— Просто смотри на арену и не гунди мне на ухо. Тебя, девочка, это тоже касается… Выступление еще не закончено, — с нажимом произнес он, отчего означенная «девочка» проглотила все вертящиеся на языке колкости.

Едва Прайс закончил мысль, как действо возобновилось. Задорный ансамбль духовых инструментов, сопровождающий едва ли не всё выступление, окончательно стих. Где-то на фоне послышались первые отзвуки барабанов. Гулкий, приглушенный звук ударных отбивал медленный, попервой, ритм. Давил, нагнетал тревогу в царящей на арене тиши, предзнаменуя окончание комедии. Удары эти навевали странные ассоциации, едва ли не вводя лично меня в транс. Удар-удар-пауза. Удар-удар-пауза.

Перед глазами встала картина десятков мельтешащих лучиков солнца, прорывающихся сквозь чистые воды беспокойного океана. С огромной скоростью удаляется свет, оставляя меня наедине с таинственным глубинным мраком. Вокруг темно и тихо. Живот обжигает неслыханной болью, легкие горят в агонии, изнывая от желания вкусить хотя бы толику сладкого воздуха, во рту привкус собственной крови. Лишь сердце, словно бешенный зверь, что до безумия жаждет вырваться из клетки ребер, набатом ревет в ушах. Удар-удар-пауза.

Треск льда прогнал непрошенное ведение. Всё тот же ритм, ускоренный в пару раз, отсчитывал такты для звонкой скрипки. Прямо по поверхности воды выскакивал кролик, порождая мириады капелек каждым движением своих лапок, а прямо за ним несся красный пингвин, в миг обращая эти капли в каскады крошечных льдинок, раздуваемых проносящимся по ледяной дорожке пернатым. Казалось, всё его тело источало хладный туман, с легкостью прокладывающий маршрут вслед верткой цели, да лишая ее маневра: соревноваться в скорости с этим пингвином, да на скользкому льду — довольно сомнительная идея. Делибёрд словно покорил целую ледяную лавину, выскальзывая на своей грудке с невиданной ранее ловкостью.

— Как он бегает по воде? — шепнул я на ушко Мисти, в надежде полностью выбить из головы неприятные воспоминания, а что может быть для этого лучше, чем горящая энтузиазмом девушка, шепчущая тебе на ушко весьма… интересные вещи, пусть и совсем не пикантного содержания.

— Сложно отсюда сказать… — вопреки ожиданиям, весьма задумчиво ответила рыжик, — Способов несколько, но, думаю, он использует чистый контроль над водной стихией, кратковременно повышая плотность воды под лапками. Можно было бы подумать, что он применяет телекинетические барьеры, как это делает твоя Пенни, вот только они слишком прочные, чтобы так быстро развеиваться. Даже самые слабые. А без развеивания, барьеры просто не дали бы делибёрду двигаться столь свободно: заморозить кусок густого вибрирующего воздуха попросту невозможно. Хотя, возможно, он применяет элементы волшебного типа… Я в них не очень сильна. Вроде, там есть навыки, связанные с пространством, но азумэрилы подобным не владеют, хотя очень даже неплохо работают с волшебством.

Парочка заходила уже далеко на не первый круг. Еще немного, буквально несколько секунд, и кролик лишится последнего места для маневра, по полной познав на своей шкурке гнев ледяной птицы. Лишь в самый последний миг, когда от начального водного пространства осталась едва ли десятая часть, покемон нырнул, позволив противнику полностью покрыть доступное им водное пространство льдом. Музыка стихла. Уставший пингвин, кое как поднявшись на лапы, осматривал дело ласт своих. На фоне завывала вьюга, остужая возбужденную горячкой боя голову.

Самодовольно отряхнув ласты, красноперый артист поместил кончик хвоста на его законное место, да двинулся к центру арены, наполненный решимостью закончить выступление. Ковылял он в вразвалочку, переваливаясь с лапки на лапку, изображая самого обычного неуклюжего пингвина. Словно не он только-что рассекал по льду со скоростью гоночного болида.

