Король метнул на него взгляд, прищурив веки, словно собираясь чихнуть.
— Значит, вы готовы провести в жизнь реформы сначала в вашей провинции, Ормин?
Ормин моргнул, потом улыбнулся.
— Для меня это будет честь, государь.
Король глубоко вздохнул, потом тряхнул головой и изо всех сил хлопнул руками, насколько то позволяли ему рукавицы. Он бросил победный взгляд на Улресила, который с ужасом и отвращением смотрел на Ормина.
Доктор наклонилась над своим саквояжем. Я думал было, что она хочет помочь мне убрать все, что мы оставили, но она вместо этого вытащила чистый квадратик ткани и, поднявшись, встала перед королем, который, громко чихнув, выдернул свои волосы из рук лакея — тот как раз расчесывал их, отчего гребень как снаряд полетел вперед и упал на яркий ковер.
— Государь, если позволите, — сказала доктор. Король кивнул. Вистер смотрел расстроенным взглядом. Он только теперь вытащил платок.
Доктор неторопливо поднесла платок к королевскому носу, и король высморкался в него. Она сложила платок, а потом другим его уголком легонько промокнула увлажнившиеся королевские глаза.
— Спасибо, доктор, — сказал он. — А что вы думаете о наших реформах?
— Я, государь? — Вид у доктора был удивленный. — Это не мое дело.
— Бросьте, Восилл, — сказал король. — У вас есть свое мнение обо всем на свете. Я полагал, что вы оцените их больше, чем кто-либо другой. Бросьте, ведь вас это должно радовать. Что-то вроде этого делается в вашем драгоценном Дрезене, верно? Вы так пространно говорили об этих вещах прежде.
Он нахмурился. У герцога Улресила был беспокойный вид. Я увидел, как он бросил взгляд на Валена, тоже встревоженного. Герцог Ормин вроде бы и не слушал, хотя на его лице застыло удивление.
Доктор медленно сложила и убрала прочь квадратик материи.
— Я говорила о многих вещах, чтобы сравнить ту страну, которую оставила, с той, куда приехала, — сказала она так же неторопливо, как сворачивала платок.
— Я думаю, что бы мы тут ни делали, это не удовлетворит нашу даму с ее высокими требованиями, — сказал герцог Улресил с некоторой горечью, а может, даже и презрением в голосе. — Она дала это понять достаточно ясно.
На лице доктора промелькнула улыбка, похожая на гримаску. Она сказала королю:
— Государь, могу я идти?
— Конечно, Восилл, — сказал король, удивленный и озабоченный. Доктор повернулась к выходу, а он поднял руку в рукавице, и слуга вложил в нее серебряный с золотом посох, которым король должен был сражаться с монстром. Вдалеке послышался звук труб, и присутствующие оживились. — Спасибо, — сказал король доктору.
Она на мгновение повернулась к нему, быстро поклонилась и пошла прочь. Я поспешил за ней.
Моему хозяину уже известно, что произошло, когда камуфлет, на подготовку которого старый герцог Вален затратил почти целый год, в конце концов ошеломил доктора, но я все равно должен сказать кое-что об этом происшествии в надежде довершить картину, которую хозяин уже представляет себе.
Двор всего два дня как вернулся в Гаспид. Я еще не закончил распаковывать все вещи доктора. В главном зале готовился дипломатический прием, куда пригласили и доктора. Ни она, ни я не знали, от кого исходило это приглашение. Утром она ушла из дома, сказав, что хочет посетить одну из больниц, куда регулярно заглядывала до начала Циркуляции того года. Мне было сказано оставаться дома и продолжать наводить порядок в ее жилище. Насколько я понимаю, один из людей хозяина последовал за доктором и выяснил, что она действительно отправилась в больницу для женщин и посетила там нескольких больных. Я все это время извлекал из багажа коробки с пузырьками и склянками, проложенными соломой, и составлял список новых препаратов, которые нам понадобятся в ближайшие полгода для приготовления всевозможных снадобий и лекарств.
Она вернулась домой около половины четвертого утреннего колокола, приняла ванну и переоделась в вечернее платье. После этого мы вместе отправились в большой зал.
