Литмир - Электронная Библиотека

– Говорите, Сергей Дмитриевич, – подбодрила его княжна.

– Сейчас… секунду, я попробую сформулировать…

Открылась дверь, и тихо вошел Анонимус. Поставил поднос с чаем на столик и отошел в угол. Противоположный от того, в котором сидел Владимир.

– Вы помните тот эксперимент его сиятельства Аркадия Аверина? – наконец заговорил Мончинский. – Когда он создал внутренний ошейник и надел его на Владимира?

– Конечно, – сказал Аверин.

– Внутренний ошейник? Я не слышала…

Владимир поднял глаза от книги:

– Этот эксперимент долгое время был засекречен. Потом, когда больше никому не удалось его повторить, было принято решение считать его успех случайностью, удавшейся только одному человеку один раз. И вся информация была отправлена в архив.

– О… – удивленно протянула княжна. – Так же, как с той государственной программой исследования заклинания изменения формы? Когда из всех подопытных в итоге выжил только один? Это сочли случайностью, и программу спешно закрыли.

– Да.

– Любопытно. – Княжна посмотрела на Мончинского. – Продолжайте. Как это связано с нашей историей?

Мончинский откашлялся:

– Эксперимент заключался в том, что Владимира привязывали к колдуну специальным ошейником, который находился у него под кожей и мышцами шеи. И поверх него немецкий колдун, ни о чем не догадываясь, надел свой. Владимир тогда находился в Германии с миссией разведчика. Это ведь он узнал, где скрываются Гитлер и его див! – Последнюю фразу Мончинский произнес с такой гордостью, будто сам имел к описываемым событиям непосредственное отношение.

– Об этом я слышала. Но еще не дошла до этих документов в личном деле. Читаю шестой том.

– Так вот. Колдун, к которому привязали Владимира, должен был отдать ему почти всю свою кровь. И был на грани жизни и смерти. И связь получалась чем-то похожей на связь с фамильяром. Ведь так? – Мончинский повернул голову к Владимиру.

– Да, – подтвердил тот.

– Вот! – уже уверенно воскликнул молодой колдун. – А вы, Гермес Аркадьевич, тогда, у дома Хмельницких… помните? Вы потеряли огромное количество крови и умерли бы, но Кузя держал вас. А он выпил очень много вашей крови. Может, это связано? Как-то?

– Хм… – протянул Аверин. Рациональное зерно в словах Мончинского однозначно было. И, похоже, княжна Софья тоже так считала.

– Анонимус, – обратилась она к фамильяру, – от этого эксперимента остались какие-то черновики? Или, может быть, ты что-то помнишь? Ведь ты ассистировал Аркадию Филипповичу?

– Я… помню, ваше высочество… – Див запнулся и опустил взгляд. При этом вид его сделался донельзя смущенным.

– В чем дело? – удивилась княжна. – Я что-то не то спросила?

Аверин вздохнул. Скрывать смысла не было.

– Нет, ваше высочество, – сказал он. – Просто дело в том, что Анонимус в полном объеме хранит память моего отца. Вы можете задать свои вопросы почти напрямую.

– Ох… – Княжна ошеломленно закрыла рот ладонью, но тут же взяла себя в руки и добавила: – Для меня было бы большой честью побеседовать с этим великим человеком, пусть даже таким образом. Я могу просить об этом?

– Конечно. Если Анонимус согласится, – подтвердил Аверин.

Див поднял взгляд:

– Хозяин… был бы рад.

– В таком случае я прямо сейчас задала бы некоторые вопросы.

Почему-то после слов княжны Аверин испытал смутную тревогу. Он посмотрел на фамильяра. Странное ощущение исходило от него.

– Могу я немного подготовиться? – спросил Анонимус.

– Да, конечно.

Анонимус поклонился и скрылся за дверью. Аверин перевел взгляд с княжны на Мончинского, а потом на Владимира. Тот смотрел вслед фамильяру долгим пристальным взглядом.

– Ты почувствовал? – спросил колдун у дива.

– Да. Ваш фамильяр начал изменяться.

– Личина? – уточнил Аверин.

– Не совсем. Похоже на…

Договорить он не успел. Дверь открылась, и в библиотеку вошел отец.

Это не был Анонимус под личиной. На вошедшем был надет отцовский придворный костюм, такие Аверин не раз видел на фотографиях. На губах отца играла улыбка, и Аверин с трудом смог сглотнуть колючий ком, подступивший к горлу.

