«Ты видела, сколько раз топор перевернулся?» — спрашивала она.

Ученица охотно кивала и показывала один палец.

«Именно так — только один раз. Правильно брошенный топор поворачивается один раз на расстоянии двадцати шагов. Если до мишени сорок шагов — то два раза. Если десять — делает пол-оборота. Тридцать — полтора. Уловила?»

Следовало энергичное кивание, так как теперь ученице казалось, что она узнала главный секрет, и, естественно, она спешила проверить, как тот работает. Если будущая стражница Маранонии добросовестно выполняла указания Полилло, она редко ошибалась вновь.

Я вспомнила грубые инструкции Полилло после третьей неудачной попытки. Сколько до мишени? Десять шагов. Тогда пол-оборота. Рука-железо. Приварена к ноге. Не сгибай локоть, не сгибай запястье. Короткий шаг вперед левой ногой. Бросок.

Топор глубоко вошел в крышку люка.

Я никогда не выбирала топор в качестве боевого оружия. На мой взгляд, метнуть его во врага — последнее средство. Но он может быть полезен для отражения атаки превосходящих сил противника; тогда ничто не может улучшить настроение так, как мощные, повторяющиеся удары, которые заставляют напряженно работать все тело.

Моя левая, искусственная, рука очень сильна. Поэтому я всякий раз должна быть уверена, что правая не оставлена без внимания, хотя я думаю, что она никогда не сравняется по силе и ловкости с левой, не только потому, что левая сделана из металла, но и потому, что это — волшебный металл, содержащий вещества, которые я добыла у Новари. Я называю ее «божественная рука».

Она может выдержать очень сильный жар и предельный холод. Сила захвата искусственной руки такова, что в ней крошится камень. Но самым замечательным ее качеством является то, что она действует как настоящая: я могу сгибать ее пальцы, вращать большим пальцем — делать все, что угодно, только не скрипеть суставами. Божественная рука действительно бесподобна. Но я потеряла ее младшую и более слабую сестру — живую руку. Она хорошо послужила мне. Призрачные нервы вновь напомнили о себе, как будто бы требуя вернуть утраченное.

Я тренировалась до тех пор, пока промахи не стали минимальными. Пришлось немало потрудиться, потому что с одним глазом часто бывает довольно трудно правильно оценить расстояние. Неудобство было уменьшено в моем случае благодаря тому, что латка, которую я носила, чтобы прикрывать глазницу, была сделана из того же материала, что и рука. С ее помощью я могу заглядывать в Другие Миры по своему желанию, не прибегая к заклинаниям. Я называю ее «божественный глаз».

После упражнений с топором настал черед взяться за меч.

Так как моя физическая сила изо дня в день нарастала, я должна была позаботиться о сохранении ловкости и быстроты движений. Меч всегда был для меня любимым видом оружия, и я не хвастаюсь, когда говорю, что ни разу не встречала ни мужчины, ни женщины, которые могли бы превзойти меня в искусстве владения клинком. Но я знаю, что на самом деле такой человек существует. Такова природа наших возможностей. Не имеет значения, насколько хорошо вы овладели тем или иным мастерством, всегда найдется тот, кто превосходит вас. Будучи молодым воином, — а юность моя прошла в частых дружеских попойках, — я мечтала встретиться с человеком, который заставил бы меня испытать мои возможности. Это доказывает только то, что недостаточно иметь внешние отличительные признаки и гордиться ими, для того чтобы быть мужчиной. Конечно же, моя юношеская «мечта» — каприз.

Несмотря на то что я продолжала, стеная и испытывая физическую боль, оставаться в человеческом теле, очень важно было не забывать мою неземную сущность. Поэтому я достала волшебный сундучок и распаковала волшебные свитки и манускрипты, мази, пудры и другие принадлежности заклинателя духов.

Сначала я вызвала с помощью заклинаний мелкие предметы — стеклянную бусинку, клочок красного пергамента, каплю духов, обладавших мощным и устойчивым запахом, наполнившим всю каюту, большого жука с крылышками, окрашенного в зеленый и черный цвета, жужжание которого в полете напоминало мне пение сладкоголосой птицы. Потом я превратила этого жука в предназначенное Салимар сверкающее бриллиантовое ожерелье в форме жука-скарабея, которое могло издавать музыкальные звуки и источать аромат.

Я овладела искусством заклинателя будучи не первой молодости и без особого желания. Жестокая нужда и злая воля старой слепой колдуньи заставили меня преодолеть нежелание. Случайно я узнала, что необыкновенные способности передались мне по наследству от матери. Именно по ее линии некоторые члены семьи Антеро наследуют талант волшебника. Я применила этот талант на то, чтобы уничтожить Архонтов Ликантии и положить конец древней угрозе, нависшей над Ориссой.

Амальрику не было даровано необыкновенное наследие — божественное или дьявольское, кто знает, но его присутствие, казалось, всегда увеличивало напряженность волшебного поля, в особенности когда Амальрик был в сопровождении двоих из семьи Серого Плаща — Яноша или Янилы. С Яношем он обнаружил Далекие Королевства — это стало величайшим достижением в истории нашего народа. С Янилой он превзошел этот подвиг, совершив путешествие в Королевство Ночи, чтобы присоединиться к Старейшинам и сокрушить демонического короля, Бааленда, который ввергнул человечество в тысячелетний период мрака и забвения. А в качестве небольшого прощального подарка всем Амальрик помог Яниле Серый Плащ открыть закономерности, действующие в сфере как физических сил, так и магических.

Амальрик совершил свое последнее, наиболее трудное путешествие, будучи старым человеком. Опасности, с которыми он столкнулся, активизировали мой спящий мозг до такой степени, что видения о них четко отпечатались в моем подсознании. Это был единственный случай такого сильного возмущения за все пятьдесят лет блаженного сна. Поначалу я не видела никакой возможности помочь Амальрику. Потом я сформулировала заклинания, благодаря которым брат становился моложе по мере продвижения к цели до тех пор, пока он не приобрел силу и выносливость мужчины в расцвете лет. Амальрик так и не понял, кто вызвал изменения его биологического возраста. Его настолько не интересовало, как он выглядит, что я иногда сомневалась в том, что он задумывался об этих изменениях.