не так удачлив, его задевает проезжающее мимо авто, но он улыбается — зубы сверкают под кошачьей полумаской — и в следующий миг бежит, набирая скорость выше автомобильной.

У половины из них, если не у всех, протезы откажут после забега, не рассчитанные на выжимание подобных мощностей, но все же они сейчас играют и вполне довольны собой.

Света ругается сквозь зубы, но не сбавляет скорости, даже когда второй раннер приземляется на крышу фургона. Этот спорт абсолютно незаконен, но они знают на что идут, они видят дорогу, и останавливаться сейчас значит подкинуть им больше проблем, чем помощи.

Игры развиваются своеобразно в Аркадии. После того, как на рынок вышли супердоступные вирт-шлемы, наблюдался резкий скачок интереса к играм с полным погружением, но позже на плаву остались только бои вроде «Кровавого турнира», где ты, с одной стороны, можешь побыть хоть рыцарем на белом коне, хоть тентаклевым монстром в каске-дуршлаге, а с другой — от души подубасить противника пластиковым контроллером. В моду же вошли и вовсе «игры живого действия в урбанизированной среде» — гонки на транспорте и без по пересеченной местности каменных джунглей, подпольные бои без правил и официальные турниры, соревнования между модификантами, «чистыми» людьми и всеми теми автоматизированными созданиями, на которые способен их воспаленный разум.

Да, где-то еще остались клубы, предлагающие долгий сон «полного погружения», но правда в том, что в Аркадии трудно быть эскапистом. Ты можешь купить сон на день, год, десять лет, но рано или поздно реальность все равно ударит тебя прямо в лицо. И после сна, даже в условиях поддержания тела здоровым, ты можешь оказаться не готов к этому.

Аркадия требует физического участия. Так что в виртуальность уходят только те, кто не планирует возвращаться. Остальные же вынуждены разукрашивать суровую действительность самостоятельно.

Даже в виджиланте, выходящих на улицы бороться с преступностью, ты иногда видишь это — побег от паршивой реальности, попытку Играть, даже если явь не подразумевает бэкапов и восстановления экспы.

Ты бы сочувствовал виджиланте, не будь ты таким говнюком со старперскими привычками вроде распивания алкоголя в любимом баре и работы честным наемником формата «любые проблемы за разумные деньги». А так они просто... Они просто мешают и тому, и другому.

Да.

Только это.

И, возможно, тебе стоит присмотреть пансионат для пенсионеров к своему сорокалетию.

Когти второго раннера, воспользовавшегося светиным фургоном, скребут по крыше. Раннеры портят чужие авто так же часто, как чужие авто портят раннерские моды, но этот почему-то не может зацепиться.

— Если он попортит нам крышу, я вылезу и сама его убью, — говорит Амелия, задрав голову к потолку.

— Но это же сам Кондор, он же... — начинает Бо, но ловит взгляд босса и быстро отворачивается. — Никогда его не любил.

— Света, давай быстрее! Может, он спрыгнет.

Света резко сворачивает, но лишнего пассажира это не смущает. Кажется, он решил воспользоваться фургоном Креста как такси.

— Наш маршрут частично совпадает с их, — подтверждает Бо.

Амелия привстает и тянется к двери с решительным видом, но возможное убийство останавливает бандит. Он начинает дышать чаще, его веки дрожат. Лицо Амелии вспыхивает радостью, она перебирается через мотоцикл, поближе к голове просыпающегося мафиози.