— Хорошо, муж мой, — стесненно ответила она, рассматривая носки своих сапожек. — Мы ответим на зов Клана Нищих, вместе.

— Хорошо сказано, сынок, — растроганно сказала Цинь Хунмянь, украдкой промокнув глаза рукавом. — Ты точно не отпустишь меня с детьми, Чжэнчунь? Все-таки, я тоже подданная Сун.

— Нет, милая, даже и не проси, — со смущенной сердитостью ответил наследный принц. — Речи моего зятя словно исходят из уст дракона и клюва феникса[1], но для меня, прислушаться к ним — что вырезать кусок из своей плоти. Хватит с меня смерти А Цзы. Жаль, что я не смогу удержать и Шэчи с Цин-эр.

— У вас будет возможность помочь, госпожа Цинь, — вмешался государь. — Но прежде, чем мы поговорим о ней, я хочу, чтобы высказалась Янь-эр. Есть ли у тебя, что сказать, племянница?

— Я тоже отправлюсь на войну, вместе с Дуань Юем, — заявила Ван Юйянь, к немалому удивлению всех присутствующих. — Воительницы из меня не выйдет, но ведь можно помочь сражающимся и другими способами. Дуань Юй не разговаривал со мной об этом, но я уверена, что он собирается попросить моей руки у тебя, папа, или у матушки. Сейчас, когда он отправляется навстречу смертельной опасности, я хочу разделить с моим будущим мужем его судьбу, — пасынок Дуань Чжэнчуня растерянно заморгал, его отчим пораженно рассмеялся, а Инь Шэчи, не сдержавшись, захлопал в ладоши с широкой улыбкой.

— Похоже, братец Юй, все уже решено за тебя, — сообщил он шурину. — И я говорю не о походе против киданей. Ну, не только о нем, — он неудержимо захихикал.

— Еще одно мое дитя отправляется навстречу крови и смерти, — погрустнел Дуань Чжэнчунь. — Будь осторожна, Янь-эр, хорошо?

— Конечно, папа, — серьезно кивнула девушка.

— Мы присмотрим за всей нашей родней, батюшка, — улыбаясь, добавил Шэчи. — Как и… друзья семьи, о которых хотел поговорить государь, — он с намеком кивнул на министров и царскую охрану.

— Верно, Шэчи, — безмятежно кивнул Дуань Чжэнмин. — Настало время поговорить о той помощи в войне с киданями, что окажут все присутствующие. Умения моих телохранителей известны вам всем, но немногие знают, что Три Высших Министра — также искусные воины, и каждый из них мало уступает мне и моему брату.

— Погоди, дядя, — озадаченно нахмурилась Му Ваньцин. — Господин Хуа — военный министр, и, понятно, не может не быть хорошим бойцом. Но… министр народа и министр работ? Ты серьезно?

— Целиком и полностью, Цин-эр, — чуть улыбнулся правитель. — Ба Тяньши, Фань Хуа, и Хуа Хэгэнь — лучшие воины Да Ли после меня и Чжэнчуня. Я собираюсь отправить их, и Дучэна с братьями, в помощь Сун.

— Значит, те из нас, что останутся дома… — медленно протянул Инь Шэчи, и понимающе заулыбался.

— Верно, — довольно ответил Дуань Чжэнмин. — Да Ли — небольшое царство, и многие дела держатся на его высших чиновниках. Хэгэнь нередко командует войсками, Тяньши, помимо прочего, исполняет обязанности распорядителя двора, а Хуа руководит строительством, и следит за поступлением налогов. На время их отсутствия, я поручу оставленные ими дела тебе, Чжэнчунь, и твоим подругам, — наследный принц с обреченным видом кивнул.

— Что ж, по крайней мере, я не буду страдать один, — с унынием в голосе протянул он.

— Я возьму на себя дела господина Хуа, — уверенно кивнула Цинь Хунмянь. — Пусть я — простая и необразованная женщина, о воинских нуждах я знаю побольше многих.

— Тогда, заботы Тяньши — на мне, — задумчиво промолвила Дао Байфэн. — Смею надеяться, я справлюсь как с царским двором, так и с делами вельмож и простолюдинов.

— Это что же, мне остаются строительство и налоги? — растерянно заморгала Гань Баобао. — Я, конечно, умею считать, в том числе и деньги, но все же, я — совсем не чиновница, — она умоляюще поглядела на наследного принца.

— Не беспокойся, дорогая моя, — поспешил утешить ее тот. — Работа столоначальника много проще, чем кажется. Единственная ее серьезная сложность — она невыносимо скучна. Я буду рядом с тобой, и помогу тебе столько, сколько потребуется… буду рядом со всеми вами, — поспешно поправился он, видя ревнивые взгляды подруг.

— Замечательно, — благодушно проговорил государь. — Остается только одно — вопрос старшинства в отряде, что отправится на войну с киданями. Формально, главенство будет принадлежать Юй-эру. Тому есть несколько причин, которые я не стану называть сейчас. Но всякому генералу требуется военный советник, которому, в нашем случае, и придется руководить — ты, племянник, слишком неопытен, уж прости мою откровенность.

