В районе виска кольнуло, и девушка приложила холодные пальцы к голове. Это помогло унять пульсирующую боль. Но тут перед глазами все закружилось, померкло. Очертания предметов расплылись и стали похожи на написанную масляными красками картину, на которую вылили воду. Качнуло вправо. Грохот, раздавшийся от падения папки с бумагами, Стефани услышала так отдаленно, словно это произошло в соседней палате. Сильные руки обвили ее талию и держали, не позволяя девушке упасть. Эдриан подставил плечо, в которое она уперлась лбом, как в стену.

– Мадемуазель… – Он сказал что-то еще, но девушка не расслышала из-за громко стучащего в ушах сердца.

– В ушах… звенит… – прошептала Стефани одними губами. Она втянула полной грудью исходящий от мужчины аромат. Пахло мятой и чем-то хвойным. Это возвращало к реальности.

– Вы заметно побледнели. – Эдриан прижимал ее к себе. – Может, все-таки присядете?

– Нет, – просипела девушка, продолжая вдыхать мужской запах. Ей становилось легче. Но вместе с тем, как мысли приходили в порядок, а образы вокруг делались четче, Стефани краснела. Румянец предательски полз по коже от того, как бесстыдно глубоко она дышала чужим ароматом.

– Предлагаю вам присесть… Или вы приляжете на соседнюю кровать, а я позову ремедистку, – обеспокоенно проговорил он, пытаясь заглянуть спутнице в лицо.

– Все в порядке, – отмахнулась Стефани, освобождаясь из объятий. – Голова немного идет кругом. Но это оттого, что вчера мне пришлось дать свою кровь Лоренту.

– Святые мученики, мадемуазель, почему вы так терзаетесь? Вам бы следовало отдохнуть, набраться сил. Зачем так истощать себя? – негодовал Эдриан. Он нехотя отпустил ее.

– Нет! Я не могу отдыхать. Не могу, пока мой брат здесь, – резко ответила девушка и, качаясь, неуклюже присела на стул возле постели. Она уставилась перед собой в надежде, что мужчина не заметит ее смущения. – Вдруг брату срочно понадобится кровь.

– Вряд ли ее будут брать у вас. Вы еще не восстановились.

– У меня все в порядке! – грубо ответила Стефани, которая ни за что бы не призналась, что чувствует себя плохо. – Я справлюсь! Не беспокойтесь обо мне. – Девушка не удержалась и взглянула в застывшее, словно восковая маска, лицо Эдриана. В голубых глазах плясали огоньки, но она уже не маленькая, чтобы с ней нянчились, как с младенцем. – Не думайте заводить привычку волноваться обо мне. Я самостоятельная. Могу и умею постоять за себя. И какое-то легкое головокружение не сломит меня. Я должна быть рядом с братом, когда он придет в себя. Вам ясно?

Девушка с вызовом посмотрела на Эдриана. Чужая забота ее раздражала. Она не какая-нибудь слабачка, капризная девица из дворянский семьи или еще кто. «Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше», – читалась в изумрудных глазах настойчивая мысль.

Мужчина безотрывно смотрел на спутницу какое-то время. При этом его лицо не менялось, лишь в лазурной бездне глаз забурлили эмоции. Потом он устало вздохнул и нагнулся за папкой.

– Надеюсь, ваша жертва не будет напрасной, – усмехнулся интендант, когда выпрямился. – А ваше упрямство не доведет до могилы… кого-нибудь.

Стефани зло сверкнула на него глазами, поджав губы. Ей хотелось проявить чудеса остроумия и красноречия, хотелось задеть собеседника за живое. Но на ум пришли лишь грязные ругательства, которые она позволить себе не могла.

– Я помолюсь за вашего брата. Пусть он как можно скорее пойдет на поправку. – Эдриан уже хотел уйти, но остановился. – А вам, мадемуазель, я все же настоятельно рекомендую…

– Благодарю за ваши рекомендации, месье, но оставьте их при себе. Не надо меня опекать, – с раздражением высказалась девушка.

– Святой избави от такой каторги, – отмахнулся мужчина и зашагал к выходу из палаты.