Не помню, чтобы там ждали чего-то значительного, но во дворце присутствовало много народа: сотни придворных, иностранных дипломатов, консульских работников, знати и торговцев и другого люда, каждый со своим делом, убежденный, что оно важнее всех прочих, и все заслуживали особого внимания короля (если оно могло им помочь). Конечно, у доктора не было никаких предчувствий, будто готовится нечто странное или недоброе. Если ее что и донимало, так это мысли о хаосе в доме, желание побыстрее навести порядок в кабинете, операционной, наладить химическое оборудование. На пути в зал ее вдруг осенило, и она попросила меня записать названия нескольких компонентов, которые ей понадобятся в ближайшем будущем.
— Ах, доктор, как я рад, — сказал герцог Ормин, протолкавшись сквозь строй экзотически одетых и лопочущих что-то непонятное иностранцев. — Я слышал, тут кое-кто хочет вас видеть.
— Правда? — спросила доктор.
— Да-да, — сказал Ормин. Он выпрямился и посмотрел куда-то над головами собравшихся. — Наш новый герцог Вален и, как его, начальник стражи Адлейн что-то говорили об этом. — Он прищурился, глядя вдаль. — Я не все уловил, а они вроде… А, вот и они. Вон там. — Герцог помахал рукой и посмотрел на доктора. — Вы никого не ждали?
— Ждала? — переспросила доктор, направляясь следом за герцогом в угол зала.
— Да. Я только… Нет, не знаю…
Мы подошли к начальнику стражи. Я не расслышал, о чем говорили доктор и герцог Ормин, потому что смотрел, как начальник стражи разговаривает с двумя своими капитанами — оба пугающе крупные, с суровыми лицами, вооруженные двусторонними мечами. Увидев нас, начальник стражи дал знак своим людям, и они отошли на несколько шагов.
— Доктор, — сказал начальник стражи Адлейн с открытой, широкой улыбкой, выставив вперед одну руку, словно собирался положить ее на плечо доктору, отчего ей пришлось повернуться. — Добрый день. Как поживаете? Разобрали багаж? Все в порядке, уже обосновались?
— Да, сударь. Хотя еще и не все вещи разобрали. А вы?
— О, я… — Начальник стражи оглянулся, и тут на его лице появилось удивление. — Так, вижу Улресила. А кто это с ним?
Он и доктор повернулись к герцогу Улресилу и высокому словно покрытому загаром человеку средних лет в необычной, свободного покроя, одежде и маленькой треугольной шляпе. Герцог Улресил улыбался с нетерпеливым любопытством. За ним, наклонив голову и прищурив темные глаза, стоял новый герцог Вален.
У загорелого иностранца был довольно длинный нос, а на нем восседала странная железка с вделанными в нее двумя стекляшками размером с монету, перед каждым глазом. Одной рукой он снял с носа эту штуковину, словно то была шляпа (но шляпу не снял), и низко поклонился. Я думал, шляпа его сейчас упадет, но она, как выяснилось, держалась при помощи трех булавок с головками из драгоценных камней.
Выпрямившись, он обратился к доктору на языке, не похожем ни на что из слышанного мною ранее, — полном странных гортанных звуков и необычных тональных переходов.
Доктор смотрела на него с недоуменным видом. Дружественное выражение на его лице начало исчезать. Глаза герцога Валена сузились. Улыбка Улресила стала еще шире, он затаил дыхание.
Но тут доктор улыбнулась и взяла руку иностранца в свои. Она рассмеялась, тряхнула головой, и из ее рта полились звуки, похожие на те, что произвел иностранец. В этом быстром неразборчивом потоке я уловил слова «Дрезен» (хотя оно и звучало скорее как «Дрет-чен»), «Прессел», «Восилл» и несколько раз что-то вроде «Ку-дун». Эти двое стояли друг подле друга, излучая широкие улыбки, посмеиваясь, кивая и тряся головами, и все это под непрерывный аккомпанемент гортанных звуков. Я увидел, как улыбка медленно сползла с лица герцога Улресила — завяла, как срезанный цветок. Мрачное, брезгливое выражение на лице нового герцога Валена не изменилось. Начальник стражи Адлейн смотрел как зачарованный, время от времени поглядывая на Улресила, а на губах его играла едва заметная улыбка.
