- Опять лозунги, сын, говоришь. Мы с мамой давно поняли, что насильно сознание человека не изменишь. Террор не поможет, на смену одному деспоту приходят другие. Человечеству необходимо пройти стадию самосознания, которая потребует много времени. Мы уезжаем с мамой в деревню. – твердо заключил отец.

- Да, сынок, приезжай к нам в Обрядово, - женщина встала, обняла сына, надела Алексею на шею кулон и продолжила,- это оберег, который передается в нашей семье сыновьям. Он спасет тебя в трудную минуту.

- Спасибо, мама,- растроганно промолвил юноша, обнял мать и подошедшего отца. Вдруг женщина отстранилась и воскликнула – Жандармы!

- Я ухожу, прощайте, - воскликнул юноша и ринулся к двери, но был остановлен женщиной, которая сказала, - Филер здесь, жандармы будут через десять минут. Мы с отцом отвлечем внимание агента и жандармов, а ты сразу уходи, понял? –жестко утвердила мать.

-Да, - не стал возражать Алексей. Супруги Петровы загасили керосинку. вышли из дома и пошли, не спеша, по переулку. Раздался свисток филера, который призывал жандармов. Алексей покинул дом позже уже без куртки и пропал в ночи.

1 Глава. Вторая жизнь

1 глава. Вторая жизнь

За окном мелькало редколесье Украины. Наш «Тигр», бронеавтомобиль разведки, ехал в авангарде колонны автомобилей с бойцами основной группы. Я смотрел на осеннюю природу Украины и невольно задумался …Я майор артиллерист в отставке, мне пятьдесят два года, ни жены, ни детей, после Пушкинского училища, всю жизнь провел в различных гарнизонах, повоевал во всех «горячих точках» страны. И естественно после объявления Президентом 21 сентября 2022 года частичной мобилизации для защиты суверенитета и территориальной целостности России я присоединился к тремстам тысячам контрактников для укрепления сил на фронте.

Сейчас я Мухин Василий Иванович, позывной «Чапай», майор 2й Луганской армии, являюсь заместителем начальника по боевой подготовке Центра боевого слаживания молодых бойцов. После наступления ВСУ нам пришлось оставить Купянск и Красный лиман, в Запорожском районе. Переходим на левый берег Днепра, нам тоже велено передвигаться в Лисичанск.

— Товарищ майор,— прервал мои думы, голос радиста Сергеева,— почему мы едем в тыл. Мы не будем наступать?

— Мы передислоцируемся на новое место в соответствии с целесообразностью и приказом командования , — ответил я.

— Я слышал, что Южный фронт отступает на левый берег Днепра, и мы вместе с ними,— не унимался радист. Другие бойцы тоже внимательно слушали.

— Министр обороны, - я был вынужден развернуть ответ,— приказал отвести войска из правобережных районов Херсонской области на левый берег Днепра. Командующий генерал пояснил, что ВСУ готовы взорвать плотины Каховской ГЭС, чтобы создать угрозу для нас на правом берегу. Поэтому мы организуем оборону в районе Херсона на левом берегу. Нас это не касается. Вам все понятно?— спросил я бойцов.

— Да,— подтвердили все. Я посмотрел на карту, впереди ожидало село, которое переходило из рук в руки и сейчас была захвачено прочно. Меня где-то на глубинном уровне охватило легкое беспокойство, которое усиливалось. Я верил своей интуиции, которая меня спасала от беды не раз., и дал команду остановиться и усилить внимание. Я покинул машину, местность дышала тишиной и спокойствием. В коллиматор прицела я увидел на домах красные флаги. Я хотел дать команду «движение», как тишина взорвалась автоматными очередями.

— ДРГ,— вспыхнуло в сознании и погасло. Когда открыл глаза, вокруг слышались очереди и взрывы гранат. Подумал, что надо организовать оборону, рванулся встать, но резкая боль в ногах бросила на землю. Боль прослеживалась в груди и ногах . бронник спас, наколенник «Ратника» оказался маловат, рана на ноге кровоточила и болела. Я оперся на АКМ и привстал, чтобы оглядеться. Прямо на меня выскочила фигура в камуфляже с огнеметом.

