По одну руку от короля находился начальник стражи Адлейн, а по другую — герцог Вален. Адлейн, записываю это только для грядущих поколений, — человек благородный и великодушный, красотой и осанкой он уступает только нашему доброму королю, правда, король бледнолиц, а начальник стражи смугловат. Эта верная, преданная тень нашего блистательного правителя никогда не отходит от него. Ни один монарх не пожелал бы себе более славной тени!

Герцог Вален — невысокий, сутулый человек с морщинистой кожей и глубоко посаженными, слегка раскосыми глазами.

— Ваше величество, позвольте моему врачу заняться вашей раной, — сказал Вален высоким скрипучим голосом; Адлейн тем временем отпихивал парочку слишком уж назойливых докторов. — Посмотрите! — воскликнул Вален. — Она капает! Королевская кровь! Вы только подумайте! Врач! Врач! Ваше величество, этот врач правда лучший из всех. Позвольте мне…

— Нет, — взревел король. — Мне нужна Восилл! Где она?

— Видимо, у этой дамочки есть дела поважнее, — рассудительно сказал Адлейн. — К счастью, это всего лишь царапина, верно, ваше величество? — Тут он поднял глаза и увидел наверху меня с доктором. На лице его появилась улыбка.

— Во!.. — заревел король, по-бычьи наклонив голову и устремляясь вверх по лестнице, на несколько мгновений оставив Валена и Адлейна позади.

— Я здесь, государь, — сказала доктор, делая шаг ему навстречу.

— Восилл! Где во имя небес вы пропадаете?

— Я…

— Оставим это! Скорее в мою спальню. Ты! — Король обратился ко мне! — Посмотрим, удастся ли тебе сдержать стаю этих кровососов. Вот, держи мой меч. — Король протянул мне свой собственный меч! — Разрешаю применять его против любого, кто хоть отдаленно похож на врача. Доктор?

— После вас, государь.

— Конечно, после меня, Восилл. Я ведь король, черт побери!

Меня всегда поражало, как наш великий король похож на собственные портреты и на профильные изображения, украшающие монеты. Мне повезло — у меня была возможность видеть эти великолепные черты воочию в частных покоях короля в тот полдень, когда сиял Ксамис, доктор обрабатывала рану, а король стоял в длиннополом халате с закатанным рукавом. Пока доктор работала с его рукой, я разглядывал его силуэт на фоне светящейся громады древнего окна — голова поднята, челюсти сжаты.

Ах, какое благородное видение! Какая королевская осанка! Грива светлых кудрей, лоб, свидетельствующий об уме и мудрости, ясные, чистые глаза цвета летнего неба, четко очерченный великолепный нос, широкие изящные губы и горделивый отважный подбородок; тело одновременно сильное и гибкое, на зависть любому атлету в лучшие годы (а ведь король уже шагнул в великолепие своих зрелых лет, когда большинство мужчин начинают полнеть). Многие говорят, что король Квиенс по внешности и физической силе уступает только своему покойному батюшке Драсину (счастлив сообщить, что его справедливо называют Драенном Великим).

— Ах, ваше величество! О Провидение! О небеса! Помогите! Ах, какое несчастье. Ах!

— Оставь нас, Вистер, — сказал король, вздохнув.

— Ваше величество! Слушаюсь, ваше величество. Немедленно, ваше величество. — Жирный камердинер, продолжая размахивать и дергать руками, со стонами и причитаниями вышел из королевских покоев.

— Я думала, государь, вы надеваете доспехи, чтобы такого не случилось, — сказала доктор.

Она стерла остатки крови тампоном и вручила его мне — выкинуть. Я же протянул ей склянку со спиртом. Доктор пропитала спиртом еще один тампон и приложила его к ране на бицепсе короля. Рана была в два пальца длиной и около ногтя глубиной.

— Ой!

— Простите, государь.

— Уй! Ай! Вы уверены, что это ваше знахарство мне не повредит, Восилл?

— Спирт убивает все яды, которые могут заразить кровь, государь, — сухо сказала доктор.

— Вы говорите, что то же самое делает и заплесневелый хлеб, — фыркнул король.

— Да, у него есть такое свойство.

— И сахар.

— И сахар тоже, в чрезвычайных обстоятельствах.