Пока Стефани смотрела на удалявшегося интенданта, голова вновь пошла кругом. Дышать становилось труднее. Казалось, что затянутый корсет готов раздавить ребра. В глазах замельтешило: бежевые ширмы, высокие окна, бледное лицо Лорента. Все смешалось в единое месиво из ярких и блеклых пятен. В приступе паники девушка подалась вперед, чтобы ухватиться за кровать, но не сумела. Пальцы, кисть, а затем и вся рука сделались ватными. Тело больше не слушалось ее. Последним, что она увидела перед тем, как закрыть глаза, был каменный пол палаты.

– Как вы себя чувствуете?

Стефани услышала вопрос издалека, словно говоривший находился по другую сторону водопада. В ушах стоял невыносимый шум. Тело по-прежнему казалось ватным, мягким, будто бы все кости вытащили.

– Все в порядке, – спокойно ответил другой мужской голос.

«Что? Как это? Спросили же меня? Или нет…» Девушка ощутила на лице чье-то теплое прикосновение. Кто-то бережно касался ее лба, убирая короткие пряди с глаз.

Стефани задвигала головой. Она хмурилась, пытаясь разлепить веки. Но те так отяжелели, что совершенно не слушались.

– Ох, держите руку. Мадемуазель приходит в себя.

Стефани ощутила, как кто-то цепко схватил ее за правое запястье и с силой прижал руку к кровати.

– Что… происходит? – прохрипела она, наконец открыв глаза.

Девушка поняла, что лежит на больничной койке в палате Лорента. Она узнала помещение по витражным окнам. Возле нее находились двое мужчин. Один, Климент де Пероль, ссутулившись, стоял у изножья кровати, придерживаясь за металлический набалдашник. Второй, Эдриан, сидел на табурете с засученным рукавом. Это он держал ее за запястье.

– Мадемуазель, вы упали в обморок. У нас не получилось привести вас в чувство даже при помощи нюхательной соли. Причиной всего этого послужило сильное истощение, – продекламировал доктор. Он сделал это так трагически, будто вынес смертельный приговор. – И, как я понимаю, вы пренебрегли моими рекомендациями относительно восстановления объема крови. Так что пришлось начать переливание.

– Переливание? – Стефани только сейчас ощутила, что в вену воткнута игла. По трубкам, соединяющим ее с донором, бежала бордовая жидкость. Она оглядела себя и поняла, что лежит под покрывалом в одной лишь сорочке.

– Месье Леклерк согласился дать вам свою кровь, – пояснил доктор.

При этих словах интендант сначала изобразил добрую улыбку, но она быстро перешла в злорадную усмешку.

– Благодарю, месье, – только и ответила девушка, не зная, как истолковать гримасу спасителя.

«Подумать только, какая глупость! Еще вчера точно таким же образом я отдавала кровь своему брату, а теперь?»

Она вздохнула, все еще не веря, что оказалась в такой ситуации.

– Как вы себя чувствуете? – вопрос, от которого Стефани пришла в себя, прозвучал снова. На этот раз его произнес Эдриан. Он уже не держал ее руку, а лишь ласково касался пальцами ладони. От этих робких прикосновений девушка смутилась.

– Неловко, – выпалила она, дернув кистью, которую поглаживал мужчина. – Неловко оттого, что причинила столько беспокойства. Мой отец будет волноваться, когда узнает, что произошло. Мне не следовало так изнурять себя.

– Раскаяние – это хорошо. – Доктор постучал пальцами по металлическому набалдашнику койки. – Пора заканчивать процедуру.

С этими словами месье Пероль направился в дальний угол палаты, чтобы взять все необходимое.

Стефани взглянула на Эдриана. Он больше не ухмылялся, а с заботой смотрел на нее. Мужская ладонь слегка упиралась в кровать рядом с ее рукой, так близко, что девушка ощущала теплоту кожи. Захотелось, чтобы мужчина вновь прикоснулся к ней. Ласково и невесомо, как пару минут назад.

«А ведь он мог просто уйти… Бросить меня лежать на полу», – от этой мысли Стефани стало стыдно за свое поведение.

– Примите мои извинения за то, что наговорила перед тем, как упасть. Я не хотела обидеть или оскорбить вас. – Она сделала то, чего меньше всего могла от себя ожидать: тронула мизинцем его руку в знак примирения.

– Звучит так, будто это говорите не вы. – Эдриан ответил на прикосновение, проведя большим пальцем по ладони девушки.