— Вам стоит возблагодарить великое небо за его милость, господин Цюань, — нахмурившись, заметил старейшина Ма. — Если бы не эта неожиданная женитьба главы, ни мне, ни господину Баю не удалось бы отговорить его от более жестокого наказания. По счастью, Цяо Фэн прислушался к моим словам о том, что казнь или изгнание близкого соратника перед свадьбой станут недобрым предзнаменованием для молодоженов.

— Я в неоплатном долгу перед вами, благодетели, — вежливо ответил Цюань Гуаньцин, привстав и поклонившись обоим собеседникам. Те ответили церемонными кивками.

Во многом, Ма Даюань пригласил старейшину Дачжи на сегодняшнюю беседу из-за оказанной ему услуги. Как заместитель главы Клана Нищих, старейшина Ма имел дело с каждым из верхушки клана, и со всеми наладил знакомства, кроме молодого да раннего Цюань Гуаньцина, который, к тому же, всегда был себе на уме. Но, видя его искреннее желание наказать негодяя Серебряную Змею и его злодейку-жену, Ма Даюань решил рискнуть и выказать единомышленнику свое благоволение: сперва, вступившись за него перед Цяо Фэном, а после — пригласив его на откровенный разговор сегодня. Пока что, молодой старейшина оправдывал возложенные на него надежды.

— Я слышал, не только моя ветвь клана в последнее время привлекла пристальное внимание главы, но и дела его заместителя, — с показным равнодушием заметил Цюань Гуаньцин. — Надеюсь, излишняя въедливость Цяо Фэна не принесет вам неприятностей, господин Ма?

— Я всегда выполняю свою работу на совесть! — оскорбленно возмутился Ма Даюань, но тут же сник.

Неумеренные возлияния все чаще заставляли его ошибаться в повседневном труде. В последние несколько недель, занимаясь одновременно своими делами, обязанностями главы, и заботами ветви Дачжи, старейшина Ма допустил немало досадных промахов. К примеру, неделю назад, ежемесячные пошлины с младших Цюань Гуаньцина неким загадочным образом оказались не в казне клана, а в сундуках одного из сянъянских ростовщиков. Цяо Фэн не преминул вытащить эту оплошность на свет, и, хотя он не обнаружил злонамеренности в действиях заместителя, влияние Ма Даюаня было изрядно подточено. Разговоры о том, что пост главы должен по праву принадлежать старейшине Ма, поутихли; взамен, среди нищих пошли сплетни о старческом слабоумии, все-таки настигшем заместителя главы. Таинственное исчезновение денег не было единственной промашкой старейшины, что обнародовал Цяо Фэн; сейчас, Ма Даюань не рискнул бы требовать чего-либо от главы так же дерзко, как в недавнем прошлом.

— Все мы допускаем ошибки, — примирительным тоном вымолвил Бай Шицзин. — Даже сам глава недавно потерпел неудачу, проиграв Серебряной Змее, и это при том, что боевое искусство Цяо Фэна славится на всю Срединную Равнину.

Ма Даюань раздраженно скривился. По его мнению, этот провал главы заслуживал как бы не большего наказания, чем проступок Цюань Гуаньцина. Особенно старейшину сердило то, что Цяо Фэн настоял на честном поединке с врагом секты, решив не пользоваться численным преимуществом. Лица гостей старейшины Ма также выражали недовольство.

— Если уж наш доблестный глава не смог одолеть мерзавца Иня, исполнить вынесенный ему приговор будет трудновато, — продолжил блюститель законов. — В нашем клане нет воинов, равных Цяо Фэну. Даже четверо великих старейшин потягаются с ним разве что сообща.

— Победы добывают не одним лишь воинским умением, — чуть оживился старейшина Дачжи. — Военная хитрость сразила многих бойцов, считавшихся непобедимыми. Я с превеликим удовольствием занялся бы Серебряной Змеей лично, — в черных глазах мужчины на мгновение проглянула жестокость. — Ранение главы дарит мне замечательную возможность… которой я, к сожалению, не могу воспользоваться — слишком уж пристально Цяо Фэн следит за мной и моими младшими. Я даже не могу обратиться за помощью к некоторым моим… знакомым на реках и озерах.

— Знакомым? — простодушно спросил Бай Шицзин. — Быть может, я или кто-то из моих подчиненных сможем связаться с ними, вместо вас? — Цюань Гуаньцин скривил губы в подобии улыбки, не отвечая.

