— Почему же, ты так прекрасна, что у меня нет никаких поводов для волнения, — щелкнув меня по носу, мужчина вернулся на диван.

— Дорогой, скажи, ты влюблялся когда-нибудь? — стараясь действовать аккуратно, протянула я.

— Влюблялся, — он оторвался от созерцания нескольких капель вина на стенке своего бокала и посмотрел мне в глаза. — Сама же знаешь, что оно кончилось не шибко-то весело.

— И как? — вскинув глаза, я постаралась перевести дыхание. — Дрожь, мурашки во время поцелуя были? Сердце из груди вырывалось?

— Не знаю, — пожал плечами бравый генерал. — Пока были только ревность и жгучее желание раскрыть ее глаза пошире, чтобы наконец заметила, что я мужчина, а не мебель, которая будет поддерживать, когда она входит в комнату. А графиня, едва обращала на меня внимание, считая бесполезным интерьером. Сама понимаешь, чем закончилась та любовь.

— Так она даже не знает, что нравится тебе? — удивленно спросила я. — Я думала, что ты признался моей мачехе и она отвергла тебя.

— Нет она знает, пусть и не говорил открыто, — он серьезно посмотрел на меня, но заметив, что я в панике, отвернулся. — И ты отлично знаешь, что она предпочла моим чувствам возможность подняться по социальной лестнице.

— Знаю, поэтому и играю по утрам твою невесту, чтобы никто не подумал о том, что ты одинокий генерал, — я замолчала, вспоминая, сколько корила себя за то, что согласилась на эту авантюру. — К тому жде так, мы не попадаем под надзор принца. Взаимовыгодный обмен, так сказать.

— Ты делаешь это уже профессионально, — Лен сделал паузу, вставая со стула. — Выносишь мне мозг и при этом до одури боишься собственной тени. Я не пойму, почему даже спустя два месяца ты продолжаешь сомневаться в себе и во мне? В нас…

— Потому что с потолка такие чувства не рождаются! — фыркнула я.

— Еще варианты? — Лен едва дырку во мне взглядом не сверлил.

— Я не хочу быть простой заменой, — едва не разрыдалась я, пряча пылающие щеки, — давай расстанемся до того, как все это станет ошибкой. Ибо я не переживу, если потом ты сможешь отказаться от меня и вернешься к той, кого действительно любишь всем сердцем. Моя душа не выдержит такого. Я ведь привязалась к тебе.

— Боже, какая ты дурочка у меня, — Лен хлопнул ладонью по спинке кресла. — Замечаешь только то, что тебе хочется. Я же готов на все, чтобы доказать твоей несчастной головы наконец-то всю правдивую картину, которую вижу перед собой. Ну, что же мне надо сделать, чтобы ты, наконец-то, мне поверила?

— Поцелуй меня, — сквозь всхлип вымолвила я.

— Что? — глаза жениха округлились и он внимательно уставился мне в глаза, проверяя, не шучу ли я.

— Поцелуй меня! — повторила уже громче и постаралась сделать все, чтобы успокоить трепещущее в груди сердечко.

— Да чтоб тебя! — он подорвался со своего места и с громким стуком поставила бокал на стол.

Я положила руки на его шею и посмотрела в глаза. Он невольно облизал губы, но никаких шагов навстречу не сделал. Пройдясь пальцами по густым волосам, я остановилась на затылке и притянула ближе к себе. Зарываясь в мягкий шелк и позволяя мыслям утечь на задний план. И почему я до сих пор боялась? Разве он давал повод? Напротив, делал все, чтобы мне было хорошо и комфортно. Но от тараканов так просто не избавится. Даже, если очень сильно захотеть. Оттого и блуждала всякая дрянь у меня в голове.

Что-то происходило. То ли вино ударило в голову, то ли это и была та пресловутая химия, о которой писали в женских пабликах, но, когда расстояние между нами сократилось до миллиметров, а дыхание смешалось, вся реальность в очередной раз взлетела на воздух. Только рядом с ним я ощущала этот непередаваемый коктейль из чувств и эмоций. Когда его губы накрывали мои губы, а сильные руки гладили талию, по телу пробегали мурашки и сворачивались приятным томлением в желудке.

