– Как спала?

– Отлично. Как видишь, сегодня не проспала, – тихо проговорила я, все еще любуясь им. – А ты как спал?

– Очень даже хорошо. Мне снилась одна девушка с длинными волосами…

Ваня притянул меня к себе, сомкнув руки на моей талии. Моя шифоновая юбка заструилась под теплым осенним ветром. Его лицо было так близко к моему лицу, что я видела, как светятся в утреннем свете его серо-зеленые глаза. Я видела себя в них, и мне захотелось, чтобы я отражалась в них всегда. Наши губы сомкнулись, и тысяча электрических разрядов пробежали по мне, перекатываясь вверх и вниз.

– Хорошая погода для середины сентября, правда? – внезапно прервал нас знакомый женский голос.

Мы нехотя оторвались друг от друга, и я встретилась с тяжелым взглядом Мишель. Она стояла в двух метрах от нас, как всегда в чем-то облегающем и коротком, и поправляла свои отутюженные темные локоны.

– Что ты здесь делаешь? Ты же не здесь живешь. – В голосе Вани прозвучало ничем неприкрытое раздражение.

– Я жду Иру. Сегодня я ночевала у нее, и, похоже, кто-то тоже ночевал не в своей постели. – Полные губы Мишель расплылись в злобной улыбке.

– Тебе какая разница, кто где спал? – Ваня так и стоял, обнимая меня, и готовый защитить от кого угодно.

– Мне то без разницы. Но девочку будет жалко, когда она на весь класс будет реветь из-за тебя…

– Почему я должна реветь? – поинтересовалась я, чувствуя нарастающее напряжение, исходящее от Вани.

– Ты будешь от него без ума, и как и другие дурочки попадешь в сеть. – Мишель вновь улыбнулась, видя по выражению моего лица, что попала в цель. – А он бросит тебя, как только насытится тобой.

– Что за бред ты несешь? – отрывисто спросил Ваня.

– Совсем нет. Я говорю чистую правду…

– Бросит так же, как тебя? – сухо усмехнулась я.

Брови Мишель от удивления взлетели вверх, но глаза остались такими же холодными и безразличными.

– Таких как я, не бросают! – быстро вырвалось у нее.

– Тогда мы с тобой в одной лодке, – добавила я, смело глядя в ее холодные голубые глаза.

Сегодня я стала храбрее. Сегодня меня уже не запугать вырыванием волос.

– Это мы еще посмотрим, причем скоро, – Мишель пожала плечами. Было видно, что она, как кобра, собиралась к очередному броску.

– Пойдем, Аня. Тебе незачем слышать все это, – напряженно сказал Ваня, беря меня за руку.

Мы отошли на порядочное количество шагов от дома, когда я не выдержала и спросила:

– Ты со мной не играешь? Потому что если это так, то не надо. Прошу тебя!

– Нет, – твердо произнес Ваня и резко остановился. – Я чувствую к тебе что-то такое, что не позволяет мне ни играть, ни обманывать. Я никогда этого и не делал. Все девушки, с которыми я встречался, всегда прекрасно знали, для чего мне это было надо.

– А для чего тебе это надо было? – ляпнула я, тут же пожалев об этом.

– Ну… для разных целей, – Ваня впервые слегка покраснел.

“Разные цели” я сразу поняла. Мне был неприятен этот разговор. Сама только мысль о его бывших девушках доставляла мне мучительные ощущения в глубине души. И разговаривать об этом мне не хотелось, но я ничего не могла поделать с любопытством.

– Кто разорвал отношения первым, ты или она?

– Она, – тут же выдохнул Ваня.

– Почему?

– Ты правда хочешь знать? – Ваня выжидающе посмотрел на меня.

– Нет. Но лучше я узнаю все подробности от тебя, чем от других, – смущенная, я разглядывала золотистые узоры на своих ботинках.

Мы продолжили идти в ногу друг с другом, а наши руки вновь переплелись.

– Отношения с Мишель начались лишь из-за того, что мне просто нужен был кто-то рядом. Хотелось легкости, безудержного веселья… И все это она могла мне дать. Но мы оказались слишком разными. И Мишель поняла это первой. – Ваня сделал паузу, вгляделся в мои глаза и добавил, – Тебе, наверное, не слишком приятно все это слушать…

Это было более, чем неприятно. Я почему-то начала бояться стать для него очередной такой пустышкой, потому что привыкла быть ею для остальных парней. Для них я просто была красивой девушкой без внутреннего мира и каких-либо душевных переживаний. И когда-то мне это нравилось.

