В 1921 г., в день 8 Марта перед работницами были поставлены задачи: бороться с холодом, голодом и разрухой, налаживать народное хозяйство, разрушенное продолжительной войной. Стоит напомнить о том, что 8 Марта 1921 г. совпало с ликвидацией контрреволюционного мятежа в Кронштадте. Ставилась также задача: шире 32 привлекать женщин к участию в выборных органах, профессиональных союзах, фабрично-заводских комитетах, советах народного хозяйства, комитетах по улучшению сельского хозяйства и т. д. В. И. Ленин писал по поводу выборов в Московский Совет в феврале 1920 г.: «Нам надо, чтобы женщина-работница добилась не только по закону, но и в жизни равенства с мужчиной-работником»{39}.
8 Марта 1921 г. были открыты школы по ликвидации неграмотности, клубы и библиотеки-читальни. Впервые в Международном женском дне 1921 г. широкое участие приняли крестьянки. Для них повсюду в стране прошли в этот день специальные конференции. В ряде деревень Владимирской, Пензенской, Курской губерний 8 Марта открылись ясли, детские сады, мастерские.
День 8 Марта 1922 г. проходил как общепролетарский праздник. Его основные лозунги — объединение трудящихся вокруг РКП (б) и профессиональных союзов, борьба с голодом и женской безработицей. В деревне 8 Марта использовалось для привлечения женщин к обучению на сельскохозяйственных курсах.
Основные призывы 8 Марта 1923 г. — поднятие общественно-политического и культурного уровня и производственной квалификации женщин-тружениц. К этому празднику в 1923 г. была приурочена Неделя охраны материнства и младенчества. Неделя была проведена в 45 губерниях; в эту неделю создавались фонды из отчислений от заработка, от субботников, состоявшихся 8 Марта, от общественных организаций и т. д. Тогда в разных уголках России было открыто: 18 яслей, 15 детдомов, 19 детских садов, 20 детских площадок, 11 женских консультаций, 1 дом матери и ребенка, 2 дома-общежития для подростков, 4 детских больницы и санатория. 8 Марта 1923 г. отмечено также первыми торжественными выпусками работниц, окончивших школы ликвидации неграмотности. В этом году к празднованию Международного дня работниц было привлечено и значительное число крестьянок. Например, в Татарской АССР 8 Марта состоялось 92 волостных конференции крестьянок. В ряде мест на конференциях принимались резолюции об отмене обычаев, унижающих достоинство женщин. Так, в Азербайджане женщины выдвинули требование о повышении брачного возраста.
Празднование 8 Марта 1924 г. прошло в стране под лозунгом В. И. Ленина — «Начатое Советской властью дело может быть двинуто вперед только тогда, когда вместо сотен женщин по всей России в нем примут участие миллионы и миллионы женщин»{40}. В эти дни ряды РКП (б) пополнили свыше 4 тыс. работниц{41}.
Дни 8 Марта 1925–1926 гг. прошли как широкие кампании по еще большему вовлечению женщин в социалистическое строительство. К ним были приурочены приемы женщин в ряды ВКП(б), выпуски работниц и крестьянок, обучавшихся в школах ликбеза, чествование героинь труда и квалифицированных работниц.
С течением времени празднование 8 Марта окрасилось и бытовыми чертами. В 1927 г. работницы встречали этот день как свой праздник, делали уборку в домах, готовили праздничные обеды, надевали лучшие одежды. Семейные черты в праздновании 8 Марта продолжали развиваться и в последующие годы. Кроме общих собраний, митингов, демонстраций, на многих предприятиях устраивались семейные вечера с играми, песнями, танцами, угощениями. По селам и деревням устраивались вечеринки и посиделки с играми, плясками, песнями{42}.
Таким образом, гуманистическая по своей сути и социалистическая по идеологическому содержанию новая, не имевшая прежде равнозначных параллелей традиция вошла в быт трудящихся масс. Это была большая победа. Она затронула не только производственные отношения в трудовых коллективах, но и общественную психологию людей. За этим стояло начало перестройки традиционных представлений о роли женщины в семье и обществе, борьба старых и новых нравов и укладов.
Особенно трудной и сложной была работа по раскрепощению женщин мусульманского Востока. Международный женский день 8 Марта стал для мусульманок днем фактической борьбы за свои права. В 20-е годы для всего мусульманского мира одним из актуальных был вопрос о снятии женщинами покрывала, закрывавшего лицо, которое шариат (мусульманское право) возвел в закон, в принцип жизни{43}. В течение веков этот обычай был олицетворением затворничества, закабаления и рабского унижения женщины. Любые попытки женщин к бунту кончались расправой над ней.
