Прогулка.

От лица Владимира…

Девушка целует меня, прижимаясь своим стройным податливым телом. Её острые коготки гуляют по моему прессу, вызывая короткие судороги.

Не люблю, когда так делают. Хватаю незнакомку за тонкое запястье и провожу её ладошкой по бугру в штанах.

Завела меня не на шутку, теперь не отвертится.

– М-м-м… – мурлычет кошкой мне на ухо она, – Я вижу, кто-то очень сильно соскучился…

Девушка наклоняется и проводит языком по моей небритой щеке:

– М-м-м… сладкий…

Её горячий язык оставляет влажную дорожку на моём носу. Затем на лбу и снова на щеке.

– Детка, – я пытаюсь отстранить лизунью, заключив в ладонях её красивое личико. – Давай найдём твоему язычку другое применение…

– Р-р-р… Гав-гав-гав! – отвечает она.

Я распахиваю глаза и понимаю, что держу в руках морду своей собаки.

– Мля-я-я-я… Зевс, такой сон испортил! Фу! Отстань! – рычу я, когда пёс пытается меня снова лизнуть. – Сожрать меня хочешь?

Спросонья не понимаю где нахожусь. Похоже, уснул на диване в гостиной.

Как вернулся из больницы, сразу улёгся. Сил хватило лишь на то, чтобы разуться и снять рубашку.

Торс туго замотан бинтами, аж дышать невозможно, жарко и неудобно.

«Но это всё равно лучше, чем пролёживать бока в пропахшей лекарствами и хлоркой палате. Залатали и на том спасибо. А дома и стены лечат», – думаю про себя, обводя взглядом комнату.

Я совсем недавно переехал в эту квартиру. Сделал небольшой ремонт своими силами. Пусть простенько, зато чисто.

– Р-р-рав… Гав-гав-гав! – отвлекает меня от созерцания идеально поклеенных светлых обоев Зевс, которому явно надоело напоминать нерадивому хозяину, что ему давно пора гулять.

– Ты знаешь, друг, всё в тебе прекрасно, – со вздохом говорю я и треплю хвостатого товарища по холке, – но вот твой мочевой пузырь всё портит… Нет чтоб тебе как мелкой шавке приноровиться делать свои грязные дела на пелёнку, так нет же… Тебе целый парк подавай… Любитель погадить под каждым кустом, – ворчу я. – Ходи за тобой, собирай потом…

Доберман смотрит на меня как на идиота, прислушивается к каждому слову, склоняя голову то влево, то вправо. Осуждает.

– Не смотри на меня так, сглазишь, – усмехаюсь я.

Заскулив, Зевс срывается с места и бежит в прихожую, клацая по новому ламинату когтями. Я слышу его лай и то, как он царапает дверь. Она железная, без намёка на породистый дерматин, поэтому не страшно, что испортит.

– Ла-а-адно, уже иду, – кричу я и с трудом поднимаюсь с дивана. – М-м-м… Еб*чая марлевая портупея!

Спешу в сторону несмолкающего лая.

Похоже, моего пса совсем «прижало».

Утром сестра его выгуливала. Сама вызвалась, узнав, что я из больницы сбежал. Предлагала забрать его на время к себе, но я отказался. Как-нибудь сам справлюсь. Вот только бинты разрешат снять и будем бегать с ним по утрам, как раньше. Он же мой товарищ, а не переходящий из рук в руки вымпел.

Обуваюсь, накидываю на плечи отцовский охотничий тулуп из овчины. Не знаю какого лешего его в город привёз, надо было на даче оставить. Но сегодня он мне как никогда пригодится. Я в нём не замерзну, даже надев на голое тело. Как представлю, что придётся поверх бинтов что-то натягивать, в дрожь бросает. Уж лучше так.

Тем более мне совершенно плевать на то, как я выгляжу. Чай не на свиданку с девушкой собрался, а пса выгуливать.

На дворе март месяц, но зима всё никак не хочет отступать, то и дело засыпая город снегом.

– Зевс, гулять! – командую я, открывая дверь.

Доберман, не веря своем счастью выбегает в тамбур.

– Рядом! Сидеть! – говорю твёрдо, провернув ключ в замочной скважине. – Вот так, дорогой, – защёлкиваю карабин на его ошейнике, – сейчас выйдем на улицу, и ты сделаешь свои грязные делишки, побегаешь, порезвишься. Потерпи ещё чуток, хорошо? Не нужно гадить в лифте.

