Я подошла к туалетному столику, взяла расческу и начала свой обычный вечерний ритуал, приводящий мои волосы в идеальный порядок. Раз. Два. Три. Четыре… Я взглянула на себя в зеркало, и не узнав эту девушку с горящим взором, тут же бросилась к ноутбуку. Мне казалось, что так долго он еще не включался. Я нервно теребила прядь волос, ожидая пока загрузится сайт.

Тут же мне пришло насмешливое сообщение от Софи: “Ну что, не вытерпела?” Я не стала ей отвечать и начала поиск Вани в друзьях у Риты. Сердце стало стучать сильнее, когда я увидела его профиль. И секунды не раздумывая, я щелкнула мышкой на его фотографию. На аватарке он был таким обаятельным, покоряющим своей широкой улыбкой, парнем, в белой футболке, облегающей его стройное мускулистое тело… Я судорожно сглотнула. В первую нашу встречу он показался мне худым, но оказалось, что его одежда скрывала очень красивое спортивное тело. Может ли парень быть настолько идеальным? Я поймала себя на мысли, что вновь и вновь задаю себе этот вопрос.

Его профиль почти не был заполнен, поэтому я продолжила смотреть фотографии. Вот он с друзьями катается на роликах в каком-то парке; вот он на горнолыжном курорте улыбается своей идеальной улыбкой; вот он в обнимку с большой и лохматой собакой дворовой породы (у него есть собака?); вот он на рок-концерте; вот он смеется в компании той самой рыжеволосой девушки, и она подписана как его двоюродная сестра (Тысячи раз ура! Это не его девушка!)… Но что толку от этого, если Ваня со мной не общается?

Только я собралась ответить Софи, как мне приходит еще одно сообщение. Я смотрела на слово “привет”, мелькающее сбоку, и далеко не сразу поняла, что оно отправлено Ваней. Неужели я случайно лайкнула какую-нибудь его фотографию? Я судорожно попыталась вспомнить, не выдала ли себя на его странице. Но нет, я ничего такого не нажимала и не писала. Тем временем, он дописал:

– Завтра придешь в школу?

Красная, как будто Ваня оказался рядом, я начала писать ответ:

– Привет, приду. – Мое сердце было готово выпрыгнуть из груди.

Он тут же ответил:

– Хорошо. Буду ждать встречи с тобой.

Я долго смотрела на последнее предложение. Он что издевался надо мной? Наверное, надо что-то ответить, но я никак не могла придумать, что именно. Если написать “я тоже!”, это было бы слишком значительно для меня сейчас. Если написать какое-нибудь слово, наподобие “ОК”, то получилось бы слишком пренебрежительно. Поэтому я, краснея и чувствуя, что даже мои уши начали гореть, (да что со мной не так?) просто выключила ноутбук, и улыбаясь как дурочка, отправилась мыть чашку от выпитого какао. Включенная по ошибке холодная вода из крана слегка отрезвила мой полет фантазий. Может, он такой же как его кузина, может, он просто хочет посмеяться надо мной? Или это, непонятная мне, обычная вежливость с его стороны… С такими противоречивыми мыслями я дошла до своей комнаты, включила ночник у кровати, легла в теплую постель и на удивление практически сразу заснула.

***

Софи устало оглядела свою комнату. Два оранжевых чемодана с неснятыми багажными бирками так и стояли не распакованными в углу, застеленная желтым покрывалом кровать выглядела совершенно чужой, будто с отъезда девушки прошло много лет. Там, в Лос-Анджелесе, в теплом и обманчиво счастливом для многих городе, Софи попрощалась с иллюзиями детства. Оттого казалось сейчас, что эта комната больше не принадлежит ей. Девушка из нее выросла, она стала ей мала точно так же, как одежда двухлетнего ребенка на пятилетнем. Софи было трудно дышать здесь, хотя никогда до этого она не страдала приступами клаустрофобии. Этим страдала Аня. Она вообще много от чего страдала. Софи жалела ее, но не слишком, потому что теперь сама знала, что жить – значит страдать. Это такое правило. Исключений быть не могло.

