Город был охвачен скрытым негодованием. Многие магазины и жилые дома были разграблены, а то и разрушены в ходе недавней гражданской войны. Люди держались настороженно. Я видела совершенно голых детей, стоявших на улицах, как в пустыне, и плачущих без видимой причины, видела, как солдаты избивали старика. Толпа зевак молча наблюдала за этим, никто не вмешивался, но во взглядах горожан тлела ненависть.

На главной площади перед рынком был установлен эшафот с виселицей. С нее свисали закованные в цепи тела как напоминание о том, что может произойти, если позволишь себе оказать сопротивление новым правителям.

Толпа инстинктивно ускорила шаг и вскоре влилась в ворота центрального рынка.

Хотя было заметно, что многие еще дрожат от только что увиденной картины, я ощутила, что напряжение толпы уменьшается. Мы попали в более приятное окружение. Суета, шум и запахи огромного орисского базара вскоре вытеснили чувство опасности. Атмосфера Центрального рынка казалась наэлектризованной гораздо в большей степени, чем обычно. Это напоминало мне истерический срыв.

Пока я шла по рынку, со всех сторон кричали зазывалы, расхваливающие тот или иной товар:

— Пироги! Свежие мясные пироги! Отлично пропеченное тесто, вкусное мясо, бесподобная подливка!

— Мед! Апельсиновый мед! Прямо из улья!

— Груши! Вы только попробуйте мои груши! Шесть штук за медяк!

Последний призыв пришел от старой плутовки, и я задержалась около ее прилавка, чтобы схватить сочную грушу и устранить отвратительный кислый привкус во рту. Груши она держала во льду, и я выловила одну большую, понравившуюся мне и тут же вонзила в нее зубы. Заплатив за удовольствие медной монетой, я отказалась от сдачи и двинулась дальше по рынку, стараясь выглядеть обычно, не выдавая своих намерений и уплетая грушу.

Специально для визита в Ориссу я слегка изменила свою внешность. Я была по-прежнему отставным сержантом, тяжело израненным в битвах и жестоко обиженным чиновниками из пенсионного департамента. — Но теперь я открыто демонстрировала, что мои требования частично удовлетворены. Перед визитом в Ориссу я помылась, надела более качественную одежду и придала деревянной чашке, которая прикрывала обрубок моей левой руки, надлежащий блеск. Мой кошелек был набит монетами. Я имела вид человека, который намеревается хорошо провести время после того, как им так долго и незаслуженно пренебрегали.

Протискиваясь сквозь толпу толстолицых фермеров, деревенских парней и девушек с широко раскрытыми от возбуждения глазами, я изучала толпу в поисках заветной цели. И вскоре была вознаграждена.

Я увидела, как двое мальчишек, толкавших ручную тележку, наполненную товаром, врезались в пьяного мужика. Фрукты рассыпались по земле. Упал и пьяный. Один из мальчишек бросился поднимать его, непрерывно извиняясь за свою неловкость. Помогая пьяному встать, мальчик стряхивал пыль с его одежды. Я увидела, как он ловко подцепил кошелек и быстро передал его напарнику, а тот мгновенно спрятал кошелек в кармане.

Это было проделано столь профессионально, что, кроме меня, никто ничего не заметил, даже сам пьяница, которого к этому моменту подняли на ноги и подтолкнули в нужном направлении, дружески похлопывая по спине. Это движение избавило жертву от шелкового носового платка.

Отрадно было наблюдать за тем, что, по крайней мере, некоторые из орисских традиций все еще сохранялись, несмотря на все усилия Новари и ее марионетки Като положить им конец. Орисские воры по-прежнему были в теле, как мухи в старой Писидии. Сейчас моя судьба в значительной степени зависела от способности преступного мира Ориссы противостоять диктату Новари. Я не имела ни малейшего представления о том, кто именно остался в живых из партнеров и друзей моего брата. Я была готова пожертвовать чем угодно ради того, чтобы хотя бы один из них оказался достаточно хитрым и изворотливым и выскользнул из магических сетей, расставленных Птицей Лирой.

Такой человек существовал, и он однажды спас брата, прибегнув к услугам своей преступной братии. Я не представляла, где смогу найти его. Но знала, в каком направлении двигаться и кого следует расспросить.

Я последовала за мальчиками, с усилием прокладывая путь по рынку. В течение получаса они столкнулись еще с четырьмя посетителями. Дальний конец центрального рынка венчал знакомый многоквартирный дом, которым было отмечено начало трущоб, где воровские кланы процветали с самого основания Ориссы. В те дни, когда я была молодым солдатом и любила иногда отлучаться со службы, я частенько захаживала в этот район, пировала с друзьями, и мне часто доставалось на орехи.

Именно в трущобах я поклялась, что обязательно заплачу сторицей за те дорогостоящие уроки, которые получила в воровских малинах. Для достижения заветной цели мне потребуются все преступные навыки, которые я смогу извлечь из подсознания, помноженные на волшебство, и это должно заставить обитателей трущоб исполнить мою волю. Чем ближе я приближалась к району, тем хуже становились дороги. Повсюду виднелись торговые ряды, ломившиеся от разнообразных товаров, по большей части — домашней утвари. Товар был превосходного качества. Я знала, что все это ввезено контрабандным путем, за время регулярно повторяющихся ночных набегов на богатые соседние районы. И там проживало немало негодяев, втайне потирающих ладони в предвкушении от потерь тех, на кого они навели воришек. И здесь, как и на центральном рынке, зазывалы непрерывно расхваливали свой товар или же повторяли без устали названия известных всему городу и пользующихся дурной славой кабаков и домов терпимости.

Парни с тележкой направились к столу, за которым десять или двенадцать подвыпивших мужиков плотно окружили долговязого наперсточника. Наперсточник быстро передвигал по столу три половинки от скорлупы грецкого ореха, а потом предлагал кому-нибудь из возбужденной аудитории угадать, под какой из них спрятана горошина. Мальчишки с фруктовой тележкой остановились около этого стола и вступили в переговоры со скользкого вида кричаще одетым типом. Слова произносились тихим шепотом. Этот тип явно наблюдал за действиями наперсточника. Такие вот ребята, снующие с тележками по улицам и рынкам, являются глазами и ушами владык преступного мира Ориссы. Беспрепятственно перевозя фрукты или другую поклажу от места к месту, прихватывая по случаю плохо лежащее имущество или выуживая из карманов кошельки, они собирают информацию, представляющую интерес для хозяев.