— Я иду на физиотерапию. Вернусь через час или около того.

С этими словами я вышел в коридор и направился к выходу так, будто меня ждали дела — на случай, если кто-то решит завести разговор.

Я опустошил свои мысли и попытался сосредоточиться на том, что происходило прямо передо мной.

Вся мощь осени в северной Вирджинии ударила по мне, когда я распахнул стеклянные двери «Муниципального Центра Нокса Моргана» и вышел. На небе столь голубом, что аж глазам больно, светило солнце. Деревья вдоль улицы создавали красочный пейзаж, пока их листья из зелёных превращались в багряные, жёлтые и оранжевые. В витринах центра города красовались тыквы и маленькие тюки сена.

Я поднял взгляд, заслышав рёв байка, и увидел, как мимо проезжает Харви Литгоу. На его шлеме были нарисованы рога дьявола, а на сиденье позади него был закреплён пластмассовый скелет в сидячем положении.

Он помахал рукой в знак приветствия, затем с рокотом унёсся прочь по дороге, превышая допустимую скорость минимум на 15 км/ч. Вечно слегка выходит за рамки закона.

Осень всегда была моим любимым временем года. Новые начала. Хорошенькие девушки в мягких свитерах. Сезон футбола. Встречи выпускников. Прохладные ночи, которые становятся теплее от бурбона и костров.

Но теперь всё изменилось. Я изменился.

Поскольку я соврал насчёт физиотерапии, я не мог допустить, чтобы меня увидели в центре покупающим обед, так что я пошёл домой.

Сделаю бутерброд, который не захочу есть, посижу в одиночестве и попытаюсь прожить остаток дня, не превращаясь в откровенного засранца.

Мне надо взять себя в руки. Не так уж сложно перекладывать бл*дские бумажки с места на место, да появляться кое-где как чисто номинальная фигура, которой я теперь и являлся.

— Доброе утро, шеф, — Таллула Сент-Джон, наш местный механик и совладелица «Кафе Рев», поприветствовала меня, прямо на моих глазах переходя дорогу в неположенном месте. Её длинные чёрные косы лежали на плече поверх её комбинезона. В одной руке она держала сумку для продуктов, а во второй — кофе, наверняка приготовленный её мужем.

— Доброе утро, Таллула.

Любимое времяпровождение жителей Нокемаута — это игнорировать закон. Если я старался придерживаться чёрно-белой территории, то остальные, казалось, целиком и полностью жили в серой зоне. Мой город был основан беззаконными мятежниками и потому не терпел правил и норм. Предыдущий шеф полиции с радостью позволял гражданам самим заботиться о себе, пока он полировал до блеска свой жетон как символ статуса и двадцать с лишним лет использовал своё положение для личной выгоды.

Я пробыл шефом полиции уже почти пять лет. Этот город был моим домом, а его граждане — моей семьёй. Я явно потерпел провал в попытках научить их уважать закон. А теперь лишь вопрос времени, когда они все осознают, что я больше не способен их защитить.

Мой телефон пиликнул в кармане, и я потянулся к нему левой рукой, после чего вспомнил, что больше не ношу его с этой стороны. Пробормотав ругательство, я достал гаджет правой рукой.

Нокс: Скажи федералам, что они могут поцеловать твою задницу, мою задницу, а заодно и задницы всех жителей города.

Ну естественно, мой брат знал про федералов. Предупреждение наверняка разошлось в ту же секунду, когда их седан выехал на главную улицу. Но я не хотел это обсуждать. Я вообще ничего не хотел.

Телефон в моей руке зазвонил.

«Наоми».

Не так давно я бы чертовски рвался ответить на этот звонок. Я был увлечён недавно приехавшей в город официанткой, которую преследовали неудачи. Но она вместо этого необъяснимым образом влюбилась в моего ворчливого засранца-брата. Я забыл про своё увлечение (это оказалось проще, чем я думал), но наслаждался раздражением Нокса всякий раз, когда его будущая жена проведывала меня.

Но теперь это казалось ещё одним обязательством, с которым я тупо не мог справиться.

Я отправил звонок на голосовую почту и свернул за угол на свою улицу.

— Доброе утро, шеф, — окликнула Ниси, вытаскивая табличку-мольберт, которая обычно стояла перед дверьми пиццерии. «Дино» открывался ровно в 11 утра, семь дней в неделю. А значит, я пережил всего четыре рабочих часа, и мне уже потребовалось улизнуть. Новый рекорд.

