— Главное, будь с ней честен, братец, — уверенным тоном добавила Му Ваньцин. — Остальное приложится. За свои четыре десятка лет, мама повидала самых разных людей — слышал бы ты некоторые из ее историй, — она весело заулыбалась.

— Папа с дядюшкой тоже обожают поболтать о творящемся на реках и озёрах, — с тяжёлым вздохом поделился Дуань Юй. — И дня не пройдет без их обмена новостями об очередном Чжане Втором или Ли Третьем, сотрясшем небеса своим боевым искусством, и сразившем такого же несравненно могучего Чжао Четвертого или Вана Пятого.

— Если уж мы заговорили о делах вольных странников, скажи мне вот что, братец, — промолвил Инь Шэчи. — Царские телохранители говорили о некоей неприятной истории, в которой были замешаны ты, твоя сестра, и ее мать. Можешь рассказать нам, что случилось?

Дуань Юй поведал молодой паре историю своего знакомства с Чжун Лин, и их последующего похищения — поначалу, с неохотой, но постепенно юный принц разговорился, и его рассказ зазвучал живее и бойче. Сын Дуань Чжэнчуня понемногу прекратил дичиться новообретенных родственников — в Шэчи он быстро разглядел единомышленника в области искусств, а Му Ваньцин, с высоты своего жизненного опыта, сразу отнеслась к не очень-то зрелому принцу с покровительственной доброжелательностью. Они с Шэчи внимательно выслушали повествование Дуань Юя. Девушка отпустила немало язвительных замечаний в сторону тех или иных неприятных личностей, встреченных рассказчиком — улянских даосов, секты Шэньнун, Чжун Ваньчоу, и прочих; ее муж выразил свое сочувствие шурину и свояченице, за короткое время пережившим немало злоключений.

— Отец так и не рассказал мне, кто же такой этот Дуань Яньцин, каждый раз отговариваясь всякой чушью, — с неподдельной обидой завершил свою историю Дуань Юй. — Дядя же и вовсе ответил, что раз уж я не интересуюсь государственными делами, то он не собирается посвящать меня в них.

— Сдается мне, ты еще услышишь об этом Яньцине, братец, хочешь ты этого, или нет, — отрешенно заметил Инь Шэчи. — Однако же, время близится к вечеру. Если мы хотим посмотреть хоть на что-нибудь из обещанных нам красот Да Ли, нужно поскорее брать с собой сестрицу Лин, и двигаться в город. Дворец Принца Юга — на самой его окраине, и мы потратим не менее получаса, чтобы добраться до всего интересного.

— Верно, Шэчи, — смущенно согласился Дуань Юй. — Простите, я забыл о времени, беседуя с вами. Пойдемте, я представлю вас сестре, — он кивнул на дверь, и молодые люди вышли в коридор.

— Вы, наверное, очень дружны с сестрицей Лин после всего, что пережили вместе, да, братец? — спросила Му Ваньцин, следуя за юным принцем. Тот неожиданно смутился.

— Это… она в последнее время избегает меня, — стесненно ответил он.

— С чего бы? — удивлённо нахмурился Шэчи. — Вы спасли друг друга на горе Улян, так? А после, твоя стойкость к ядам уберегла ее от бесчестья. Любая девушка на ее месте была бы благодарна брату за всю его помощь. Или она стыдится произошедшего в Долине Ваньцзе?

— Э-э-э, должно быть, да, — все так же неловко ответил Дуань Юй.

— Понятно, — кивнул Инь Шэчи, но тут же подозрительно смерил взглядом спину идущего впереди принца. — Хотя нет. Избегать единокровного брата вторую неделю из-за одного стыдного случая? Что-то тут не так. Вы ведь не знали о своем родстве, когда познакомились, верно?

— Д-да, — растерянно ответил Дуань Юй. — Папа рассказал нам, что мы — родня, много позже.

— Сдается мне, я понял, в чем тут дело, — протянул Шэчи. — Как думаешь, жена, мог братец Юй вскружить голову невинной деве, дважды спасенной им из рук врагов?

— Почему нет? — пожала плечами Му Ваньцин. — После такого, любая девушка поневоле обратит внимание на своего спасителя, даже если тот — вонюч и страшен видом.

— А братец Юй — вполне симпатичный юноша, — закончил ее мысль Инь Шэчи. — Да, сестрица Лин совершенно точно стесняется своих чувств.

