Но вот позади подготовка к поездке в Японию, визы получены, можно вылетать. Аэропорт Шереметьево провожает наш Ил-62 мокрым снегом. Говорят, что снег, как и дождь, в дорогу — к удаче. Действительно, поездка была интересной и плодотворной. Ее результаты обобщены в предлагаемых очерках. Конечно, полной картины происхождения и развития древних культур Хоккайдо они не дают. Об археологии Японии писать так же трудно, как и вообще об этой стране. Не случайно у нас практически нет книг, посвященных японским древностям. Первая и единственная монография на русском языке М. А. Воробьева «Древняя Япония» вышла в свет более двадцати лет назад{3}. Объясняется такое положение, вероятно, тем, что в японской археологической науке, как нигде, сталкиваются и причудливо переплетаются мнения многих научных школ и направлений. К тому же они усложняются самой японской действительностью, которая изобилует многими тайниками и представляет запутанный узел истории, географии и идеологии. Проникнуть в эти тайники не всегда удается. Но это, как говорят, дело будущего. А пока предлагаем отправиться в путешествие по следам древних культур Хоккайдо. Быть может, наши материалы дополнят представления читателя о нашем дальневосточном соседе — Стране восходящего солнца.
КОНТРАСТЫ ЯПОНИИ
ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Аэропорт Ханэда скрывала серая дымка, когда наш Ил-62, совершавший рейс Париж — Москва — Токио, пошел на посадку. Легкий толчок — и под колеса советского лайнера легла бетонная дорожка японского аэродрома. Самолет ловко подрулил к зданию аэровокзала. Погасли табло. Пассажиров пригласили к выходу.
Этим рейсом в Японию прибыли наши специалисты-машиностроители, журналисты, работники Внешторга, а также французы, американцы. Но особенно много было японцев, среди которых выделялась шумная компания студентов, возвращавшихся из Франции, где они проводили летние каникулы.
Было десять часов утра по местному времени, а на моих часах, поставленных в Москве, — только четыре. Шесть часов выпали из моей жизни и ожидали меня где-то над Сибирью, чтобы опуститься на мои плечи на обратном пути. Но беспокоило не это. Телеграмму о времени вылета и номере рейса я послал только накануне, к тому же по адресу профессора Харуо Ойи в Саппоро. Профессор мог задержаться с выездом, и тогда неизвестно, будут ли меня встречать.
Выхожу из самолета одним из последних и сразу словно погружаюсь в горячую ванну: настолько теплый, влажный и плотный здесь воздух. Контраст после сибирских морозов и московской холодной погоды огромный.
После обязательного таможенного досмотра попадаю в просторный зал аэровокзала. Здесь в ярко освещенных витринах выставлены переносные цветные телевизоры, магнитофоны, транзисторы, фотоаппараты — совсем миниатюрные и с суперобъективами, изысканные украшения из жемчуга, забавные детские игрушки, яркие ткани… Очевидно, по замыслу организаторов, все это должно служить своеобразной визитной карточкой Японии и внушать прибывающим иностранцам уважение к стране и ее достижениям.
В обычной вокзальной сутолоке ищу знакомые лица встречающих и не нахожу их…
Ко мне подходят советские журналисты — попутчики от Москвы.
— Ну что? Не встретили?
— В каком отеле заказан Вам номер?
— ?..
— Может быть, поедете с нами? А потом разберемся…
— Да, а Вы знаете, что здесь рядом есть специальный зал для встреч? Возможно, Вас там ожидают?..
Действительно, в соседнем небольшом уютном холле вижу профессора Харуо Ойи и с ним Като Кюдзо. Като — научный сотрудник Этнологического музея в Осака, много раз бывал в Советском Союзе, хорошо владеет русским языком. Оба идут навстречу, дружески улыбаются и кланяются, как это принято в Японии.
— О Васильевский-сан, мы Вас давно ждем и очень рады Вашему приезду.
