Рана по-прежнему кровоточила.

Зияющая, липкая, чувствительная рана.

И я безоговорочно знал, что если открою этот порез хотя бы на сантиметр, то он больше никогда не заживет.

Он и так едва держался с помощью пластырей и ниток.

Громкое, преувеличенное фырканье, раздавшееся в нескольких рядах позади нас, вернуло меня в настоящее, к игре. Я выбросил воспоминания из головы, сосредоточившись на матче.

– Эй! – раздался грубый голос позади нас.

Я взглянул на Джемму, которая по-прежнему смотрела на поле. Наши ребята находились далеко от забивной зоны соперников. Квотербек искал ресивера[16], чтобы отдать пас.

– Эй! – снова произнес голос, и на этот раз я обернулся, заметив краснолицего фаната «Беарза», смотрящего на меня сверху вниз с высоты трех рядов.

Я приподнял бровь, и он указал на Джемму своим толстым пальцем.

– Вы, двое, наслаждаетесь игрой?

Джемма повернулась, на ее лице отразилось замешательство. Никто из нас не знал, что ответить. Это был достаточно простой вопрос, однако по тому, как этот мужчина его задал, я почувствовал, что ни к чему хорошему он не приведет.

– Надеюсь, что да, потому что все остальные не могут в полной мере ею насладиться! – Он указал на наши места, пот стекал по кудрявой черной копне волос на его груди, выглядывающей из-под футболки команды. – Сядь, а то из-за тебя ничего не видно.

Толпа вокруг внезапно проявила больший интерес к нашей перепалке, чем к игре, происходящей на поле. Я крепко сжал челюсть. Адреналин заструился по венам. Мне приходилось ввязываться в более чем изрядную долю драк в баре, и я знал, как выглядит пьяный, разъяренный придурок.

Но прежде чем я успел вымолвить хоть слово, Джемма резко развернулась и уперла обе руки в боки.

– Извините?

Ее маленький ротик приоткрылся, пухлая нижняя розовая губа слегка надулась, когда она уставилась на мужчину, переместив вес на одну ногу.

– Ты, должно быть, шутишь? – недоверчиво спросила она. – Мы на футбольном матче.

– Да, но тебе необязательно стоять все гребаное время.

Я вновь открыл рот, но Джемма подняла палец и направила его прямо на краснолицего мужчину.

– Я буду делать все, что, черт возьми, пожелаю. У меня абонемент на все матчи сезона, приятель. И если ты хочешь просто сидеть на заднице и смотреть игру, то тебе стоит пойти в бар или остаться дома на диване.

Толпа вокруг нас разразилась смесью смеха и охов.

– Ты буквально единственная, кто сейчас стоит, – ответил он.

Джемма огляделась, благодаря чему увидела, что он прав. И хотя ее щеки немного покраснели, она все равно еще больше выпрямилась, после чего скрестила руки на груди, вздернув подбородок.

– А ты – единственный, кто жалуется на это.

Наш оппонент выпятил грудь, затем пристально посмотрел на меня.

– Контролируй свою женщину, придурок. Хотя тебе стоило оставить ее дома.

На этот раз я так сильно стиснул челюсть, что она заныла.

Мои руки невольно сжались в кулаки, мышцы напряглись от реакции бей-или-беги. Но что касается меня, я всегда выбирал первое.

Но я находился на игре с Джеммой, и последнее, чего мне хотелось, – это чтобы нас выгнали. Поэтому я сделал глубокий вдох, разминая шею, дабы немного снять напряжение.

– Мы пришли сюда для того, чтобы посмотреть игру, – процедил я настолько спокойно, насколько мог, несмотря на бушующий во мне гнев. – И мы болеем за одну команду. Давай сбавим обороты.

– Я не могу болеть ни за одну команду, потому что у кого-то наглости больше, чем мозгов, и из-за них я ничего не вижу. – Он махнул своей пухлой рукой в сторону поля.

– Как эта хрупкая девушка может загораживать тебе обзор? – спросил я, указывая на Джемму. – У нее примерно второй размер одежды[17], если не меньше, и она как минимум ниже тебя на полметра. И ты на три ряда выше!

– Скажи своей дряни сесть! – выдавил он, и на его шее вздулась вена, когда последнее слово слетело с его языка.