Для женщин Советского Востока борьба против чадры и паранджи была неотделима от борьбы за социальное равенство, за человеческие права. Ведь даже выйти женщине на демонстрацию в день 8 Марта значило тогда пойти на жестокий конфликт с семьей. Но женщины шли. На демонстрации узбечек 8 марта 1923 г. в Ташкенте многие женщины еще были закутаны в паранджу. В тот же год впервые в жизни Ташкента до 700 узбечек участвовали в общем шествии, тогда как в 1920 г. лишь единицы их с большим трудом удалось привлечь на общее собрание работниц. По свидетельству С. Т. Любимовой, в Азербайджане «тысячные толпы тюрчанок» 8 Марта 1923 г. «снимали свои чадры — символ своего угнетения — и одевали на головы красные платочки»{44}. «Огромными толпами с красными знаменами стекались женщины-мусульманки — девушки и старухи — как местные, так и из далеких и глухих уголков, на свой праздник»{45}. Тогда в Азербайджане было организовано празднование в 51 селении, в нем приняло участие свыше 17 тыс. человек. Видная деятельница женского движения тех лет В. Каспарова писала: «В день 8 Марта во многих местах можно было видеть вчерашнюю рабыню мусульманку на трибуне, смело и пламенно возвещавшую о своих правах и призывающую своих сестер к решительной борьбе против религиозных и бытовых предрассудков»{46}.
Следующий, 1924 г. также прошел под знаком борьбы с патриархально-байскими обычаями, делавшими из женщины «трижды рабыню». В этом году к 8 Марта был подтвержден Туркестанским ЦИКом и получил утверждение ВЦИКа декрет об отмене калыма; кроме того, был декретирован брачный возраст для девушек в 16 лет (по шариату брачный возраст — 9 лет){47}. Поддерживаемая Советской властью борьба женщин за социальное равноправие повсюду на Востоке всколыхнула бывших затворниц. Вот как прошло, например, 8 Марта 1924 г. в уездном местечке Агдаме (Азербайджан): здесь на конференцию, посвященную 8 Марта, собралось около 100 женщин, причем присутствовали 40 делегаток из самых отдаленных мест. Председательствующая на конференции молодая работница-азербайджанка, член Коммунистического союза молодежи, после приветствия сбросила с себя чадру и призвала присутствующих последовать ее примеру. Прибывшая из Нагорного Карабаха крестьянка-армянка вручила агдамским женщинам в знак союза и солидарности под аплодисменты и звуки «Интернационала» Красное Знамя. В Нахичеване на конференции присутствовало около 800 женщин. В ряде мест женщины-мусульманки приняли участие в самодеятельных спектаклях — факт, до того времени небывалый, ибо ислам под страхом смерти запрещал женщине любое лицедейство.
Журнал «Коммунистка» писал в 1924 г.: «Восток «й 8-е марта! Несколько лет назад эти слова звучали как недоумение, как дикая фантазия. Восточная женщина, которая в недалеком прошлом не имела смелости перейти порог дома своего мужа или отца…, сегодня она высоко поднимает свой голос для свободы, для равенства. Порыв ее к новой семейной и общественной жизни дал почувствовать себя со стихийной силой, как только новые советские законы взяли ее под свою защиту и дали ей возможность выдвинуться как самостоятельной личности»{48}.
Против женщин, поднявших голос в защиту своих прав, восставали все силы старого мира. Но дело, за которое они отдавали жизнь, сплачивало их подруг. Женщины поднимали красные флаги, чтобы выразить солидарность с теми, кто погиб в борьбе. Так, в апреле 1925 г. была зверски убита активистка туркменского аула Геок-Тепе Анна Джамал Хидыр-кизы. По воспоминаниям Е. А. Росс[1], «похороны Джамал вылились в открытую демонстрацию женщин, которые не могли остаться равнодушными к гибели подруги… По обычаям мусульман, женщины не могут провожать умерших на кладбище. Подруги Анны не пошли на похороны, но одна за другой вышли за околицу аула, а когда похоронная процессия поравнялась с ними, они подняли красный флаг. Молча, не шелохнувшись, стояли женщины под сенью красного знамени, пока носилки с останками замученной подруги не скрылись из глаз»{49}.
