«Как же все-таки она привязана к дому!»

— Только не в квартиру родителям.

— Считаешь, что их прослушивают?

— И могут нас позже вычислить. Нет, лучше позвони маме на работу. Только учти разницу в часовых поясах. Надо будет нам согласовать, что можно им сказать, чтобы не навредить никому.

Женщина уставилась на него расширенными глазами:

— Ужас! Никогда не думала, что дойдет до такого. Как в авантюрном романе.

— Главное, чтобы знали, что мы живы, остальное неважно.

— Конечно.

После ночного марш-броска оба безмерно устали, но еще держались. Местечко, что выбрал Иннокентий, не блистало чистотой и изысканностью, зато не привлекало лишнего внимания. Испания семидесятых — бедная страна третьего мира. Безработных бедолаг и нищих здесь всегда хватало. Как и трущоб, богатых разве что на криминальный элемент и темных личностей вроде Хосе. Зато в них за небольшие деньги можно было получить очень многое. В том числе и молчание. А уж полицию в таких местах не любили особенно.

Когда Иннокентий вернулся в комнату, Вероника уже спала. Она даже больше устала не от дороги, а от того потрясения, что вызвала сложившаяся ситуация. Не каждый день за тобой гонятся спецслужбы мира, и твоей жизни угрожает опасность. Сил Иннокентию хватило только на помывку, заодно он сбрил усы, чтобы поменять внешность. Кеша задумчиво достал из саквояжа револьвер, внимательно осмотрел его. Рукоять Смит-Вессона удобно легла в руку. Не зря этой моделью любили пользоваться полицейские. Как бы сказали в будущем, оружие чрезвычайно эргономичное. Затем Кеша немного подумал и сунул револьвер под подушку. Даже не понял, как заснул. Просто упал и вырубился.

Когда мужчина проснулся, в окна вовсю било солнце. Он потянулся за часами и чуть не застонал. Проклятье! «Ракета» могла его выдать с головой. Еще о стольком требуется подумать! А ведь даже носки у них советские. Всю их одежду надо обязательно сжечь! Чтобы ни следа не осталось. В эти годы еще нет анализа по ДНК, а их отпечатки пальцев хранились в недрах КГБ,

— Проснулся? Как самочувствие?

Иннокентий сначала почувствовал близость любимой женщины, и лишь затем её увидел.

— Спасибо, хорошо. Во всяком случае выспался.

Он сначала потянулся, потом резко схватил молодую женщину за талию и притянул к себе. Затем его руки плавно перешли на ягодицы.

— Кеша, не сейчас же!

Тут же в голове всплыло слишком многое и сразу стало не до развлечений. Если они переживут ближайшие ночи, то их будет в дальнейшем много.

— Переходим на английский.

— Йес! Ваш завтрак подан, сэр!

— Сенк ю. Сейчас в ванну и приступим к делам

На маленьком столике уже был сервирован простой деревенский завтрак, хотя судя по времени шла сиеста. Иннокентий жадно впихивал в себя жареные колбаски, фасоль и лепешки с острым до ужаса соусом. Вероника неспешно пила каву, поглядывая на своего суженого с затаенной надеждой. Вдруг Иннокентий сейчас скажет, что все кончилось и можно ехать домой. Она даже была готова попрощаться с Испанией. Лишь бы выбраться из этого ужаса. Все-таки чужая страна — это чужая сторона!

— Сейчас мне нужно сделать наши фотографии. Солнца здесь достаточно. Садись вон туда, — Кеша ловко достал из кофра камеру, поменял объектив, выставил необходимую выдержку и диафрагму, затем сделал пару кадров. — Сейчас я сяду, а ты нажми спусковую кнопку. Все параметры уже выставлены. Следи, чтобы моя голова была по центру видоискателя.

— Зачем это?

— Нам нужны новые документы.

Вероника опечалилась:

— Значит, все-таки переходим на нелегальное положение?