На письменном столе, в углу, под замысловатой книжной полкой в виде цветка, сидела фарфоровая кукла, облаченная в черное шелковое платье, вышитое бисером. Софи выпросила у родителей эту куклу на ярмарке, когда ей было лет десять. В куклы она тогда уже не играла. Но десятилетней девочке с длинными каштановыми волосами безумно понравилась эта кукла с такими живыми и выразительными карими глазами. Это был ее идеал. Утонченная, живая, такую хотелось беречь, а не играть. В тринадцать лет Софи сделала себе такую же прическу, что и у куклы. Ей нравилось быть загадочной, казаться старше своих лет. А сейчас, глядя в глаза своей мини копии, Софи поняла, что переросла и ее. Нет, она вовсе не стала лучше. В конце концов, неужели ей стоило соревноваться с фарфоровой куклой? Софи просто стала другой. Она резким движением бросила куклу под стол. Хорошо ей живется, сидишь тут на столе, ничего не знаешь о жизни. А вот Софи уже все знала.

Девушка стянула с себя футболку с длинным рукавом, затем расстегнула модные узкие брюки цвета спелой вишни и легко выпорхнула из них, позволив включенному на минимальную температуру кондиционеру, охлаждать ее чуть загорелую кожу. Замерзнуть Софи не боялась. Боялась другого. Что кто-то заметит. Она смело подошла к напольному зеркалу, стоявшему рядом с кроватью. Если сильнее вглядеться, если только напрячь свое не совсем идеальное зрение, можно увидеть на плече темное фиолетовое пятно, а еще на спине, и самое главное, на ногах. На ногах синяки еще были яркими, как будто появились вчера. Софи почувствовала, как побежали мурашки по всему телу. Нет, это не от воспоминаний. Совсем не из-за них. Это все кондиционер. Софи осмотрела правую руку, где на запястье красовалась тонкая полоска розовой кожи. “Это не исчезнет”, – с грустью подумала она. Шрамы украшают только мужчин. Женщинам они не нужны. Софи заставила себя широко улыбнуться, застыла, окинула себя взглядом, ищущим еще что-то, то, что еще могли заметить окружающие. Ничего. Под одеждой все можно скрыть. А лицо скрывало еще больше.

Глава 5

Темнота. Ничего не видно. Только слышно мое частое дыхание и стук сердца, которое отчаянно рвется из груди, не в силах выносить страх, навсегда поселившийся во мне. Где я? “Ты в своей комнате”, – отвечает мое подсознание. Почему не горит лампа? Почему нет света? Я не могу без него! “Наверное, перегорела лампочка”. Что мне делать? Что делать? Мне так страшно! “Иди к свету!”

Я, закутавшись в одеяло, наступаю на обжигающе холодный пол. В этой колючей темноте так страшно, что кажется еще один шаг, и я сойду с ума, но оставаться в кровати еще страшнее. Медленно, на ощупь по стенке, боясь наткнуться на что-то или кого-то, я иду к двери, за которой виднеется свет. Позади меня слышатся тяжелые шаги. Дрожь пронзает все мое тело. Одеяло, дававшее хоть какую-то иллюзию тепла, спадает, но у меня нет времени его поднимать. Я торопливо открываю дверь, и миллиарды световых частиц, отливающих всеми цветами радуги, окружают меня, приглашая танцевать вместе с ними. Меня не ослепляет, нет. Я, будто, сама состою из этого света. Я улыбаюсь, чуть щурюсь и протягиваю руку, чтобы присоединиться к ним в их молчаливом и торжественном танце. Но кто-то хватает меня сзади за плечи и одним рывком поворачивает к себе, обратно во тьму. Я больше ничего не вижу, но чувствую. Чувствую, как его холодные пальцы пробегают по моей шее, касаются щек и уголков губ.

– Ты скучала по мне?

Его голос невозможно забыть. Его дыхание на моем лице. Его сладкий запах становится моим запахом. И так хочется закричать, зарыдать, позвать маму, но я ничего этого не делаю. Я закрываю глаза, чтобы вспомнить, каково это, быть окруженной светом и излучать свет самой. На краю ресничек пробегают последние радужные точки и растворяются в ночи. Его холодные пальцы сжимают мою руку так, что мне должно быть больно, но я уже ничего не чувствую. Я замерзаю. И вокруг меня одна темнота.

Я проснулась с криком в холодном поту. Потребовалось время, чтобы понять, что это был сон. И все хорошо. Лампа на столике не погасла, она горела всю ночь, чтобы было светло и не страшно. Но было страшно.