Крепкие рукопожатия, короткие вопросы о самочувствии, и мы на машине мчим в Токио — столицу Страны восходящего солнца, или Края солнцевсхода, как еще образно называют Японию. Кстати, такое название не случайно. Корни его в том имени, которое дали китайцы землям, лежащим за Восточным морем — жи-бэнь-го. Каждый из этих трех иероглифов соответственно означает: солнце — корень — страна. Жители Южного Китая произносят жи-бэнь как ни-пон. Именно в таком звучании оно пришло потом в европейские языки. Так что можно скорее говорить о поэтическом переводе названия страны (страна, где солнце берет начало), а не просто об образном выражении, как это принято думать.
Итак, мы в столице Японии — городе-гиганте, самом крупном, самом перенаселенном и самом непривычном для европейского глаза. Около 12 миллионов человек проживает на его территории, которая тянется на 60 километров с востока на запад и на 25 километров с севера на юг. Он поражает прежде всего огромным скоплением людей, машин, морем деревянных невысоких домов, беспорядочно скученных, как бы слепленных друг с другом, контрастами древнего и современного, любопытными сочетаниями Востока и Запада — буддийские пагоды и бетонные скоростные эстакады, императорский дворец и небоскребы (рис. 1).
Рис. 1. На одной из улиц Токио.
О японской столице есть много интересных высказываний. Вот одно из них:
Токио не может похвастаться ни гармонией горизонтальных линий, присущей европейским столицам, ни поражающими вертикалями американских городов. Японскую столицу совершенно не затронул спор современных градостроителей о том, какая планировка лучше — линейная или свободная, потому что ей в равной степени неведомо как то, так и другое…
Токио остался городом без главной темы, без определившихся архитектурных черт, которые придавали бы индивидуальность его портрету. Лицо Токио — это не улицы и не здания, это прежде всего люди. Токио волнует, поражает и удручает прежде всего как самое большое в мире скопление человеческих существ…
Японской столице принадлежит мировое первенство не только по числу жителей, но и по остроте проблем, присущих большим городам. Главная из них —.это неудержимый рост города-гиганта…
Если можно говорить о «чувстве Токио», то им является стихия толпы, воплощенная в потоках людей, и столь же беспорядочно теснящихся толпах домов.
(Всеволод Овчинников. Ветка сакуры. Москва, 1971).
Как столица Токио — сравнительно молодой город. Основание для него было заложено феодалом Докан Ото. Б 1457 году на возвышенности, где сейчас стоит парламент, был построен замок. Вскоре вокруг замка выросла небольшая деревушка с десятком рыбачьих хижин, названная Эдо, что значит — устье реки. В 1550 году другой феодал, Иэясу Токугава, возвел еще один замок, где сейчас находится императорский дворец. В ходе длительных междоусобных войн Токугава подчинил себе всех крупных феодалов (даймё) и установил централизованную власть, провозгласив себя в 1603 году сёгуном — верховным военачальником. Так было положено начало сёгунату Токугава, правившему Японией до 1868 года. Своей резиденцией Иэясу Токугава избрал Эдо. В короткий срок он превратил безвестную деревушку восточных провинций в крупный административный центр. Осушил болота, засыпал обширные лагуны, прорыл каналы, уложил водопроводные трубы, построил крепость, а в ее стенах соорудил дворец, который почти без изменений сохранился до наших дней.
В 1868 году последний сёгун из дома Токугава был низложен и власть перешла в руки императора Муцухито (Мэйдзи). Это событие вошло в японскую историю как «реставрация Мэйдзи», открывшая новую капиталистическую эру Японии. В апреле 1869 года новое правительство объявило столицей город Эдо, переименовав его в Токио (Восточная столица), так как располагался он восточнее Киото — бывшей древней столицы Японии. Превращение Эдо в столицу и удобное географическое положение в узле важных сухопутных дорог, ведущих на север, северо-запад и юго-запад страны, вызвали быстрый рост молодого города.
