– Галкин Валентин сейчас сидит в КПЗ по обвинению в мошенничестве и присвоении чужой собственности, – сказал коричневый. – Когда мы стали его проверять, оказалось, что он слишком много наворовал, брал на себя решения, которые, в принципе, не входили в его компетенцию.

– Ну, как бы мы тут ни при чем, – сказал я. – Мы оформили все по закону, деньги заплатили. Будка наша.

– Вопрос спорный, – сказал черный. – Мы не хотим доставлять вам неприятности. Пока вас не начали таскать в милицию, как свидетелей, нам хотелось бы утрясти некоторые вопросы. Если можно поскорее, например, завтра. У вас в офисе.

– У нас нет офиса.

– Тогда приходите к нам. Это в ваших же интересах, – он протянул мне визитную карточку, в глазах искрился смех. – И, если можно, захватите все документы купли-продажи.

– Копии.

– Хорошо, копии, – черный едва не рассмеялся.

– До свидания, – сказал коричневый и направился к выходу.

– До завтра, – добавил черный.

– Придет мой напарник, – сказал я.

– Без проблем, если он компетентен.

– Еще как, – сказал я.

Мы пожали друг другу руки. Я был слегка встревожен.

– Коля, кто эти люди? – спросил Тигран, когда братья ушли.

– Я пока точно не знаю, – бодро сказал я. – Ты не переживай, мы разберемся. У нас все законно.

– Законно, незаконно… Меня это не волнует. Вы мне деньги должны. Когда дадите?

– Мы тебя хоть раз подводили? – удивился я.

– Вы-то нет. Но эти люди… Я расстраиваюсь. Я договор с вами заключал. И вы мне мою работу оплатите.

– Сколько там накапало?

– Шестьдесят тысяч, – он почесал свой небритый подбородок. – Сережа все знает, у нас с ним все расписано.

– Хорошо. На следующей неделе оплатим.

– Ты пойми, – стал оправдываться Тигран. – У нас там, в Армении, кушать нечего, дети плачут. На проспекте Комитаса все деревья срубили на дрова. Я этим людям деньги пообещал. Что про меня родня скажет?

– Будут тебе деньги. Завтра все утрясется.

– Это хорошо. Вы утрясайте. Мы пока работать на этом объекте не будем. Когда долг отдадите, тогда начнем. У меня еще три объекта в городе…

– Ладно, Тигран, корабль еще не тонет.

– Какой такой корабль?

– Метафора. Или я, или Сергей тебе позвоним, как деньги соберем.

– Побыстрей бы. Мне людям нужно платить, – сказал он виновато. – И потом, пока с этими важными людьми вопрос не решится, я без предоплаты работать не буду. А то у вас будку отберут, вы скажете, что объект не ваш, пусть те платят, те скажут, что с нами не договаривались и пошлют. Так не бывает.

– А почему ты решил, что они отберут павильон?

– Очень солидные люди.

– Все, пока, – я пожал мозолистые руки Тиграну и всем его армянам, которые выглядели отнюдь не голодными, и поехал домой.

Ровно в семь ко мне приехал Серега. Он принес от Ольги подарок, трехлитровую банку огурцов, на мои слабые попытки отказаться стал мотивированно доказывать, что у них этого добра дофига, до лета им не съесть, а уже весна. В общем, нес чушь. Все время, пока он разглагольствовал, я смотрел на него влюбленно и радовался, что он у меня есть. Минут пять Серега рассказывал анекдоты, а я ржал, как дурак, будто ничего не случилось, будто продолжались старые добрые времена. Потом я рассказал ему о предложении, которое мне сделали Нелька со Спарыкиным. Мое согласие он воспринял с энтузиазмом.

– Те деньги, которые я буду получать там, да и проценты, если получится войти в долю, мы будем делить с тобой пополам, – сказал я.

– Разумеется, – сказал он таким тоном, как будто других вариантов не существовало и мне стало стыдно потому, что к этому решению я пришел не сразу, а после долгих размышлений.

– Справимся, – бодро сказал Сергей.

Значительно меньше радости у него вызвал мой рассказ о том, какой разговор состоялся у меня с двумя кожаными братьями и армянами.

– Вот говно, – выругался он.

– А что ты беспокоишься? – удивился я.

– Насколько я знаю, если сделку признают незаконной, мошеннической, то ее по суду можно расторгнуть. Это веское основание. Схема такая – учредители нанимают исполнительного директора. Он работает, совершает сделки не в пользу предприятия, а в пользу своего кармана, ворует. Его ловят на месте преступления, пишут заяву в ментовку, сажают на время, а все сделки признают незаконными и расторгают. Говорят, мол, в наши планы не входило продавать данное строение вообще, или за такую цену, в частности. Давайте вертать все как было. Это все равно, что купить ворованную вещь. Если вора поймали и он указал на тебя, то вещь придется вернуть хозяину, а деньги ждать от вора с зоны, то есть не дождаться никогда.

– Они обязаны вернуть нам деньги, – робко вставил я.

– Правильно, – с сарказмом сказал Серый. – Только официальные. А черный нал нам фиг кто вернет, даже если мы будем такими идиотами, что о нем заявим. Мы по безналу заплатили всего пятьдесят тысяч. А наликом отвалили пятьсот. Эти пятьсот штук к нам не вернутся никогда. Мы так же никогда не увидим тех денег, которые уже заплатили Тиграну за работу, во-первых, он не выдает приходных кассовых ордеров, во-вторых, даже если армяне предоставят необходимые документы, те ребята могут сказать, что им такая отделка была не нужна, мол там, где мы сделали белое, они хотят черное, а там, где деревянное – железное.

– Хреново.

– А то. Ладно, я с утра отксерю документы и к своей родной тетке. Она – классный юрист. Что-нибудь посоветует.

– А я, видимо, чуть свет на новое место работы. Директорствовать.

– Слушай, Дальтоник, – подмигнул Серега. – У меня тут одна цыпа наклюнулась, возможно, я опять начну ездить в командировки. Так что ты не удивляйся. Кстати, у нее классная подруга имеется. Нет желания поддержать компанию?

– Нет.

– Зря. Молодые, статейные девочки.

– Тем более.

Зазвонил телефон. Звонила Неля, сказала, что сейчас подъедет с подполковником. Я прикрыл рукой трубку и сказал Сереге:

– Нелька с ментом сейчас будут. Дождешься? Узнаешь весь расклад. Я предупрежу, что ты у меня.

– А зачем? – ответил он легкомысленно. – Я тебе верю. Ну их нафиг.

Я сказал в телефон, что жду, не дождусь, и повесил трубку.