— Я? — рассмеялся он на мои слова. — Ты меня еще жизни поучи. Ты… никто. Просто никто. И я сразу предупреждал, что не пара для Алекса. Сама виновата.
— А кто пара? — я выдавила из себя улыбку. — Дайте угадаю. Алекса Снежинская?
— Видишь, когда надо ты умеешь соображать. Вот только поздно.
Стужев не просто получал удовольствие от нашей беседы.
Он ликовал.
— Настанет день, когда вы локти себе все искусаете, поняв, что натворили, — тихо произнесла я. — Вот только будет поздно. Вы потеряете сына. А мы с Лешей все равно…
— Я тебя умоляю, — расхохотался Борис Геннадиевич. — Если бы Алекс хоть на одну сотую процента верил тебе, то не улетел бы. Признаюсь, — он снова налил себе стопку. — Я даже переживал по этому поводу. Чуть-чуть. Что поверит и докопается до правды. Но… — он демонстративно развел руки в стороны и оглянулся по сторонам. — Его нет. И шанса оправдаться у тебя нет. Так что, милая, — с улыбкой подвел он итог нашего разговора. — Рекомендую найти себе папика и жить с ним.
— Найду, — кивнула я. — Даже и не сомневайся, старый ты мешок с…
— Выкинь ее, — не дал мне договорить Стужев, отдавая приказ своему охраннику, что молчаливой тенью все это время стоял чуть позади него и наблюдал за нашим сомнительным диалогом.
— И выход я в состоянии найти сама, — прошипела я сквозь зубы, пытаясь вырвать руку из хватки этого громилы. — Отпусти!
Сил сопротивляться у меня не было. Глаза обжигало от сдерживаемых слез.
— Пошла! — грубо вытащив меня в коридор, он резко остановился, заметив вышедшего нам навстречу мужчину.
Я его сразу узнала. Это был тот, злой, но адекватный, что сопровождал Стужева, когда он караулил меня в квартире Леши и предлагал отступные. А, ну и камеры вероятнее всего установили тогда же. Если не раньше…
Сейчас об этом думать не хотелось.
— Девочку отпусти, — приказал он, хмуро рассматривая нас.
— Так Борис Геннадиевич приказал…
— Я сам ее провожу, — отмахнулся от него он, но громила меня так и не отпустил. — Мне долго ждать?
— Так она же…
— Что? — с иронией переспросил тот. — Что она сделала, Коль?
— Сам, так сам, — отпустив меня, он молча развернулся и пошел обратно к своему хозяину.
— Хороший песик, — прошептала я ему в спину, потирая пульсирующую от сильной хватки руку.
— Ну хватит, — как-то устало попросил меня внезапный защитник, пропуская вперед. — Пойдем. Тебе действительно пора.
Он вывел меня из дома и довел до ворот, махнув кому-то рукой, чтобы их открыли.
— Спасибо, — прошептала я, и хотела добавить «до свидания», но с удивлением заметила, что мужчина выходит за мной следом. — Бить будете?
— Такой приказ есть, — совершенно серьезно ответил мужчина, чем здорово напугал меня.
— За что? — едва слышно спросила.
И, наверное, даже не у этого охранника. Да и не про избиение.
Просто — за что? Вот это все?
— Александра, ты же умная девушка, — начал он говорить, тактично взяв меня под руку и начал уводить прочь от дома Стужевых. — Ты же должна понимать, что такие люди не примут тебя.
— Леша принял, — хмуро заметила я, тут же дополнив: — Пока его папочка не подсуетился.
Слова Бориса Геннадиевича меня задели. Не все, разумеется. Но вот в том, что если бы Леша хоть капельку верил мне, то…
— Алексей улетел и вернется не раньше, чем через полгода. А то и позже, — поделился со мной информацией охранник. И я бы решила, что это ложь, если бы не следующие его слова: — У Бориса Геннадиевича сейчас не лучшие времена, точнее, у его бизнеса. И я не уверен, что Алексей сможет сделать что-то, чтобы они остались на плаву.
— Зачем вы мне это рассказываете? — удивленно выдохнула я.
— Чтобы ты поняла, почему отцу Алексея так важен правильный брак сына, — указав рукой в сторону подъехавшего такси, мужчина произнес: — Это за тобой. Пойдем.
— Брак с Алексой Снежинской, — я нервно рассмеялась.
— К примеру, — подтвердил охранник. — На твой счет у меня несколько приказов. И все они… не приходи сюда больше. Не пытайся найти Алексея. Его отец уничтожит тебя и не заметит. Ну не стоит разбитое сердце целой жизни. Ты молодая, красивая. Переживешь. Забудешь его, пусть и со временем.
— А я всегда считала, что за любовь нужно бороться, — прошептала я, стараясь сдержать слезы.
— Алексей бороться не стал, — напомнил мне мужчина, и замер возле машины, к которой мы подошли. — Зная отношение своего отца к тебе, зная про попытку дать тебе денег. И зная возможности, которые открывают эти самые деньги. Не стал, Александра, слышишь? Может и тебе не стоит рисковать собой?
— Простите, как вас?.. — спросила, стерев катящиеся по щекам слезы.
— Константин, — представился он.
— Послушайте, Константин, а может вы это все специально говорите мне…
— У меня две дочери, — не дал он мне закончить фразу, покачав головой. — Близняшки, ненамного старше тебя. Одна умничка, замуж вышла, работает, кстати, на Снежинских… а вот вторая — беда, а не девчонка. Как ты, все приключения ищет. Любви. Справедливости какой-то. Просто… я бы хотел, чтобы если моя дочь оказалась в подобной передряге, рядом с ней нашелся хоть один… такой вот Константин и дал дельный совет.
— Будем считать, что совет я услышала, — из последних сил произнесла я, понимая, что сдерживать и дальше рыдания не получается.
Я заплакала, садясь в машину. С трудом произнесла адрес Лешиной квартиры. Всю дорогу я только и делала, что всхлипывала, стирая с лица нескончаемый поток слез.
Меня не пугали угрозы Стужева. Все о чем я могла думать, это про Лешу. Про то, что он так просто поверил не мне. Не попытался разобраться.
Смутно помню, как оказалась в квартире. Я никогда не чувствовала себя настолько опустошенной. В груди словно дыра зияла и как уменьшить эту боль, я просто не знала.
Мне было здесь плохо. В этой квартире, где все напоминало о Нас. В этом городе, в котором мы умудрились встретиться.
Приняв решение, я достала телефон и набрала номер отца. Несмотря на позднее время, он почти сразу взял трубку:
— Саша, что-то случилось?
— Нет, — удивительно, но мой голос звучал абсолютно спокойно. — Я просто согласна уехать в Новосибирск. Тебе ведь все еще нужен руководитель отдела маркетинга?
