Я забегаю в сарай, а там в углу моя мама. Вся завернута в пелёнки как мумия. Грязные такие пелёнки, как будто их только что из земли выкопали. И мама моя завернутая в них с головы до ног не то стоит, не то вертикально лежит в углу.

"Мама, а ты чего здесь делаешь?" — немного растерянно спрашиваю я. А она в ответ начинает издавать какие-то нечленораздельные звуки: кряхтит бормочет что-то. Я могу уловить в её речи назидательную и немного жалостливую интонацию, а понять, что именно мне говорят не могу. В её бормотании точно есть какой-то смысл, она точно пытается донести до меня что-то, но я не могу понять ни одного слова, как будто ко мне обращаются на незнакомом мне языке.

Мамин голос становится всё более тревожным, и эта тревога передаётся мне. Я начинаю шмыгать носом, из моих глаз сочится влага. Мне хочется подойти к маме и обнять её, но у меня не получается двинуться с места. Я стою парализованный и пытаюсь вслушиваться, выуживать крупицы смысла в потоке звуков. Бузеспешно.

Мама заканчивает свою тираду и как будто теряет сознание. Из её рта высовывается язык, мёртвый. Я захлёбываюсь слезами и по прежнему не могу двинуться с места.

…

На этом моменте сон оборвался. Я уже не помню, как проснулся и встал с кровати. Помню только, что чувство тревоги с которым открыл глаза. Тревога не отступила до самого вечера.

Весь день прошёл с этим ощущением. Мамы рядом нет и уже никогда не будет.

15.03.2024

Сегодня вечером я решил написать маме письмо. Потом правда смял и разорвал листок, не перечитав написанное. Помню, что закончил фразой: "Забери меня от сюда, родная".

Вспомнилось, как мне маленькому мама читала рассказ Чехова про Ваню Жукова. Кажется, в моём письме к маме я подсознательно скопировал интонацию внука Константина Макарыча. Захотелось перечитать рассказ.

В детстве я всегда рыдал, когда слушал историю подмастерья сапожника. Так жалко его было. И сегодня я тоже плакал над книжкой. Чехов окончательно вывел меня из душевного равновесия, нарушил мою обустроенную рутину.

Вспомнился ещё один эпизод из детства:

…

Когда я оканчивал четвёртый класс, мама решила перевести меня в новую школу. Старая моя школа закрылась на ремонт и наш класс должен был переехать в другое здание. Добираться до туда было очень неудобно, и мой родитель приняла решения отдать меня в другую близлежащую школу.

Первые четыре класса я учился неплохо и прекрасно ладил с детьми и учителями. Пухлые детские щеки, кучерявые светлые волосы и приветливый взгляд голубых глаз наделяли меня обаянием ангелочка с подарочной открытки. Только крылышек не хватало. Из-за своей внешности я, наверное, и пользовался успехом у учителей, их умиляли мои фарфоровые черты лица.

И класс был дружный, и у всех одноклассников я был на хорошем счету. Словом, не было никаких оснований думать, что я не приживусь в новом коллективе. Я и сам не сильно переживал из-за перевода в другою школу. Почти все мои друзья тоже уходили из класса из-за затеянного руководством школы ремонта. В конце учебного года мы с моими приятелями торжественно пообещали друг другу, что будем дружить до конца жизни. За три месяца летних каникул обещание было торжественно забыто, и первого сентября мы разошлись по пятым классам разных школ свободными и полными веры в будущее.

Одухотворенной отстояв линейку, приуроченную к дню знаний, я обратил внимание, что в новом классе я, кажется, самый низкий из мальчиков. Меня вообще удивило насколько старше меня выглядели мои новые товарищи по школе.

Классным руководителем был мужчина лет сорока — учитель русского языка и литературы. Это тоже было для меня в новинку. В прежней школе учителя — мужчины были только по труду и физкультуре.

На классном часу после линейки меня попросили выйти к доске для знакомства с классом. Я ничуть не испугался этого ритуала. Помню, во втором классе к нам перевели новенькую. Она ужасно стушевалась перед доской, у неё чуть подрагивали руки, и голос дрожал, пока она рассказывала о себе. Я совсем не понимал, чего она так боялась. Наш класс принял девочку хорошо, в тот же день она уже подружилась со всеми. И вообще, что может быть страшного в знакомстве со своими сверстниками? С такими светлыми мыслями я подошел к доске и приготовился рассказать о себе обитателям своей новой школы.