— Доброе утро, Нис, — ответил я без энтузиазма.

Я хотел пойти домой и закрыть дверь. Отгородиться от мира и погрузиться в ту тьму. Я не хотел останавливаться через каждые два метра и завязывать разговор.

— Слышала, тот федерал с усами задержится. Как думаешь, ему понравится жить в мотеле? — спросила она с коварным блеском в глазах.

Эта женщина была очкастой, вечно жующей жвачку сплетницей, которая за каждую смену успевала поболтать с половиной города. Но в её словах был смысл. Мотель Нокемаута был влажной мечтой любого санитарного инспектора. Нарушения на каждой странице кодекса. Кому-то надо выкупить это проклятое место и сравнять его с землей.

— Извини, Нис. Надо ответить, — соврал я, поднося телефон к уху и притворяясь, будто отвечаю на вызов.

Как только она скрылась внутри, я убрал телефон и поспешил преодолеть остаток пути до входа в свой дом.

Моё облегчение продлилось недолго. Дверь на лестничную клетку, состоявшая из резной древесины и толстого стекла, была открыта и подпёрта ящиком, на котором было резко нацарапано «Файлы».

Всё ещё косясь на этот ящик, я вошёл внутрь.

— Да мать твою за ногу и в задницу! — женский голос, точно не принадлежавший моей пожилой соседке, эхом донёсся сверху.

Я поднял взгляд как раз в тот момент, когда дорогой чёрный рюкзак покатился в мою сторону по ступеням как дизайнерское перекати-поле. Моё внимание привлекли длинные стройные ноги, стоявшие примерно на середине лестничного пролета.

Эти ноги были обтянуты гладкими леггинсами цвета мха, и зрелище становилось всё лучше и лучше. Пушистый серый свитер был укороченным и позволял увидеть полоску гладкой загорелой кожи поверх крепких мышц, при этом подчёркивая аккуратные изгибы её тела. Но больше всего внимания требовало лицо. Скулы, которые достойны быть высеченными из мрамора. Большие тёмные глаза. Раздражённо поджатые полные губы.

Её волосы — такие тёмные, что почти казались чёрными — были коротко подстрижены и выглядели так, будто кто-то только что запустил в них пальцы. Мои руки сжались в кулаки вдоль боков.

Ангелина Солавита, также известная как Лина или бывшая девушка моего брата из давнего прошлого, была красавицей. А ещё она была на моей лестничной клетке.

Не к добру.

Я нагнулся и подобрал рюкзак у своих ног.

— Извини, что в тебя полетел мой багаж, — прокричала она, пока затаскивала большой чемодан на колёсиках по последним нескольким ступеням.

Я ни капельки не жаловался на такой вид, но серьёзно волновался о том, как пережить светскую беседу.

Второй этаж вмещал в себя три квартиры: мою, миссис Твиди и ещё одну пустую, рядом с моей.

Мне хватало проблем из-за того, что напротив по коридору живёт пожилая вдова, которая не уважала приватность и личное пространство. Мне не нужно ещё больше отвлечений дома. Даже если это отвлечение выглядело как Лина.

— Въезжаешь? — крикнул я в ответ, когда она снова появилась на вершине лестницы. Это слово прозвучало неестественно, мой голос казался натужным.

Она одарила меня одной из тех лёгких сексуальных улыбок.

— Ага. Что на ужин?

Я наблюдал, как она сбегает вниз по лестнице, двигаясь быстро и грациозно.

— Думаю, твоя готовка будет лучше всего, что я смогу предложить, — я не был в продуктовом… Ладно, я не помню, когда в последний раз заходил в «Продукты Гровера», чтобы купить еду. Сколько себя помню, я выживал за счёт еды с доставкой.

Лина остановилась на последней ступеньке, отчего наши глаза оказались на одном уровне, и окинула меня медленным взглядом. Её улыбка сделалась ещё шире.

— Не принижай себя, красавчик.

В первый раз она назвала меня так несколько недель назад, когда обрабатывала мою рану, швы на которой разошлись, пока я спасал задницу своего брата. Тогда мне надо было думать о горе бумажной работы, с которой придётся разбираться из-за похищения и последовавшей перестрелки. Вместо этого я сидел, прислонившись к стене, и отвлёкся на прохладные умелые руки Лины, на её свежий и чистый запах.