— Да, как старые большевики. Выше нос, подруга! — Иннокентий с сожалением оглянулся на кофр. С этим богатством придется расстаться. Даже продать нельзя. Проще утопить. Иначе след останется. А искать их будут упорна и долго. Как наши, так и чужаки. Лучше перестраховаться. Пленки с антенным полем он вчера оставил в тайнике, что был известен Крапивину. Если тот не дурак, а он точно не дурак, то обязательно найдет. Майор КГБ догадается и поймет, что с ними все в порядке. Раз задание Родины выполнено. Дальше пусть решает сам. Пока с ПГУ чете Васечкиных не по пути. Нехай сами разбираются с последствиями случившихся событий. Судя по всему, части разведчиков придется делать отсюда ноги. Американцы не привыкли прощать убийства своих людей. Но это уже не его Васечкина проблемы.

«Хм, а ведь сейчас я меняю историю! Тогда отправлю заодно в посольство свои записки. Пусть покумекают с иранской революцией и вторжением в Афганистан!»

— Кеша, мне нужно в магазин. У меня нет элементарного.

— Подожди, все будет. Я отойду по делам на часик, а ты пока посчитай наши финансы и подготовь список необходимых покупок. Повторяю — лишь самое нужное в дорогу и лучше компактное. Мы покамест остаемся в мире капитала. Здесь все можно купить.

— В том числе и наше будущее?

— Умница. Но лучше его купить, чем потерять. Согласна?

Женщина выдохнула:

— Иди уж! Я покуда все подготовлю. Мы ведь уезжаем?

— Точно! Только пока не знаю куда.

— Лишь бы подальше отсюда!

Вероника невольно передернула плечами. Но Иннокентий отметил, что в глазах любимой жены сейчас сквозит упрямая решительность. Он слишком хорошо её знает. Эта женщина пробьет любое препятствие, что встанет на её пути. С ней можно горы свернуть! Ему снова стало легко, и мысли возвратились в деловое русло. Главное — не расслабляться, пока они не уберутся отсюда. Иннокентий засунул револьвер под ремень, закрыв рукоять сверху рубахой. Запасные ускорители он положил в левый карман. Все равно, если случится серьезная заваруха, вряд ли у него будет время для перезарядки. Но оружие все равно привносит уверенности и дает шанс.

Васечкин вернулся в комнату лишь через два часа, но довольный, как слон. Он обнял Веронику и торжественно вручил ей синий паспорт.

— Поздравляю вас, фрау Верена Рюйтер.

— Ой! — Вероника развернула книжицу, ошалело взирая на саму себя в чужом паспорте. — А почему Нидерланды?

— Потому что маленькие и никому не интересные. Да и мы по виду на голландцев смахиваем.

Женщина задумалась и кивнула:

— Были у нас делегаты оттуда. Язык у них больно странный.

— Потому разговариваем со всеми на английском. По легенде мы долго проживали за рубежом. У них это частенько практикуется. Надо бы на всякий случай подучить пару ругательств на голландском.

— Яволь, майн хер.

Видимо, видок у Кеши случился еще тот, так как Вероника разразилась долгим хохотом.

— Ян Рюйтер. Незамысловато.

— Зато запомнить легко. Твое имя, кстати, это по-ихнему и есть Вероника.

— Я уже поняла.

Васечкин-Рюйтер посерьезнел:

— Что у нас по деньгам, дорогая?

Его супружница достала из сумочки небольшой блокнот:

— Итого двадцать четыре тысячи сорок пять долларов США, восемьсот франков, девяносто одна тысяча бумажных песет, то есть по хорошему курсу это примерно тысяча триста долларов. И еще мелочь.

— Курс будет хорошим, обещаю. Всего в баксах?

— Если считать в долларах, то двадцать пять с половиной тысяч с мелочью.

Васечкин задумался. У него в голове крепко засела калькуляция доллара из будущего. Ведь американская валюта постоянно девальвировала. Это он почему-то запомнил хорошо. Так что если считать по будущему курсу, то один нынешний доллар семидесятых шел к восьми из послековидного двадцать первого века. Иннокентию почему-то проще было так воспринимать валюту и расценки. По той схеме у них сейчас на руках двести тысяч баксов. Очень даже вменяемые деньги! А в здешнем третьем мире все стоит еще дешевле, чем в вероятном будущем. Так что можно не идти во все тяжкие, я действовать не спеша и пошагово.