Военным успехам повстанцев во многом способствовала радикализация политической программы Морелоса. Подобно Идальго, он понимал необходимость серьезных социальных преобразований в интересах народных масс и поэтому еще на первом этапе восстания выдвинул предложения, отвечавшие их чаяниям. Выше уже упоминался декрет, изданный в ноябре 1810 г. В документе, подписанном 18 апреля следующего года в Текпане, Морелос заявлял, что индейцы должны сами пользоваться своими землями и получать от них доходы{82}. Вместе с тем в первый период после гибели Идальго он не терял надежды на возможность изменения враждебной освободительному движению позиции креольской верхушки. Поэтому, добиваясь объединения всех антииспанских сил, Морелос издал 13 октября 1811 г. декрет, запрещавший захват собственности креольских помещиков. «Поскольку мы не преследуем богачей как таковых, в том числе и богатых креолов, никто не должен посягать на их имущество из-за того, что они очень богаты», — указывал он. Декрет допускал лишь возможность конфискации имущества врагов независимости — испанцев и поддерживающих их местных уроженцев.
23 февраля 1812 г. Морелос обратился к креолам, сражавшимся в испанских войсках, с призывом переходить на сторону восставших. Он заверял, что патриоты взялись за оружие лишь для защиты родины и религии, а также восстановления прав, узурпированных 300 лет назад завоевателями. «Возлюбленные братья, — писал Морелос, — у нас нет иной цели, кроме той, чтобы страной управляли креолы, а гачупины убрались восвояси». В манифесте к населению Оахаки от 23 декабря того же года он подчеркивал, что повстанцы борются только за свободу, которой их несправедливо лишили испанцы{83}.
Однако со временем в связи с дальнейшим обострением борьбы и активной поддержкой колонизаторов креольской элитой позиция Морелоса существенно изменилась, став более последовательно революционной. Во второй половине 1812 или в начале 1813 г. он разработал «Проект конфискации имущества европейцев и американцев, верных испанскому правительству». В этом важном документе Морелос прямо указывал, что «все богачи, знать и высшие чиновники, креолы или гачупины, должны рассматриваться как враги нации и приверженцы тирании». Разоблачая зависимость колониальной администрации от имущих классов, он гневно клеймил «тирана Венегаса, который действует как купеческий вице-король, рабски подчиненный безудержной алчности купцов Кадиса, Веракруса и Мехико». Командирам революционных войск предлагалось при занятии населенных пунктов немедленно реквизировать имущество всех лиц, принадлежавших к указанным категориям, и одну половину его распределять между бедняками этих селений, а другую использовать для военных нужд. При этом предусматривалась также и конфискация богатств церкви.
В одном из пунктов проекта говорилось о необходимости раздела латифундий, которые в значительной части фактически не обрабатывались владельцами, и о поощрении мелкого землевладения. Морелос предлагал повстанцам разрушать на занимаемой ими территории здания колониальных учреждений и сжигать государственные архивы. Стремясь лишить роялистов хотя бы некоторых источников средств для ведения войны, он призывал к уничтожению принадлежавших богачам предметов роскоши, запасов табака и прочих материальных ценностей. Во всем этом патриоты, по его словам, в то время не нуждались, «ибо, — заявлял Морелос, — нам сейчас нужны зерно и другие предметы первой необходимости». Что же касается рудников и прочих предприятий, которые неизбежно должны были пострадать от подобных действий, то он указывал, «всем этим мы займемся после того, как уничтожим тираническое правительство и его приспешников»{84}.
