– Подожди, – перебил ее здоровяк. – Ты, из какого отделения? И кто такая Анна Павловна?

– Я из неврологии. Анна Павловна – наша сестра-хозяйка. Она уехала в прачечную за бельем и попросила меня спуститься к вам.

– Хорошо, сейчас поднимемся, – сказал третий. – Ты иди.

– Нет, – сказала она, хотя эта твердость стоила ей немало усилий. – Я подожду вас, мы поднимемся вместе. Вы уже один раз обещали Анне Павловне и обманули, – она посмотрела на меня осуждающе.

– Да хватит вам про эту Анну, – вспылил рыжий. – Она вчера пришла под вечер. Я здесь был один. Я ничего ей не обещал. Не мог же я один этот сейф таскать. Мне еще жить охота. Вот сейчас все собрались, покурим и пойдем.

– Вы уже покурили, – упрямо сказала она.

– Ладно, мужики, пошли, – сказал я.

Девушка посмотрела на меня с благодарностью. Рыжий и длинный переглянулись. Мы все вышли в коридор. По пути, чуть отстав, я сунул в руку здоровяку двести рублей. Он оглянулся на своих напарников и поднял вверх большой палец.

– Что это у вас в пакете? – поинтересовалась у меня девушка, пока мы ждали лифт.

– Инструменты, – соврал я.

Лифтершу звали тетя Рая. Девушка попросила отвезти нас всех на шестой этаж, но рыжий велел остановить на четвертом, дескать, мне нужно выйти там, чтобы устранить течь.

– Нет, нет, – возразил я. – Я вам помогу, а на четвертый пойду на обратном пути.

Девушка одобрительно погладила меня взглядом. Сейф оказался большим и тяжелым. Конечно, рыжий один ничего бы не смог, даже впятером нам пришлось два раза отдыхать, чтобы протащить его пятнадцать метров из одного кабинета в другой. Я старался больше всех.

– Не мешало бы еще наладить дверной замок в сестринской, – совсем осмелела наша начальница, когда мы закончили.

– Пошли, – с готовностью согласился здоровяк.

– А как вас зовут? – спросил я, понимая, что она сейчас уйдет.

– Галя, – она строго посмотрела из-под очков. – Но никому из вас это не пригодится, – бросила она, взяла здорового за рукав и увела.

Наша миссия на этом была закончена. Мои новые напарники, заморочив голову тете Рае, успешно высадили меня на четвертом этаже. Как только за моей спиной захлопнулась дверь лифта, я поспешно напялил белый халат, который оказался настолько мал и стар, что при попытке распрямить плечи, лопнул подмышками по швам. Закатав рукава, я выскочил в темный коридор и, воспользовавшись тем, что вокруг никого не было, стал заглядывать во все палаты подряд. За третьей дверью я увидел Серегу, и вначале не узнал, настолько боль изменила черты его лица. Он лежал в одноместной палате, на единственной кровати, которая представляла собой сложный механизм с различными приспособлениями, назначение которых было для меня непонятно.

Я поплотнее закрыл за собой дверь и подошел к своему товарищу. Его лицо представляло собой один сплошной коричневый синяк. Выпавшая из-под простыни рука была до самых кончиков пальцев одета в гипс, ногти были ярко-желтые. Я поставил пакет на пол и осторожно покашлял. Серега открыл глаза и посмотрел на меня.

– Привет, – он скорчил гримасу, отдаленно напоминающую улыбку. – Хорошо, что ты пришел. А они мне сказали, что дня три ко мне никого пускать не будут.

– Я тут подпольно.

– Я знал, что ты придешь, дружище! – он попробовал слегка повернуться набок, в мою сторону, но задохнулся от боли. – Открой мне ноги.

Я скинул простыню. Правая нога полностью была закутана в гипс, левая – до щиколотки. Он пошевелил пальцами левой ноги и спросил:

– Шевелятся?

– Да.

– Ты не врешь? – Серега подозрительно посмотрел на меня. – Поклянись своим здоровьем.

– Пошел нафиг, придурок, – успокоил я его. – Все, что надо, у тебя шевелится.

– Уф, – обрадовался он. – А я лежу тут, весь на измене, думаю, врачи врут, а я давно уже инвалид! Значит, позвоночник в порядке.

– Подозревают трещину, – сказал я.

– Херня! – он улыбнулся по-настоящему. – Самое главное, пальчики шевелятся. И руки двигаются.

– Я тебе тут соки привез и воду, – указал я на пакет. – Пока меня не выперли, давай, расскажи, как все было, и я побегу.

– А где Оля?

– Она всю ночь была с тобой, сейчас дома – спит.

– Дай я ей позвоню.

– Пусть спит. Она к тебе придет. Жену, наверное, пустят.

– Я шел домой, – начал Серега.

– Пьяный? – перебил я его.

– Слегка. На мосту ко мне сзади подбежал человек, схватил за ноги и перебросил через перила. Все было так неожиданно, я не сопротивлялся даже. Вел себя, как мешок с говном. Пока летел, выставил руки и цеплялся за все подряд. Это меня и спасло. Вначале за провод какой-то ухватился, притормозил маленько, потом, когда он оборвался – за какие-то ветки. Изменил траекторию падения, а то разбился бы в лепешку. Да еще скользнул по насыпи. Потом выполз на обочину и дождался, пока меня нашли.

– Ты не сочиняешь? Может просто, перегнулся порыгать?

– Не серди меня. У меня и так все болит!

– Ну, и что ты думаешь? – спросил я.

– Я думаю, что это – проделки Симохи. Мы, вернее – я, его недооценил. Ты связывался со своим ментом?

– Его нет в городе.

– Звони постоянно. И будь осторожен. Без посторонней помощи нас сожгут и передавят.

– Ты, разумеется, не видел, того, кто на тебя напал?

– Нет, я слышал, что меня кто-то догоняет, но обернуться не догадался, – голос его слегка хрипел. – Теперь тебе тяжело придется. Водкой торговать, да еще точки тарить! Наверное, по сигаретам, и по жвачке придется согласиться на доставку. Там мы будем платить процента три от суммы, но это дешевле, чем если ты просадишь ассортимент.

– Ты не волнуйся, – не совсем уверенно сказал я. – Я что-нибудь придумаю.

– Я в тебя верю, дружище, – он проглотил комок, поморщился и закрыл глаза.

– Очень больно? – по-идиотски спросил я.

– Это какой-то ужас, все тело болит, каждая его частичка. Но я в коме не был. Просто сознание терял, вроде как спал. Не видел никаких тоннелей, никакого света. Отключился, потом уже здесь включился, видимо экстрасенса из меня не получится.

– Ладно, я пойду, отдыхай, – сказал я.

Серега открыл глаза и улыбнулся.

– Ты знаешь, – промямлил он. – Тут медсестры в одних халатиках ходят, а под ними ничего – только трусики, а может, даже и их нету. У меня рука из-под простыни выбилась, а дна сестричка мне подушки поправляла, и этим самым местом прямо к пальцам прижалась. У меня встал, – он опять улыбнулся. – Как ты думаешь, может, это она специально, может, я ей понравился?