— Что вы такое говорите, Шэчи, Ваньцин? — слабым голосом запротестовал Дуань Юй. — Я и Чжун Лин — родня, нам не пристало даже думать о подобном.

— И поэтому вы сидите по своим комнатам, сгорая от стыда, вместо того, чтобы объясниться, — согласно кивнул Шэчи. — Что ж, надеюсь, компания друзей поможет вам придти в себя, и забыть обо всех этих глупостях.

Пройдя в дальнее крыло дворца, они остановились перед очередной дверью, и Дуань Юй несмело постучался.

— Сестрица Лин! — смущенным голосом позвал он. — Открой, пожалуйста.

— Что тебе нужно, Дуань Юй? — раздался печальный ответ. — Сегодня, я хочу остаться одна.

— У нас гости, сестрица, — не отступился юный принц. — Отец просил познакомить тебя с ними. Впусти нас, будь добра — не говорить же нам через закрытые двери?

Его слова возымели действие — вскоре, дверь в комнату распахнулась, и наружу выпорхнула маленькая черноволосая девушка в синем платье с красным воротником. Подвижная и улыбчивая, она выглядела младше своих лет: ее милое личико было по-детски живым и открытым, не пряча ни единого чувства. Юная сестра Дуань Юя с показным безразличием отвернулась от своего брата, и обратила заинтересованный взгляд на новоприбывших. Она внимательно осмотрела открыто носимое оружие молодой пары и вуаль Ваньцин, заметно восхищённая и тем, и другим. Словно заразившись интересом своей хозяйки, из украшенной вышивкой сумки на плече девушки высунул любопытную белую мордочку пушистый зверёк — ласка.

Чжун Лин

— Здравствуйте, я — Чжун Лин, дочь Принца Юга, — весело заговорила она, коротко поклонившись. — Папа называет меня своей маленькой принцессой, но это он в шутку — дядюшка, то есть, наш государь, объяснил мне, что я не могу претендовать на титул. Так что, можете со мной по-простому, без церемоний.

— Хорошо, сестрица Лин, — доброжелательно ответила Му Ваньцин, и кратко представила себя и мужа.

— Я, как и ты, недавно узнала, что Дуань Чжэнчунь — мой отец, — продолжила она. — Восемнадцать лет, я считала себя сиротой, а сегодня оказалось, что у меня есть семья, и большая, — девушка широко улыбнулась.

— Это замечательно, сестра Вань! — воскликнула Чжун Лин, и заключила Му Ваньцин в объятия. Та, смущённо рассмеявшись, обняла ее в ответ.

— Я иногда размышляла, какой могла бы быть моя старшая сестра, не будь я у мамы единственной дочкой, — весело продолжила она, отпустив Ваньцин. — Оказывается, она — странствующая воительница!

— Что насчёт братьев, сестрица Лин? — спросил Инь Шэчи. Он улыбался, поневоле захваченный этим бойким фонтаном жизнерадостности. — Какими ты представляла их?

— Никакими, — немедленно насупилась Чжун Лин. — Никогда не хотела братьев, ни младших, ни, тем более, старших.

— Я прослышал о странной истории, приключившейся с тобой и братцем Юем, — продолжал юноша, не остановленный ее показным недовольством. — Прости, что вмешиваюсь не в свое дело, но я не могу остаться в стороне, видя эту прискорбную ссору в семье моей жены. Нет ничего необычного в том, что твое сердце потянулось к родной крови, едва лишь ты и Дуань Юй встретились. Неудивительно также, что, не зная о вашем родстве, ты приняла это влечение за влюбленность. Странно одно — почему, узнав, что вы уже связаны прочнее, чем многие пары, ты сердишься на брата, и избегаешь его? Разве он чем-то провинился перед тобой? — он на мгновение замолчал, и удовлетворённо отметил глубокую задумчивость, сменившую недовольство на лице Чжун Лин.

— Я молод, и мало что повидал в жизни, — не спеша продолжил он. — Как сказал мне один мудрый даос, — он невольно улыбнулся, припомнив велеречивого Фан Цзумина, — даже обладая тайными знаниями и опытом многих прожитых лет, трудно прозревать в душах людей, и предсказывать их поступки. Я могу быть неправ насчёт вас с Дуань Юем. Но подумай вот о чем, сестрица: стоит ли держать обиду на брата, и избегать его, из-за случая, в котором он не виноват? Одно лишь небо ведает нашим появлением в подлунном мире. К тому же, как я знаю, он вел себя с тобой вполне прилично, и сделал тебе много добра.