Та закивала.

Тяжёлая, большая ладонь без колебаний легла мне на талию, и я невольно задержала дыхание.

Господи, дай мне сил пережить это мучение…

Глава 28

— …помните вашу первую встречу?

Я встрепенулась и внутренне отругала себя — очень не вовремя умудрилась до того разволноваться от прикосновения мужа, что едва не выпала из беседы в самом её начале.

Юлин взгляд встретился с моим.

Верно. Я ведь знала заранее согласованные вопросы и успела заучить свои ответы назубок. Но когда наступило время их озвучить, слова принялись странным образом вязнуть на языке.

— Я… да. Конечно. Мы… Герман заглянул к нам в магазин, чтобы купить букет.

Глаза интервьюера так и зажглись:

— Для своей девушки?

Видимо, она уже предвкушала, каким украшением материала станет этот неожиданный и пикантный факт. Надо же, Ахматов встретил свою любовь, покупая цветы для своей тогдашней девушки. Но мой муж быстро спустил её с небес на землю.

— Для матери. Но эта покупка была лишь предлогом.

Его слова отозвались тупой болью в области сердца. Сейчас казалось, наша встреча случилась тысячу лет назад, в другой жизни. Там наша история едва начиналась, и впереди было столько волшебных дней и ночей…

— О-о-о-о, так это было манёвром?

— Пожалуй, — и в несколько лаконичных фраз Герман умудрился уместить живую картину нашего с ним знакомства. И между слов сквозила только мне слышная горечь.

— Боже мой, ну до чего же романтично, — вздохнула Юля и сделала какую-то пометку в своей записной книжке.

Оператор не отводила от нас объектив камеры, и я чувствовала себя под прицелом, не могла ни на мгновение позволить себе расслабиться. Разговор относительно плавно перетекал от вопроса к вопросу. Мы отвечали как хорошо отлаженные автоматы. И я даже, пожалуй, сумела бы успокоиться в ходе этой беседы, если бы не близость мужа — слишком знакомая, чтобы её игнорировать и расслабиться.

Я только сейчас поняла, как я скучала.

Как скучала по нашим редким ленивым вечерам, когда мы могли просто валяться на диване, обсуждая события прошедшего дня или болтать на отвлечённые темы.

Драгоценные мгновения. Бесценные. Потому что таким расслабленным и беззаботным Герман мог быть только со мной.

Он не раз говорил, что даже с семьёй такого умиротворения никогда не ощущал и таким счастливым себя не чувствовал…

— …залог семейного счастья? — почувствовав на себе взгляд интервьюера, я вздрогнула.

Господи, это невыносимо. Я ничего не могла с собой поделать — попросту вывалилась из беседы в свои переживания. Кажется, это было сильнее меня.

— Простите?..

Я почувствовала, как крепкие пальцы на моей талии ожили, чуть сжав её, будто в немом жесте поддержки. Правда, это скорее я отчаянно фантазировала, выдавая желаемое за действительное.

Юля улыбнулась и терпеливо повторила вопрос:

— В чём секрет крепости вашего брака? Каким вы видите залог семейного счастья?

Самый неподходящий вопрос из всех, какие только можно было придумать…

Я кашлянула и выпрямилась:

— Доверие. Умение доверять…

Пальцы на моей талии вновь ощутимо дрогнули. Нет, мне всё-таки не показалось.

— Без этого никакой брак долго не выдержит. Вы… вы должны слышать друг друга и всегда идти рука об руку. Даже если на вашем пути уйма препятствий. Особенно… особенно, если на вашем пути уйма препятствий.

— А вы? — Юля перевела взгляд на моего мужа. — Вы как считаете?

Я против воли задержала дыхание. Даже представить сложно, что он ответит…

— Честность, — ничто в его голосе не указывало на то, каким очевидным прозвучал адресованный мне намёк. — Нужно уметь… или хотя бы учиться быть честными друг с другом. Думаю, тогда и доверие никуда от вас не денется.

Его слова ещё звучали у меня в ушах, когда дверь за гостьями закрылась и с моих плеч свалился неимоверный груз необходимости блюсти лицо и притворяться.