И, наверное, под влиянием момента и возбуждения я приоткрыла рот, впуская его язык и ощущая терпкий вкус вина, но в тот же миг оказываясь на его коленях. Я дрожала, заставляя его наваливаться всем телом и рефлекторно прижиматься бедрами, мычать от недостатка воздуха и все равно не разрывать этой головокружительной страсти. В голове мигал огромный знак с надписью «Он может предать!», но мне было все равно, потому что так нежно и одновременно страстно меня никто не целовал.

Никто не обнимал меня так бережно и трепетно. Не прикасался с такой осторожностью. Мой затянувшийся мозговой штурм прошел успешно, теория не лгала. Я была для него заменой графини. Но в то же время, он был рядом со мной и пытался так же переступить через себя, как и я. Просто поцелуй мог подарить невероятное наслаждение от такой невинной близости. И даже не взирая на то, что мозг активно сопротивлялся, тело сдавалось в плен. Оно желало и пылало, говоря обо всем, что происходило у меня в голове. Это просто волшебство и феерия, в которой я тонула без остатка.

Уже через секунду я снова была в этом странном омуте ощущений, сосредоточившись на губах, руках, дыхании и нежных словах. Купалась в этом лучащемся счастьем и нежностью потоке чужих эмоций. И потихоньку уговаривала себя, что надо прекращать паниковать понапрасну. Даже если мы со своими ранами, то в будущем, поделив их меж собой, постепенно залечим все и обретем новое, ни с чем несравнимое счастье. Став одной семьей… Неся тяжелый груз… Самое главное, перестать сомневаться во всем и довериться своему любимому мишке. Хотя бы самой себе я могла в этом признаться.

Глава 31. Нежность

Дела постепенно шли в гору и я начала задумываться над тем, что Саломея эксплуатирует меня на благо своего мира, как хочет. Замену договору она так и не представила, зато повесила на меня еще кучу бесполезной работы от которой невозможно отказаться. Вот и где справедливость в этом мире? Почему одним достаточно просто жить в роскоши и богатстве, а мне даже став аристократкой приходится пахать за пятерых? Разве то справедливо?

Погладив круглый животик я откинулась на спинку кресла и стянула с носа очки. За наличие компьютера и безлимитного интернета я была признательна. Но даже все современные технологии не отменяли того, что я чертовски боялась рожать в несовременных реалиях нового мира. Прочитав все статьи про девятнадцатый век, примерно поняла, что меня ждало впереди. Не зря же говорили, что бабы в поле рожали. Ребенок для таких времен не ценность, а простой инструмент. Пять лет исполнилось и вперед заре навстречу. Твой трудовой путь начинался!

Тут проблематика вопроса оказалась заложена в самой сути. Если это не двадцать первый век, то и навороченной аппаратуры не существовало, а магии я не особо доверяла. Хоть муж и пытался меня заверить в том, что ничего страшного не произойдет и я останусь в целости и нашему с ним ребенку никакие проблемы не угрожают. К тому же, за мной сама богиня присматривает. Что по его логике должно было облегчить все процессы деторождения.

Я на такое заявление покрутила пальцем у виска, Саломея так же в долгу не осталась и обозвала его: “тупое военщиной не ценящей женских слез”. Я кстати, с ней была полностью согласна. По какой-то непонятной причине, хотя бы в этом вопросе мы с ней сходились во мнениях. Ну, скорее всего из-за женской солидарности. Мужикам не понять, что такое произвести на свет что-то настолько больше, чем столь крошечное отверстие. Потому я была решительно настроена проконтролировать все, что должно было предшествовать родам, чтобы минимизировать опасности.

Головой-то я понимала, что всего учесть просто невозможно и обязательно произойдет та самая ситуация, про которую я даже не подумала, но это не могло изменить моих намерений в отношении собственной безопасности. Либо они делают так, как говорю я, либо не знаю… Закачу скандал богине и пусть думает, как переместить меня в мой мир, чтобы я нормально родила. Право слово… Чем ближе были роды, тем больше сходила с ума. Так что я частично поняла, тех сумасшедших беременяшек, которые заедали соленые огурцы, медовиком и запивали кефир чаем на малиновых листьях. От нервяка не то сожрешь, лишь бы успокоиться.