Но вот, очередной его шаг заканчивается громким треском. Пингвин замирает, слегка склонив голову, прислушиваясь к окружающим звукам и совсем ничего не замечает. Всё та же тишина, всё та же воющая вьюга. Шаг, и вновь треск заглушает ожидаемой шлепок ласты о лёд. В этот раз покемон не просто замирает, но склоняется к самой ледяной поверхности, едва не падая вперед. И ничего.

Даже не шажок, лишь аккуратное движение лапкой. Едва ли не одним коготком он касается льда… Тишина. Уже уверенней он ступает дальше, пристально глядя вниз, готовясь к чему-то неожиданному… Явно вспомнив последнее свое падение со сцены, он резко, в прыжке, развернулся назад, уставившись на образовавшуюся в паре метров за его спиной лунку, из которой торчала пара длинных синих ушей.

Покемон не обратил внимания на странную их форму, как и на слишком большое расстояние между синеватыми отростками… Нет. Лишь злостно усмехнулся, крадучись двинувшись к намеченной цели.

— Дь-Э! — рявкнул бедняга, хватаясь за видимые отростки, и резко дергая их вверх, — де-е-е… — уже менее уверенно повторил он процедуру, когда не сумел вытянуть кролика, — бьет? — совсем уж вяло, стоило льду вокруг лунки начать трескаться, вспучиваться.

— МУА-А-АУ! — гладким баритоном провизжал огромный скат, вырывавшийся из-подо льда, и взмыв ввысь.

— ДИ-Э-Э-Э-Э-Э! — верещал пингвин, оставшийся висеть на его усике.

Скат планировал на своих плавниках словно птица, не ведая разницы между водой и воздухом, пока бедняга делибёрд изо всех сил старался не рухнуть вниз. Головы всех зрителей были обращены вверх, ведь летающие рыбы — уникальное для Канто зрелище, полюбоваться на которое можно далеко не каждый день. А скат тот был действительно красив: массивный торс с парой огромных плавников, длинный изящный хвост, обращающийся в коралловую ленту на конце, да пара усиков, висящих прямо над огромной пастью, в которую с легкостью уместится даже человек. И окрас… Нижняя часть тела, брюшко то есть, имела нежный, бледно-лавандовый цвет, но вот верх… Спинка покемона напоминала ночное небо, отражаемое в водной глади. Глубокий синий оттенок с россыпью белых точек — звезд. Завораживающее зрелище, особенно на фоне движущегося к закату солнца, только-только начавшего окрашиваться в багрянец.

Сделав с десяток кругов над всей площадкой, в том числе и над зрительскими трибунами, да порадовав всех снежком в столь жаркий денек, — «испуганный» пингвин не только продолжал потешно покрякивать на каждом особо крутом вираже, но и исторгал из себя целую прорву снежинок, — он сбросил пассажира у самого центра арены, к ногам своего тренера, рядом с которым уже давно сидел пропавший из вида азумэрил. И пока распластавшийся на льду пингвинчик приходил в себя, будучи не в состоянии не то, что твердо стоять на лапах после такого полета, но даже отстраниться от играющегося с его надбровными перышками кролика, скат начал заходить на очередной круг.

Спустившись к самой поверхности льда, он накренился вбок, с легкостью пробивая себе доступ к воде при помощи слегка отблескивающего белым «крыла». Словно ледокол, покемон прорубил траншею вокруг сцены, из которой живым поток текла вода, словно прозрачное желе покрывая плавники ската. Набрав достаточно, тот вновь взмыл ввысь, чтобы выйти в вертикальную бочку, да ощетиниться мириадами брызг.

— Дь-Э-Э! — воскликнул пришедший в себя делибёрд.

Закинув голову кверху и широко раскрыв клюв, он исторг из себя мощный шквал ледяного ветра, что не только промораживал большинство капель, слетающих со шкуры ската, но и отталкивал те вверх, разбивая и без того не особо крупные льдинки в совсем уж крошево, что тихим снегопадом падало прямо на головы зрителей.

В завершении же картины, а с ней и всего выступления, стал окутавшийся розоватым сиянием кролик, прямо из-под лапок которого клубами заструился густой бледно-розовый туман, в считанные мгновения заполонивший собой всю арену. Именно он придал ледяному дождю розоватые оттенки, действительно, как и обещал ведущий, погрузив зрителей в волшебную сказку, пусть и всего лишь на мгновенье.