— Ничего, дядя, — безмятежно улыбнулся Дуань Юй. — Негоже обижаться на правду. Я даже согласен уступить главенство тому, кто справится лучше.

— Нет, главой отряда останешься ты, — покачал головой Дуань Чжэнмин. — Также, за тобой остается последнее слово во всех вопросах — тебе нужно учиться принимать серьезные решения… хм. Неважно. Как бы то ни было, нужно определиться с твоим военным советником.

— Старший по возрасту — господин Гу, — медленно проговорил Инь Шэчи, с подозрением глядя на дядю жены. — А наиболее опытный в командовании войсками — господин Хуа. Но, сдается мне, не их вы прочите в помощники братцу Юю, дядюшка.

— Может, даровать тебе придворную должность, Шэчи? — усмехнулся государь. — Твои чутье и проницательность могут сослужить Да Ли хорошую службу.

— Спасибо, дядюшка, но я — все еще подданный Сун, — поспешно открестился юноша. — Так кого же вы хотите сделать командиром?

— Тебя, — просто ответил Дуань Чжэнмин. — Ты сообразителен, успел повоевать, и, как я знаю, неплохо справился с командованием отрядом вольных странников. Хэгэню привычнее начальствовать над простыми солдатами, а Дучэн не сможет приказывать кому-то из царской семьи. У тебя же таких недостатков нет.

— Будь проклята моя любовь к хвастовству, — простонал юноша, взявшись за лоб. — Ну зачем я рассказывал о битве за Яньмыньгуань на том семейном обеде? И как мне теперь командовать шестью воинами, каждый из которых старше и опытнее меня?

— Хороший командир никогда не постесняется обратиться за помощью к подчиненным, — невозмутимо высказался Хуа Хэгэнь. Лицо военного министра было каменно спокойным, но в его глазах плясали смешинки. — Не беспокойся, Шэчи — всем нам приходилось и командовать, и подчиняться. Мы не станем создавать тебе трудностей.

— Это обнадеживает, господин Хуа, — с несчастным видом ответил юноша. — Теперь, главное — как бы мне не создать эти трудности вам.

— Ты справишься, Шэчи, — ободряюще произнес государь Да Ли. — Уверен, военная наука не станет для тебя неодолимым препятствием. Конечно, ты можешь отказаться, — добавил он, видя, как юноша повесил голову. — Тогда, я передам бразды правления вашим отрядом Хэгэню. Но, может, ты все-таки доверишься моему двадцатилетнему опыту управления людьми? Он ясно говорит: ты — лучший человек для этого дела.

— Ну, хорошо, — с мученическим видом ответил Инь Шэчи. — Я принимаю командование отрядом… семьи Дуань и ее друзей, и клянусь употребить все мои скромные силы на то, чтобы каждый из нас вернулся домой живым.

— Другого я от тебя и не ждал, — серьезно кивнул Дуань Чжэнмин. — А сейчас, время сна. Нам всем нужно отдохнуть — завтра, мы начнем готовиться к походу против киданей.

Примечания

[1] «Уста дракона и клюв феникса» — поговорка-чэнъюй, означающая красноречие.

Глава 47

Рассказывающая о том, как дракон юга проявлял гордыню, а молодой дракон юго-запада наслаждался гостеприимством

Мужун Фу, Глава Вольных Странников, принимал глав и старших всех школ и сект, откликнувшихся на призыв Клана Нищих, в пиршественной зале Места Встречи Героев, когда двери залы распахнулись, и внутрь вошли две пары юношей и девушек. Мужчины, беседовавшие с наследником Мужунов — Сыма Вэй и Дулин-цзы, главы даосских сект Цинчэн и Пэнлай, — озадаченно умолкли, когда четверка нежданных гостей прошествовала ближе к месту хозяина — столику на возвышении, за которым сейчас сидел Мужун Фу и его ближайшие соратники. Оба вошедших юноши на первый взгляд были похожи, как братья: одетые в схожие белые халаты, они носили подобные друг другу прически — узел черных волос, сколотый на макушке, — и были близки по возрасту. Но при этом, они вели себя настолько непохоже, что все их внешнее сходство терялось за этими различиями. Один из новоприбывших, опоясанный длинным мечом, и чуть менее длинноволосый, был спокоен и расслаблен. По пути к хозяйскому месту, он вежливо раскланивался с многими из присутствующих, и дружелюбно кивал остальным. Его спутник, идущий чуть впереди, вел себя много более скованно, и в его улыбке проглядывали стеснение и нервозность. Сопровождавшие их девы и вовсе были разными, как день и ночь — одна, в красном халате, тонкой черной вуали, и шляпке-полумесяце, двигалась с легкостью бывалой воительницы, вторая же неловко придерживала подол своего одеяния из розового шелка, и ступала с неуклюжестью человека, непривычного к долгой пешей ходьбе.