При этих словах все повернулись в его сторону, некоторые закричали, что его комментарий зашел слишком далеко, в то время как женщины ахнули от шока.

Джемма сжала кулаки по бокам и рванулась вперед, ухватившись руками за спинку сиденья, словно собиралась перелезть через него.

Я едва не рассмеялся – не потому, что вот-вот надеру задницу тому мужчине из-за этой девушки, что забавляло, а потому, что она становилась еще более очаровательной, когда злилась.

Прежде чем она успела поставить одну ногу на сиденье, чтобы перелезть через него, я поймал ее за талию, обхватив обеими руками ее дрожащее тело.

– Я скажу это лишь один раз, – процедил я сквозь стиснутые зубы, все еще держа тяжело дышащую Джемму в объятиях, когда та уставилась на мужчину. – Извинись.

– Пошел ты, – выплюнул он.

Отбросив Джемму за спину, я перелез через свое сиденье, обходя стороной семью болельщиков «Биллс», пока не оказался прямо перед лицом мужчины. Он завелся, готовый ударить меня первым. Я облизнул губы со злой ухмылкой.

О, пожалуйста, ударь меня, ублюдок.

Но прежде чем он успел это сделать, охранник прорвался сквозь толпу, с силой надавив мне на грудь, чтобы оттеснить меня назад.

– Ладно, ребята, хватит. Успокойтесь или я вышвырну вас обоих отсюда.

Охранник был меньше меня ростом, а этот придурок все еще смотрел на меня сверху вниз, и на секунду я задумался о соотношении риска и вознаграждения. Охранник, вероятней всего, не смог бы разнять нас быстро – во всяком случае, без подкрепления. И хотя оказаться выгнанным с игры – отстойно, я мог бы нанести ему как минимум несколько ударов. Но выбить этому придурку несколько зубов… стоило ли оно того?

Хм-м…

– Зак, – произнесла Джемма, потянув меня за руку. Ее изумрудные глаза сливались с зеленым газоном позади нее, и как раз в тот момент, когда я взглянул на поле, наш квотербек отдал неточный пас.

Дерьмо.

Джемма пригласила меня посмотреть на игру, а не ради того, чтобы ее с нее вышвырнули.

Я отступил назад, поняв руки вверх, когда охранник приподнял бровь, после чего повернулся к мужчине надо мной.

– Что тут произошло?

– Эти два загородных бездельника не хотят садиться, чтобы мы могли посмотреть игру.

Его слова вызвали надменный смешок у одного из подростков, которого мне пришлось обойти, когда я перелез через свое сиденье. На нем была футболка «Биллс», и я понял, что он записывал все на телефон.

– Над чем ты, черт возьми, смеешься? – спросил мужчина паренька.

– Я просто нахожу забавным, что ты начал истерить из-за ерунды, ведь я сижу прямо за ними, и мне все прекрасно видно.

Толпа рассмеялась, и несколько человек отпустили остроумные замечания о том, как, наверное, неловко тому мужчине, ведь его поставил на место болельщик «Биллс». Даже охраннику пришлось бороться с улыбкой, но она превратилась в гримасу, когда он снова повернулся ко мне.

– К сожалению, правило таково, что побеждает большинство. Если большинство болельщиков вокруг вас сидят, то и вам тоже следует сесть.

– Что? – вскрикнула Джемма, вскинув руки. – Мы на футбольном матче, ради всего святого!

И вновь очаровательна.

Мужчина, из-за которого разыгралась драма, злорадствовал, скрестив свои толстые руки на груди, довольно ухмыляясь. Мне хотелось стереть его ухмылку с лица, и тут внезапно Джанет и Рой одновременно встали.

Джанет пристально посмотрела на мужчину, обнимая Джемму одной рукой за плечи.

– Идет последний период игры, нам нужно сплотиться и выиграть этот матч. – Женщина оглядела толпу вокруг нас. – Давайте-ка поддержим их до самого конца? – А затем вновь многозначительно посмотрела на мужчину. – Предлагаю всем встать.

Охранник высоко приподнял брови, отметив мужество Джанет. И, словно в замедленной съемке, все в ряду рядом с этим сердитым толстым мужчиной начали вставать друг за другом.