– Есть немного, – замялась я.

– Чтобы нам обоим было неприятно, – Ваня усмехнулся, – расскажи о своих бывших отношениях.

К счастью, у нас было не так много времени на этот нежелательный разговор, иначе мы бы опоздали на урок. Мы миновали перекресток, невдалеке виднелась наша школа.

– Нуу…– я смутилась и пыталась подобрать правильные слова. – Серьезно я встречалась только с Антоном. Это был сын начальника моего отца в Питере. Мы встречались около года.

Я сама себе не могла нарадоваться, что могла говорить об Антоне в таком спокойном тоне. Его поведение в наших не таких уж долгих отношениях способствовало моему упадническому настроению. Он не помогал, а, наоборот, еще больше втягивал меня во тьму.

– Ты любила его?

– Нет. Я вообще никого еще не любила, – не подумав, сказала я и тут же мои щеки залились краской. – А ты?

Мы одновременно остановились под крышей школы. Ваня устремил взгляд вдаль, затем повернулся ко мне, накрутил мою прядь волос на свой палец и произнес тихим, еле слышным, голосом:

– Не любил. Но, кажется, готов это исправить.

Мои глаза широко распахнулись. Он сжал мою ладонь, и мое сердце забилось сильнее обычного. На несколько секунд я перестала дышать, но воздуха мне и не требовалось.

Зазвенел звонок, прервав наше чувство уединения среди многолюдного, залитого умиротворяющим утренним светом, школьного двора. Мы улыбнулись друг другу и побежали на урок, опаздывающие и счастливые.

Первым уроком была алгебра. Мы сели, каждый на свои места, под пристальными взглядами тридцати учеников. Рита, как всегда сидевшая рядом со мной, широко улыбнулась мне и прошептала:

– Как себя чувствуешь? – В ее вопросе отчетливо прозвучала издевка.

Еще вчера Рита атаковала меня вопросами в сети, и на многие вопросы она получила вполне правдивые ответы. Но сейчас, перед всем классом, я была не готова к продолжению.

– Все хорошо. – Я не могла, да и не хотела, скрыть от Риты свои светящиеся от счастья глаза.

– Наверное, доктор был неплох, раз твое самочувствие улучшилось.

– Я не могу передать насколько неплох.

Я обернулась, чтобы посмотреть на Ваню. Он сидел у окна, болтая с соседом по парте, а солнце играло в его светлых волосах, открывая всю красоту и безупречность его лица. Ваня, почувствовав мой взгляд, безмятежно улыбнулся мне. Я опустила глаза и отвернулась, чувствуя как горят мои щеки.

– Больше ничего не говори, я все и так вижу, – тихо проговорила Рита.

Это видели все. Наши встречные взгляды, наши случайные и неслучайные соприкосновения, наши улыбки и смех, наши поцелуи украдкой, сводящие с ума. Я еще никогда не ощущала такой легкости ни с кем. С Ваней я чувствовала пульсацию жизни, ее волнующий ритм. Были ли мы в школе, или катались на гироскутере, или просто ходили в кино, события которого мы не очень-то помнили, потому что, как безудержные, целовались на последних местах, словно созданных лишь для этого.

Всю неделю я чувствовала себя счастливой. Но это было какое-то хрупкое ощущение счастья, когда чувствуешь взаимное притяжение, но еще не знаешь человека, видишь лишь его образ, созданный им же, оболочку, скрывающую что-то внутри, то, что откроется лишь со временем. И примешь ли ты эту сущность, или будешь не готов к тому, что откроется, это было большим вопросом.

Ваня открылся мне первым. Был сентябрьский день, удивительно теплый и солнечный. Мы сидели под яблоней у школы, наслаждаясь нежным утренними светом. Ветер напоминал морской бриз.

– Не верится, что уже завтра будет холодно, – вздохнула я и повернулась к Ване.

– Да, но я всегда согрею тебя, – уверенным тоном сказал он и взял меня за руку. Его прикосновения стали привычным для меня ежедневным ритуалом. – Аня, мне надо кое-что тебе сказать… Даже не так. Мне важно тебе это рассказать.