— Сахар, — покачал головой король.

— Разве у вас нет, государь?

— Чего?

— Разве у вас нет доспехов?

— Конечно, у нас есть доспехи, глупая вы голова… Ой! Конечно, у нас есть доспехи, но кто же их надевает в дуэльной зале?! Именем Провидения, если ты надеваешь доспехи, то что же это за дуэль!

— Но я полагала, что это тренировка, государь. Подготовка к настоящему бою.

— Конечно тренировка, Восилл. Если б не так, то парень, поранивший меня, не остановился бы и, уж конечно, не был бы близок к обмороку — он бы добил меня, дерись мы по-настоящему. Но бой был тренировочный. — Король покачал своей великолепной головой и топнул ногой. — Черт меня побери, Восилл, вы задаете просто дурацкие вопросы.

— Прошу прощения, государь.

— Да ладно, это не больше чем царапина. — Король оглянулся и сделал знак слуге, стоявшему у главных дверей. Тот быстро подошел к столу и налил его величеству вина.

— След от укуса насекомого куда как меньше, — сказала доктор. — А ведь люди от него, случается, умирают, государь.

— Умирают? — спросил король, принимая из рук слуги кубок.

— Так меня учили. От яда, который насекомое впрыскивает в кровь.

— Да? — В голосе короля звучало сомнение. Он посмотрел на рану. — И все равно — обычная царапина. На Адлейна она почти не произвела впечатления. — Он выпил вина.

— Ну, чтобы произвести впечатление на начальника стражи Адлейна, нужно кое-что посерьезнее, — сказала доктор, слегка язвительно, как мне показалось.

Король улыбнулся едва заметной улыбкой.

— Вам не нравится Адлейн, верно?

Доктор наморщила лоб.

— Я не смотрю на него как на друга, государь, но равным образом не смотрю на него и как на врага. Мы оба по-своему хотим служить вам при помощи тех умений, которыми каждый из нас обладает.

Глаза короля сузились — он размышлял над ее словами.

— Вы говорите как политик, Восилл, — тихо сказал он. — А выражаетесь как придворный.

— Я считаю ваши слова комплиментом, государь.

Некоторое время король молча смотрел, как она промывает его рану.

— И все же вам, видимо, стоит остерегаться его. Нет?

Доктор подняла глаза — по-моему, с удивлением.

— Если так говорит ваше величество.

— И герцога Валена, — сказал король, хмыкнув. — Слышали бы вы, что он говорит о женщинах-врачах и вообще о женщинах, которые не хотят быть шлюхами, матерями или женами, у вас бы уши горели.

— И в самом деле, государь, — сказала доктор сквозь зубы.

Она посмотрела на меня, собираясь попросить то, что ей требовалось, но я уже держал в руках нужную склянку. Вознаграждением мне стали улыбка и кивок. Я взял пропитанный спиртом тампон и бросил его в мусорную корзину.

— Это что такое? — Лоб короля подозрительно наморщился.

— Это притирание, государь.

— Я вижу, что это притирание, Восилл. Что оно дела… Ой.

— Вы уже почувствовали, государь, — оно смягчает боль. А кроме того, борется с вредными частицами, которыми заражен воздух, а еще ускоряет процесс заживления.

— Вроде того средства, что вы прикладывали к моей ноге, когда у меня был нарыв?

— Да, государь. У вашего величества великолепная память. Кажется, тогда я впервые удостоилась чести лечить ваше величество.

Король краем взгляда поймал свое изображение в одном из огромных зеркал, украшавших его частные покои, и расправил плечи. Он посмотрел на слугу у дверей — тот подошел и взял из рук короля кубок. После этого король вздернул подбородок и провел рукой по волосам, а потом тряхнул головой, отчего кудри, мокрые от пота и слипшиеся под защитной маской, снова упали ему на плечи свободной волной.

— Вот так, — сказал он, разглядывая свое благородное отражение в зеркале. — Припоминаю, что я был в плохом состоянии. Все эти костоправы думали тогда, что я вот-вот умру.

— Я была тогда очень рада, что ваше величество послали за мной, — тихо сказала доктор, перевязывая рану.

— Кстати, мой отец умер от нарыва, — сообщил король.