Этот интересный документ, оказавший большое влияние на ход освободительной войны, получил противоречивую оценку в исторической литературе. Консервативные историки использовали его для измышлений и выпадов по адресу Морелоса. Так, Л. Аламан утверждал, что в намерения Морелоса якобы входило полное изъятие у собственников имущества и распределение его между неимущими. Иезуит Мариано Куэвас видел в проекте программу «чудовищного и кровожадного» грабежа, но категорически отрицал, что автором его являлся Морелос{85}. Такой же точки зрения стал придерживаться североамериканский историк Уилберт Тиммонс, ранее признававший авторство Морелоса. В дальнейшем, однако, он пришел к заключению, что проект составлен кем-либо из членов тайного общества «Лос Гуадалупес»{86}. Подавляющее большинство современных исследователей не сомневается, что данный документ написан Морелосом. В частности, мексиканец Альфонсо Теха Сабре убедительно доказал несостоятельность попыток отрицать авторство последнего, справедливо полагая, что они продиктованы желанием приуменьшить его революционный радикализм{87}.
Осуществление ряда важных мер предусматривалось декретом, обнародованным Морелосом 29 января 1813 г. в Оахаке. Он предписывал освобождение рабов (без выкупа или какой-либо компенсации их владельцам) и прекращение уплаты подушной подати, отменял особые обозначения различных расово-этнических групп населения, аннулировал задолженность мексиканцев уроженцам метрополии и объявлял о конфискации имущества последних, упразднял пороховую и другие монополии. В декрете говорилось, что все люди должны заниматься общественно полезной деятельностью и в поте лица зарабатывать свой хлеб{88}.
Последовательно выступая за полную независимость Новой Испании и установление республиканского строя, Морелос неоднократно высказывался против того, чтобы патриоты признавали своим сувереном Фердинанда VII. Он отрицательно отнесся к монархическому проекту конституции Района и настойчиво предлагал изъять из него всякое упоминание о пленном короле.
К началу 1813 г. единственным опорным пунктом колонизаторов на побережье Тихого океана являлся Акапулько. Оставив часть своих сил в Оахаке, Морелос во главе трехтысячного отряда 9 февраля выступил на запад. В первых числах апреля повстанцы подошли вплотную к Акапулько и блокировали его с суши. 12 апреля они штурмом овладели городом, однако испанцы продолжали удерживать крепость, находившуюся на противоположном берегу бухты. Осада ее в связи с отсутствием у Морелоса тяжелой артиллерии затянулась на несколько месяцев. В боевых операциях активное участие принимал отряд под командованием мужественной индианки Мануэлы Медины. Существенное значение для успешного завершения борьбы за Акапулько имело занятие патриотами в первой половине июня небольшого островка Ла-Рокета, контролировавшего вход в гавань. Захват этого стратегически важного острова позволил Морелосу в середине августа блокировать крепость с моря. Через несколько дней ее комендант капитулировал, сдав победителям орудия, боеприпасы, снаряжение, огнестрельное и холодное оружие.
Ко времени падения Акапулько большая часть Новой Испании к югу от линии Тампико — Лагос — Колима была в руках восставших. Сам вице-король признавал, что под контролем испанских властей находились лишь столица и основные провинциальные центры (за исключением Оахаки). Южную часть интендантств Пуэблы и Веракруса, а также Оахаку и территорию нынешнего штата Герреро занимали войска Морелоса. Севернее Халапы действовали партизаны под предводительством Хулиана Вильяграна, а в районе Уичапана базировался отряд его сына Франсиско. Северную часть Пуэблы и пространство до побережья Мексиканского залива, а также дорогу на Веракрус удерживали повстанцы во главе с Осорно. Между Ситакуаро и Толукой вели бои подразделения Района, а в интендантстве Гуанахуато военными операциями руководил другой член ситакуарской хунты — Лисеага.
Весьма опасная для испанских властей ситуация сложилась также в Техасе и Флориде (которая формально не входила в вице-королевство Новая Испания[12], но фактически была теснейшим образом связана с ним) в результате действий правящих кругов США.
Вашингтонское правительство с самого начала войны за независимость в Испанской Америке исходило из того, что она в любом случае ослабит позиции Испании на Американском континенте, а отделение испанских колоний от метрополии позволит США подчинить их своему влиянию. Стремясь использовать создавшееся положение для осуществления давнишних планов присоединения пограничных с Луизианой и некоторых других районов, США сразу же приступили к подготовке аннексии Западной Флориды.