Он не помнил этой улыбки. Но сейчас, когда увидел, в его ушах отчетливо зазвучало:

«Гера, у тебя получилось! Я говорил, что ты будешь лучшим!»

Перед глазами всплыл светлый прямоугольник окна и большие алые цветы за ним. Что это за окно?

Вспомнить он не успел. Отец?.. Анонимус?.. шагнул к креслу, на котором сидела княжна Софья и грациозно опустился на одно колено.

– Позвольте, ваше высочество? – он протянул руку, и она вложила в нее свою. Вид у княжны был весьма озадаченный.

Граф Аркадий Аверин поцеловал ее пальцы и с улыбкой наклонил голову:

– Прошу прощения, что заставил ждать. Но я не мог позволить себе явиться пред светлые очи прекрасной дамы в нелепо свисающем костюме дворецкого. Наш фамильяр довольно высок, всегда ему завидовал, признаться.

Аркадий Филиппович поднялся и выпрямился.

– Я готов ответить на любые ваши вопросы, – сказал он.

– Тогда… – Княжна уже пришла в себя и даже улыбнулась в ответ. – Первый вопрос. Вы – граф Аркадий Филиппович Аверин? Дивы все-таки поглощают души?

Он внимательно посмотрел на княжну:

– А вы сами как думаете? А главное – что ощущаете? А ты, Гера? Что ощущаешь ты? – Отец внезапно повернулся к Аверину.

– Если это шутка, то не очень смешная.

Аверин пытался понять, что происходит. Ощущения, что див принял личину, не было. Да и Анонимус никогда бы не позволил себе такого поведения. Тогда – кто это?

– Ну, право, ты разве видел когда-нибудь, чтобы Анонимус шутил? – негромко рассмеялся Аркадий Филиппович. – А значит, или это правда я, или… – Он поднял палец вверх.

– …Или получить ответ на этот вопрос очень просто, – спокойно сказал Аверин и поднялся. – Ты мой отец или нет? Я хочу прямого ответа, без увиливаний.

– Ну конечно. Я не сомневался в тебе, Гера. Если я обладаю свободой воли, то смогу солгать. Но я не могу. Нет. Никто не ест ничьи души. Я – это что-то вроде записи на кинопленке. Это появление планировалось, правда, я не думал, что придется ставить эксперимент так рано. Я несколько лет обучал Анонимуса, заставлял его запоминать все особенности моего поведения, мимику, даже образ мышления.

– Заставляли запоминать? Как это? – поинтересовалась княжна. Ее глаза подозрительно блестели, похоже, она была в полном восторге от того, что видит.

– Попробую объяснить. Память дива не похожа на человеческую. Вы когда-нибудь рассматривали калейдоскоп? Такой, со стеклянным колесом, где в каждой ячейке разные стеклышки? Колесо крутится – узор меняется. Но видя одну ячейку – остальные уже не увидишь.

– Да, у меня была такая игрушка, – произнесла княжна.

– Память дива тоже представляет собой похожие ячейки. Только их множество, как в медовых сотах. Они не связаны между собой, и див хранит в каждой определенный пласт информации. Поэтому дивы помнят все досконально и никогда не путаются в воспоминаниях. Когда возникает необходимость – просто вскрывается нужная ячейка. Вот, например, – он снова повернулся к Аверину, – ты помнишь ту историю с фотографией? Когда Анонимус узнал Императорского дива? Он же, хоть и мельком, видел императора множество раз, но не обращал внимания. Это потому, что нужная ячейка была закрыта. А когда ты поставил рядом две фотографии, она открылась. Включилась моя память, и Анонимус его сразу узнал.

– И что за ячейка открылась сейчас? Это не выглядит как обычное сохранение памяти, – заметил Аверин. – И совершенно не похоже, что ты – Анонимус.

– И не должно быть. Он не управляет «записью», а, по сути, воспроизводит в точности. Я могу говорить, отвечать на вопросы и вести себя так, как вел себя Аркадий Аверин. Но я – не он, можете не волноваться. И не опасайтесь за свою душу. Это просто ячейка калейдоскопа. Крутя колесо, ее можно открыть множество раз, но узор будет меняться. Хотя стеклышки всегда одни и те же.

26
{"b":"886954","o":1}