— Какие? Эта вот? Эта, — справившийся наконец с ширинкой 'хоттабыч' открыл дверь и сунулся внутрь сарайчика. Зашарился там.
— Ты чего там потерял? — расхохотался 'пришедший по его душу', — не это ли ищешь? — наклонившись поднял с земли и положил на колени новенький AR-15 с пристёгнутым магазином.
— Я, я, эта вот, эта вот, — запричитал Михалыч, — я всё, всё верну!
— Конечно вернёшь! — пожал плечами "визави", — а куда ты нахер денешься, раз я тебя уже нашёл? Да мне и помощь твоя сейчас уже не нужна, я и сам справлюсь. Ты мне лучше вот что объясни, как ты тогда от меня умудрился "уйти"? Ведь все дороги были перекрыты, на тыщщи вёрст глухая тайга, зима, январь месяц, а ты, как сквозь землю провалился. И в посёлке ты ни у кого отсидеться не мог, тебя там все люто ненавидели. По любому бы выдали мне. Телепортировался ты сюда что ли?
— Ааааа!!! — вдруг заорал что есть мочи Михалыч и схватив валявшийся в сарае топор бросился на вскочившего с чурбака "вояку".
Не дрогнувший, многоопытный солдат вскинул автомат. Говорливой сорокой прострекотала очередь. Остановленный "свинцовыми плевками", много-много насвинячивший, нагадивший в этом мире бандит, вор и убийца, очутился уже вне своего тела в Ином Мире.
–
Там произошло почти то же самое Представление, как и с предыдущим персонажем.
Delete intersectio 1-LMN and 2-LMN
— Так значит, — торопливо зачитывал загрузившиеся данные сидящий на переднем сиденье "полковник", — первый "отработанный" (который здесь, в этом городе): Пётр Алексеевич Коломойский, (не родня, просто однофамилец), кличка "Костыль", вор в законе, нами завербован в одна тысяча девятьсот семьдесят третьем, когда был ещё мелким жуликом. Рассматривался как кандидат на реинкарнацию, но не прошёл. Слишком блудливый, сверх всякой меры, до потери рассудка. Наркоман опять же. Застрелен вчера. Работал профессиональный киллер. Судя по полицейскому отчёту работал "профи" экстра класса, такие есть только у нас и у конкурирующей фирмы. Но опять же, много нестыковок и поэтому думаю, что без вмешательства Свыше тут не обошлось.
Второй: Павел Михайлович Жданов…
— Павел?! — вскинулся тяжко задумавшийся о чём то Юлий Самуэльевич, — если я Вас правильно понял, Михаэль Яковлевич, вчера, здесь был "отработан" Пётр, а позавчера, то есть третьего дня, там Павел. Так-так-так, — зашевелил косматыми бровями что-то прикидывая и сопоставляя, — это же пространственно-временные диагонали! Он нас вычислил! Сан-Франциско находится точно "напротив" этого города и временная дистанция между вчерашним событием здесь и позавчерашним событием там в точности совпадает со временем… Нам надо срочно отсюда убираться! Мы сейчас, Здесь и Сейчас, находимся точно в Перекрестии Прицела Ночного Охотника! Михаэль Яковлевич, карту города! Гиезий! — шлёпнув по лысине невнятно забубукавшего водителя и оставив ладонь лежать на его затылке, повелел, — погнали!
— Юлий? — потрухивая вопросил не имеющий сил удержаться от слов старенький раввин, — если Вам не т'гудно, па'гу воп'госиков?
— А? Что Вы, Шломо, дорогой мой, конечно спрашивайте! — вновь слащаво засюсюкал с ним Юлий Самуэльевич не отрывающий взгляда от установленного на панель планшета и руки от головы лихо управляющего "мэрсом" водителя. Казалось, что бешено летящий сквозь город, нарушающий все мыслимые и немыслимые правила автомобиль управляется не бубукающим как горила водителем, а самим Старшим Храмовником.
— Эта женщина, в библиотеке, сказала, что п'гиходил молодой па'гень, а ведь тот, за кото'гым я по Вашему указанию следил, мужчина лет пятидесяти, или даже шестидесяти.
— Это всё просто, мой дорогой, — тут же ответил наставник, — они "глаза отводить" умеют получше нашего, это для Него вообще пустяк. И ещё что?
— Вот этот Ваш водитель, — совсем как-то неуверенно продолжил раввин, — давно хотел Вас сп'госить, почему имя такое ст'ганное? Как у слуги Того, ну Того! И кто он вообще? Неужели не человек?
