— … вот и поймал ее наконец-то, уговорил принять кольцо и мою фамилию, — тем временем продолжил Стас.

— Но почему⁈

— Почему так сложно все оказалось? Первый муж у нее редким мудаком был. Изменил, во время развода судился за каждую копейку… Да и потом проходу не давал. Уж другую семью завел, а все таскался: воссоединения желал и нервы трепал.

— Вот ведь мерзавец!

— А я считаю, молодец: дал мне шанс завоевать женщину, о которой я давно мечтал.

— Но где же она? Когда же мы с ней наконец-то познакомимся?

— Так вы знакомы, — Стас, который, как и всегда, почувствовал мое присутствие рядом каким-то даже не шестым, с один черт знает каким чувством, вдруг обернулся и протянул мне руку.

— Но…

— Мама! — заверещали наперебой Данька и Машка, кинулись, уткнулись в ноги, обхватили.

Наш первенец Данька — подарок морских богов, которые почтили нас своим вниманием во время кругосветки, когда мы шли под парусом через Атлантику — получился в меня. А вот Машка родилась уменьшенной копией Стаса. Да и любил он ее как-то особо, не так как сына, к которому уже сейчас предъявлял довольно жесткие мужские требования и цыкал на меня, когда я лезла со своим извечным женским желанием защитить и оберечь.

— Мам, ты где была? Мы смотрели-смотрели, а тебя нет, — Данька.

— Ты пляталась? — пока что картавая Машка.

— Пряталась. Но не от вас, а кое от кого другого, до интриг и заговоров слишком охочего, — сварливо сообщила я, адресуясь к Стасу, а после кивнула в сторону замершего Макса и его Зайки. — Это и есть твой подарочек к свадьбе?

Стас начал было отвечать, но его перебил только сейчас отмерший Максим:

— Я не понял, — он провел рукой по лицу, мотнул головой, посмотрел на меня еще раз и опять протер глаза, будто не верил тому, что они видели. — Я не понял…

— Да все ты понял, — отмахнулся Стас. — А если не все, перечитай еще разок договор, который ты подмахнул, не глядя.

— Максинька… — пролепетала Зайка и половчее перехватила свой ридикюль. — Так это ты тот бывший муж, который таскался и воссоединяться хотел?.. А, Максинька?..

Но тот ей ничего не ответил, зато прямо на глазах стал бледнеть, а после даже как-то вроде бы синеть. Уже заранее чувствовал удары сумкой или чем потяжелее? Или вспомнил что-то из того самого договора, который составили зубастые юристы моего пока еще не мужа? Даже интересно, в какую позу Стас Максима загнул, чтобы отыметь позаковыристей…

Или нет? Или как раз не интересно совсем? Я прислушалась к себе и с удовлетворением признала: наплевать абсолютно, пусть себе играются. Для меня же сейчас куда важнее другое.

— Мне нужно сказать тебе кое-что.

Стас смотрел очень внимательно, а потом шагнул ближе, притянул к себе, зарылся носом в короткие волосы за ухом, замер, будто бы прислушиваясь, отстранился и вдруг сделался обольстительно коварен:

— Спорим, я угадаю, что?

— На что спорим? — прищурилась я, готовясь к долгому торгу по условиям.

Но Стас разочаровал и одновременно изумил, на этот раз ничего такого устраивать и не подумав:

— На право дать имя кое-кому тут, — он положил ладонь мне на живот и засмеялся, с удовольствием глядя мне в лицо, на котором наверняка отразилась вся полнота чувств.

— Но как, черт бы тебя подрал? Как, если я сама поняла все про себя вот только что, там, в туалете⁈

Стас выглядел счастливым и смотрел так, с таким чувством, что даже стало неловко.

— Просто я люблю тебя, Лен. То есть, это как раз совсем непросто, но…

— Я помню. Просто — неинтересно.

— Просто — неинтересно, — подтвердил Стас и обнял одной рукой меня, а другой притянул к нам наших беспокойных отпрысков, которые сейчас странным образом притихли и лишь глядели полными счастья глазенками.