Волна пламени была направлена на бронеавтомобиль и на меня. Уклониться было не возможно, струя пламени захватила все тело. Я почувствовал боль сгорающего тела, она охватывала меня частями, поднималась по мере его горения. Закипела кровь, каждая клетка тела закричала от боли отрыва от света. Мое тело будто разрубалось на мелкие части. Волна боли нарастала и ,наконец, захлестнула нестерпимой болью, сознание потухло в стремлении уйти от черной боли к свету, это желание было последним.

Я очнулся, физическая боль пропала, но осталось чувство глубокого сожаления и стыда от бездарной смерти. Я увидел внизу свое тело, которое выглядело сгоревшей головешкой и бой моих бойцов с нацистами. Сразу включилась привычка анализа окружающей обстановки. Я не увидел ни рук , ни ног, вместо тела туманная субстанция от которой к черной фигуре тянулся серебристый шнур, и понял, что умер.

Чувство изумления, которое меня объяло, прервало самобичевание своей жизни. Я осознал, что живой! Субстанция – это моя Душа! Включилась память, пришли знания прошлой жизни о душе. Мне дается еще 9 дней для осмысления своего положения рядом с телом, затеи придут Ангелы , и 40 дней, чтобы предстать перед Небесным Судом. Так я думал, но все изменилось, когда серебряный шнур истончился и пропал.

Меня резко потянуло вверх, белый туман охватил тело. Все окружающее я видел как в тумане, но все-таки видел. Это меня удивило, потому что душа должна была потерять астральный и ментальный слои, чтобы не чувствовать и не осознавать прошлое. Меня несло через белесый туман долгое время. Мне казалось так, потому, что трудно определить время в однородном тумане без привычных предметов.

Затем труба, так я назвал движение в тумане, окончилась. Впереди появился более яркий свет, мы остановились. Я услышал звон колокольчиков, на пределе слуха возникли звуки сверхтонкие и объемные, охватил покой и всеобъемлющее удовлетворение и радость. Из пространства звучащей радости появилась фигура в синей тоге, которую я наблюдал как очертание в дымке.

Внезапно распахнулось пространство слепящей белизны и радости. Благость и чувство безмерной любви охватили меня, когда оттуда проявился тонкий золотой луч и коснулся меня. Это длилось мгновение, затем видение пропало, осталось чувство поглощающей утраты. Колокольчики снова запели, звуки стали удлиняться в буквы У… М…У..Д..У ..М

Я очнулся в полной темноте, после слепящего света оказался в полном мраке. Тяжелые мысли проявились в голове, казалось, закрутились жернова, возникла мысль

- Где я?, Кто я? Она стала пусковым моментом, чтобы вспомнить последние моменты жизни и понять, что я умер. Мне остается ответить на первый вопрос. Я ничего не вижу, в полной тьме. Может быть я в аду?

Я определил, что мои глаза закрыты, попытался их открыть, но ресницы не поднялись. Тело не подчинилось, я не мог пошевелить, ни ногой, ни рукой. Я пришел к выводу, что чувства тоже отказались работать: я не только видеть не мог, но и слышать. Только я подумал о слухе, как звуки автоматных очередей услышал. Они проникали в уши с трудом, пробивая некую границу. Стрельба послужила катализатором работы мозга . Я на войне, но как быть с телом, оно же сгорело? Вновь вернулась боль, а с нею ощущение тела.

Резь в голове, вызвала на автомате движение руки достать НЗ и открыть глаза. Вокруг темнота ночи, идет бой, я лежу за камнем, рядом еще двое бойцов стреляют в духов. Слышны крики : - Аллах Акбар. Неужели я снова в Чечне? Нас обстреливают из автоматов, пулеметов. Я заметил, что нахожусь в секторе обстрела, пытаюсь сместиться вправо. Снаряд безоткатного орудия, взрывается рядом и бросает меня снова во тьму.

Я открыл глаза, когда начался рассвет, увидел пролетающую вертушку, которая ракетами ударила по моджахедам. Затем меня начали переворачивать и укладывать на носилки. Подошел капитан наклонился надо мной и сказал

– Держись, Костя, все закончилось. Последним усилием воли я прошептал

– Рембо, у машины… ребята, Олег.

Капитан направился к пилотам. Последнее, что я услышал перед погрузкой в транспортный вертолет МИ-28, был ответ летчика, – Я еще жить хочу.