"Знакомьтесь, ребята, нас новый ученик, Серёжа Ложкин" — обратился учитель к классу. "Жопкин" — раздался голос от куда-то с задних рядов. Я не слишком смутившись, снисходительно просмотрел на обидчика. По всей очевидности эту колкость сказал прыщавый и лопоухий паренёк с одной из задних парт.

Я решил выдержать паузу перед тем, как начать свой рассказ не столько ради драматичности, сколько для того, чтобы дать учителю возможность пожурить хулигана.

И тут за моим плечом раздался смешок. Я сначала даже не понял в чем дело, обернулся и увидел, что классный руководитель весело хихикает над исковерканной моей фамилией. У меня аж в глазах потемнело. А учитель вместо того, чтобы поставить на место моего обидчика, только погрозил ем пальцем. И в этом жесте не было никакого неодобрения, преподаватель как будто с его помощью говорил хулигану:

"Дружище, это конечно очень смешно, но лучше бы ты придумал что-нибудь пооригинальнее. Все-таки высмеивать человека за фамилию далеко не так весело, как за лишний вес например. Впрочем, как учитель словесности, я тебя хвалю. Не такое уж очевидное прочтение. Ложкин — Жопкин. Только по-настоящему чувствуя язык, можно уловить сходство. Чувствуешь. Молодец".

От всей этой сцены я пришёл в такое смятение, что даже отказался от знакомсва с классом, съежился весь и под неодобрительные взгляды детей сел обратно на своё место. А класс решив, что я человек негодный, назначил мне роль изгоя.

Мой мир рушился на глазах. Мало того, что дети оказались злыми. Даже учитель не встал на мою защиту, позволил им оскорблять меня! А я до этого момента от учителей видел только поддержку.

Сразу после классного часа я бежал от своих недоброжелателей в школьный туалет, но застал там курящих старшеклассников и решил не искушать судьбу, бежал и от туда. Забившись под лестницу, позвонил маме и хнычущим голосом сказал: "Забери меня от сюда, родная!"

Конечно, сначала мама решила, что я преувеличиваю масштаб трагедии, ей удалось уговорить меня вернуться в школу и на следующий день. Но через неделю, когда начал приходить домой в синяках и ссадинах, она все-таки встала на мою сторону. Я вернулся в прежнюю школу.

С того момента и до самого конца ремонта моя матушка самоотреченно возила меня учиться на машине.

…

Какие-то сопли я развёл. Перечитывать противно. Наверное, эти две страницы я тоже разорву и вышвырнуть прочь из своего несоплеориентированного дневника.

А все-таки. Жаль, что никто меня от сюда не заберёт, как тогда.

17.03.2024

Сегодня я подумал, что неплохо было бы привести себя в форму к лету. Но заниматься спортом душа не лежит. Решил просто побольше гулять. В моём случае это несложно. Даже одна прогулка в неделю — уже ощутимо больше, чем сейчас. Хотя лучше, конечно, гулять каждый день.

Но одному прогуливаться скучно, поэтому я купил поводок для Курёхина. А этот изверг наотрез отказался его надевать!

Я даже позволю себе процитировать (не дословно, конечно, но в общих чертах) наш с ним разговор по этому поводу:

— Ты же, Курёхин и так всё время пытаешься убежать на улицу! Пойдём погуляем вместе. Что я, плохая компания для тебя что-ли?

— Вместе? Как мило. А ты мультик про Винни-Пуха смотрел?

— Да, смотрел. А ты это к чем?

— Да к тому, что тебе бы сначала похудеть, измегул. А то застрянешь в окошке и закупоришь своими телесами проход в подвал.

— Я тебя и не в подвал зову. Пойдем вместе в парк погуляем. Там воздух посвежее будет.

— Превосходно! Есть встречное предложение: давай я тебе на шею удавку накину и поведу, куда мне вздумается. Хотя впрочем, есть мысль ещё лучше: давай я пойду гулять в подвал один, а ты посычуй дома, как обычно. Тебе на людях то и показаться должно быть стыдно. Мало того, что жирный, так ещё и с живодерскими наклонностями.