Заходим в кабинку. Жму на кнопку первого этажа и слежу за обратным отсчётом на электронном табло.

Шесть… Пять… Четыре… Три… Два… Один…

Легкий дзинь и дверцы плавно разъезжаются перед самым носом Зевса. Он радостно лает, предвкушая долгожданную свободу.

Выходим на улицу.

Там уже темно и ветрено. Идея погулять подольше отметается стразу. Жалею, что не надел шапку. Чтобы те не свернулись в трубочку, прячу их за высоким каракулевым воротником.

– Ну и погодка!

Отпускаю Зевса с поводка. Нужно сократить время нашей прогулки. Сейчас он побегает, сделает свои дела и домой. Если стану ходить с ним, то это надолго затянется, в тулупе, конечно, тепло, но я в нём неповоротливый.

– Зевс, гулять! – отдаю команду псу.

Второй раз повторять не надо. Услышав волшебное слово «гулять», доберман срывается с места и бежит в сторону парка, где мы обычно это делаем. Я завороженно наблюдаю за удаляющимися от меня мигающими огоньками на ошейнике собаки. Только их видно в темноте и иногда рыжие подпалины на морде и лапах, если на них попадает свет от одиноких тусклых фонарей.

Будний день, непогода, на часах уже перевалило за одиннадцать вечера, поэтому вероятность встретить на своём пути случайных прохожих очень мала. Зевс миролюбивый пёс, но по его внешнему виду так не скажешь, конечно: высокий (семьдесят два сантиметра в холке), мощный, жилистый, да и лает убедительно. Поэтому прибавляю шаг, стараясь не терять его из виду.

Дохожу до небольшой тренировочной площадки, расположенной в начале парка.

– Зевс, ко мне! – кричу я.

Он реагирует моментально: разворачивается и бежит в мою сторону.

– Молодец, дружище! – глажу его по голове. Поднимаю с земли палку и бросаю. – Апорт!

Приносит.

Снова бросаю.

Опять приносит, но уже не отдаёт. Хочет побороться.

Хватаю за другой конец палки и тяну на себя. Зевс рычит и упирается лапами. Под лоснящейся шкурой перекатываются мышцы. Красавец!

– Отда-а-а-ай… Моё-ё! – посмеиваясь говорю ему и с большим усердием стараюсь вытянусь палку из его пасти.

Пёс, конечно, сильный, но я сильнее…

Вдруг, собака замирает и навострив уши, прислушивается к чему-то.

– Э-э-э нет, ты не проведешь меня, шельмец! – смеюсь я.

Знаю я этого прохвоста! Стоит мне только ослабить хватку, он выдернет палку из моих рук, свалит и не вернётся, пока не закопает добычу. Проверено на резиновой курице-пищалке, которую он благополучно «похоронил» в прошлом месяце.

Надо признать, она и правда издавала противные звуки, ещё бы немного и я бы сам это сделал.

– Эй! Стой! – кричу я, когда собака, выплюнув палку, срывается с места и убегает от меня вглубь парка, – Зевс, ты куда?! Ко мне! Зевс!

Но ему хоть бы хны. Не реагирует, хотя надрессирован чётко. С ним такое впервые…

– Зевс! – гаркаю я на весь парк, пугая местных ворон, спящих в своих гнёздах.

Иду, по следам от его лап. Радуюсь, что пёс бежал прямёхонько по аллее, а не «собирал» кусты.

– Зевс! – снова кричу я. – Ко мне, мальчик!

– Что это? – говорю себе под нос, прислушиваясь к лаю вдалеке.

Сердце совершает кульбит, а внезапно появившееся чувство тревоги скручивает нутро тугим жгутом.

– Млять, что там такое происходит?!

Выругавшись, ускоряю шаг.

Двое на одну?

От лица Дианы…

Блин, как же я устала каждый день мотаться по всему городу от одного клиента к другому! Поскорее бы накопить нужную сумму, да открыть свой ма-а-аленький тату-салон. Держать свою попку в тепле да в удобном креслице. Тут тебе и образцы под рукой и краска, машинка новая и водичка студёная в кулере. Неужели когда-нибудь настанет тот светлый день и час, когда я перестану носить все рабочие инструменты на своём «горбу» и буду сидеть в стерильно чистом, как в больнице, кабинете.