Механизм замка мягко щёлкнул, и муж повернулся ко мне, смерил взглядом:

— Доверие, значит?..

Я выпятила подбородок, настроившись на контратаку даже прежде, чем успела придумать ответ.

— И честность, — ответила ему в тон.

— Доверять тебе после того, в каком виде ты вернулась с корпоратива, и закрыть глаза на записи с видеокамер.

— Да. Да! — во мне с новой силой всколыхнулась страшная обида. — Доверять. Потому что я твоя жена. Самый близкий тебе человек. Но моим словам ты веришь меньше, чем тому, кто скармливает тебе откровенно перевранные факты! Почему, Герман? Ответь!

Он смотрел на меня волком. В нём явно шла внутренняя борьба и до того сильная, что промолчать он всё же не смог:

— Потому, — он двинулся мне навстречу. — Потому что ты единственная, кто может размозжить меня так, что и следа не останется! Вот поэтому тебе опаснее всего доверять.

— Значит, о своей драгоценной персоне печёшься? — я отступила.

— Тебе всего-то и нужно было всё мне рассказать. С самого начала. И если бы ты ничего не утаила, я остальных слушать не стал бы. Но ты скрыла! Скрыла, значит, на то была причина!

— Да! И я тебе уже сто раз её озвучила!

— Независимость. Свой заработок, — неожиданно печально усмехнулся он. — Ну и кто теперь кому не доверяет? Ты до сих пор опасаешься. До сих пор не считаешь моё своим. Сколько бы раз я ни просил тебя об этом. Ты по-прежнему сама по себе.

Его это ранило — я видела по глазам. Но принять часть вины на себя не позволяло упрямство.

— А что же насчёт честности? — съязвила я в ответ.

Синие глаза опасно прищурились:

— А что с нею не так?

— Требуешь её от меня, но врёшь насчёт своей дражайшей подруги!

— Я уже говорил, — в низком голосе зазвучала угроза, — я с ней не спал.

— Если бы ты с ней не спал, сказал бы об этом сразу! Но ты молчал! Ты вообще не шёл на диалог! И я сделала выводы!

— Идиотские выводы.

— Самые очевидные! И не смей утверждать, будто между вами ничего не было! Не смей пытаться во всём винить меня за собственные грехи. Я тебе ни за что не поверю!

— Как будто я могу тебе верить!

— Ты про эти свои записи-доказательства? — я ткнула пальцем ему в грудь и прошипела. — Грош цена таким доказательствам. Но если ты предпочитаешь быть одураченным, я не могу тебе этого запретить. Пожалуйста! Верь всему яду, что льют тебе в уши!

Я развернулась и пошагала прочь, размазывая по лицу злые слёзы.

Герман вполголоса выругался и пошагал в сторону своего кабинета.

И мы очень вовремя разбежались после очередной бесполезной стычки — на телефон пришло сообщение от Светы: «Кое-что узнала! Разговор не телефонный. Завтра всё расскажу».

Глава 29

— Доверие. Умение доверять…

Её слова ввинтились ему в мозг, не отпускали, куда бы он и пытался направить свои мысли после этого проклятого интервью.

В теории решение не отказываться от записи казалось ему верным, правильным. Это важный кирпичик в пиар-кампании их новой линейки продукции, но на практике…

В голове тут же зазвучал насмешливый голос отца: «Если ты будешь усердно работать только когда тебе приспичит или ты чувствуешь желание поработать, далеко не уедешь. Сопли подбери!».

Он трудился со школы. Пахал, пока остальные отдыхали после уроков или эти уроки прогуливали. Он знал цену всему, чего достиг. Поначалу под зорким и безжалостным оком отца, позже — когда над ним уже никто не стоял, кроме его собственной тени, голосом родителя строго спрашивавшей с него за каждую минуту, проведённую праздно.

Тогда всё было ясно, понятно, прозрачно.

Он знал, что нужно делать, чтобы добиться необходимого результата.

Что урезать, от чего отказаться, чем пожертвовать.

Сейчас… он снова чувствовал себя потерявшимся школьником, которому не к кому идти за советом. Или хотя бы за элементарным участием.

Потому что… за эти короткие три года всем этим для него стала жена.