— Некоторые знакомые не станут и разговаривать с вами без должного представления, — коротко вздохнув, вмешался Ма Даюань. Многоопытный старейшина прекрасно понял, о ком говорил Гуаньцин — связями с бандитами и убийцами его было трудно удивить. — Сейчас, подобные представления могут изрядно навредить господину Цюаню, если вспомнить о внимании главы.

— Тогда, давайте отправим за жизнью Серебряной Змеи большой отряд, — пристыженный, Бай Шицзин поспешил предложить хорошую, как ему казалось, идею. — В ветви Да И достаточно неплохих бойцов, которых можно собрать в считанные дни.

— Вряд ли подобное предприятие будет успешным, — ровным тоном ответил ему Цюань Гуаньцин. — Даже если они и отыщут супругов Инь, те разметают их, словно соломенные чучела — Серебряная Змея опаснее любого из рядовых воинов клана. Мне довелось наблюдать его боевое искусство, — он на мгновение недовольно сузил глаза. — Не стоит недооценивать этого врага.

— В таком случае, можно испросить помощи у дружественных сект и школ, — не сдавался блюститель порядка. — Среди послушников того же Шаолиня есть множество могучих воинов. Думаю, монахи будут не против оказать нашему клану услугу.

— Я уже беседовал об этом с друзьями клана, — с тоскливым видом ответил Ма Даюань. Отсутствие стоящих идей от единомышленников понемногу ввергало его в уныние. — Этот лицемерный мерзавец, Серебряная Змея, не успел снискать славу всеобщего врага — наоборот, школы и секты, чьи младшие встречали его на реках и озерах, говорят о нем с уважением. Даже вернейшие союзники Клана Нищих не станут начинать вражду с сектой Сяояо из-за нашей личной ссоры. Многие из них даже предлагали посодействовать нам в примирении, — он презрительно фыркнул, покачав головой.

— Очень недальновидно с их стороны, — с каменным лицом поддакнул Цюань Гуаньцин.

Побеседовав с гостями еще некоторое время, и обсудив несколько ничего не значащих тем, Ма Даюань проводил старейшин, и вернулся в обеденную залу. Бросив недовольный взгляд на остывший чайник, он снял с полки кувшин «западного феникса», и медную винную чашу. Налив себе, он проглотил горячительное одним глотком, почти не почувствовав вкуса. Хмель быстро ударил в голову Ма Даюаню — в желудке старца плескались несколько чашек чая, и ничего более.

Старейшина Ма невольно вернулся мыслями к прошедшему разговору, и со злостью ударил кулаком по столу. Он и раньше не видел каких-либо новых возможностей наказать врага клана; сегодняшнее обсуждение с единомышленниками лишь подтвердило это убеждение. Даже будь у Цюань Гуаньцина возможность связаться с его знакомыми убийцами, Ма Даюань не стал бы возлагать на них больших надежд — люди подобного рода были ненадежны, и дорожили своей жизнью больше, чем добрым именем. Нет, единственным надежным способом отомстить за смерть Кан Минь было уничтожить супругов Инь в прямом бою, но Цяо Фэн подошел к этому делу совершенно неправильно.

Вдруг, коварная и предательская мысль змеей заползла в голову старейшины Ма. Ему вспомнился конверт с письмом Ван Цзяньтуна, содержащий некую тайну Цяо Фэна. По словам бывшего главы, если глава нынешний собьется с праведного пути, Ма Даюань должен был передать это письмо настоятелю Шаолиня. Тот, прочитав послание Бородатого Мечника, поспособствовал бы низложению Цяо Фэна всеми силами своей секты. По разумению старейшины Ма, тайна, чье раскрытие вынудило бы миролюбивых буддийских монахов вмешаться в личные дела Клана Нищих, обязана быть крайне важной. А значит, хранитель этой тайны мог бы превратить ее в отличный рычаг давления на Цяо Фэна. Рычаг, что без труда побудил бы главу клана отбросить всю его глупую щепетильность и ненужную привязанность…

Ма Даюань вскочил из-за стола, и с легким испугом посмотрел на опустевшую винную чашу в своей руке. Жажда мести, подогретая вином, едва не привела его к тем самым крамольным думам, которые он старательно отрицал. Поспешно отставив кубок, старейшина вышел на двор. Ему срочно требовалось отвлечься, и, что важнее, окончательно изгнать из сердца подлые мысли, никак не желающие уходить.