— Конечно нет! Вы правильно догадались, Шломо! Умничка Вы моя! Это голем, стопроцентный каббалистический голем. "Слепил" я его ещё в Дахау, когда время от времени "подрабатывал" там во внутренней охране. Вместо плоти у него дерьмо чистокровных сефардов, а вместо крови моча чистокровных ашкеназов. Ох и пришлось мне повозиться вычерпывая всё это из под газовых камер и отделяя от примесей то, что мне нужно. Зато экземпляр получился, что надо!
— Уффф! Похоже оторвались, — облегчённо проговорил когда "мэрс" вырвался за черту города, — ещё пару километров и хрен Он нас уже…
–
Несущийся со скоростью около двухсот километров в час бронированный спецавтомобиль влетел точь-в-точь под падающий с верхней эстакады, гружённый бетонными плитами грузовик.
Enter
Игумен укромно упрятанного среди заповедных лесов маленького монастыря Двух Безсеребренников, с утра, обеспокоенно, то и дело подходил в воротам и вглядывался вдаль, вдоль раскисшей от осенних дождей дороги. Немногочисленная братия недоумённо переглядывалась между собой и, на безмолвные вопросы друг другу, пожимала плечами. Паломник прибыл уже в сумерках. Устало, тяжело переставляя смертельно утомлённые ноги, добрёл до стоящего в воротах серо-седого, как подтаявший весенний снег, старца и понуро ткнулся головой ему в грудь:
— Благословите, батюшка.
— Бог благословит, — сдавленно, еле вдыхая и выдыхая, проговорил игумен и поцеловал коротко стриженную голову, — а я тебя с утра жду. Ещё ночью, под утро, сердце разболелось. Ну думаю, скоро "приползёт".
— Грязь, дождь идёт и идёт, еле дошёл, — виновато вздохнул отчаянный путник.
— Дай я хоть взгляну на тебя, — чуть отстранил от себя почти столетний старик ещё довольно крепкого пятидесяти пятилетнего мужика, — ох! Господи! Какой же ты побитый! Живого места на тебе нет!
— Да вот так получилось, — как бы виновато, отвёл переполненный неземной печалью взгляд паломник, — недавнее ДЕЛО нелегкое оказалось.
— Надолго? — с горьким вздохом спросил игумен, — или только "раны зализать" и опять ТУДА ЖЕ?
— Не знаю, как Бог даст, — пожал плечами паломник.
— Хоть бы месячишко побыл бы со мной, порадовал старика, а то ведь не сегодня, завтра мне ДОМОЙ…
— Да я бы рад, — снова виновато пожал плечами мужчина, — да только ДЕЛ невпроворот…
— Знаю! Знаю! — как-то почти обиженно вскрикнул игумен, — скажи ещё что я втравил тебя в ЭТО, а сам…
— Ничего я такого не говорю, — растерянно заулыбался паломник, — даже и не думал об этом.
— Ты не говоришь, а я говорю, — судорожно сглотнул отстранившийся от ДЕЛА Наставник, — и думаю постоянно…, чувствую себя как дезертир прямо…, ну ладно, пойдём располагаться, я тебе келью рядом со мной приготовил. И занятие тебе есть. Дрова вон, — кивнул в сторону кучи брёвен, — попилить и поколоть, а то мы что-то всё лето никак и никак…, зима уж на носу…
(Неделю спустя)
— Отче! Отче! — диким шёпотом прошипел в спину бредущего по коридору игумена молоденький парнишка, единственный послушник монастыря, — простите Христа ради! Тут такое!
— Что случилось? — встревоженно обернулся старик.
— Случайно я! Честное слово — случайно! Из кухни я шёл и в окно выглянул там, ну там, — махнул куда-то себе за спину, — а там этот, ну который неделю назад пришёл, трудник, которого вы на дрова поставили. Сидит и как-то странно на кучу наколотых им дров смотрит и я прям оцепенел. Стою и уйти не могу! А потом смотрю, сзади к нему Красуля подходит и плечо ему сначала, куртку, а потом шею и ухо как давай лизать! А он, даже не удивившись, башку еёшнюю к себе притянул и на плечо положил. Щекой к ней прижался и гладит. И как будто говорит с ней. А она вся прям млеет! Глаза закрыла и ноги передние у неё дрожат мелко, мелко, — довершил рассказ уже у того самого окна, почему-то на цыпочках семеня за торопливо идущим впереди игуменом.
